– Фоска.
Она почувствовала, как кровь отлила от лица. Ноги ослабели, и она покачнулась. Он обнял ее за плечи.
– Не может быть, – прошептала она. – О нет.
– И все-таки это так, Фоска. – Он слегка повернул ее, чтобы лунный свет падал ей на лицо. – Это действительно вы. Все еще красивая. Вы испугались меня, Фоска? Разве вы не знали, что я вернусь к вам?
– Знала, – сказала она мягко, когда к ней вернулся дар речи. – О Рафаэлло! – Она притронулась к его маске. Он снял ее, и они пристально вгляделись друг в друга.
– Вы меня еще любите, Фоска? – спросил он наконец. – Вы думали обо мне?
– И вы об этом спрашиваете… – Из ее глаз брызнули слезы. – Не проходит дня, когда бы я не думала о вас. Все время. Вы видитесь мне даже в снах. – Она прильнула к нему, укрывшись в его надежных руках.
– Я все время мечтаю о вас, – сказал он, поглаживая ей щеку.
В конце аллеи появилась еще одна пара участников игры и поинтересовалась, на правильном ли они пути. Раф повернулся, удерживая Фоску перед собой, чтобы она прикрывала его, и объяснил, что это еще один тупик. Рассмеявшись, те пошли дальше.
– Так много людей, – сказал Раф. – Здесь небезопасно. Можем ли мы куда-нибудь пойти, чтобы остаться одни?
– Здесь сотни гостей, – сказала она. – Они повсюду. Но вот попозже…
– Нет, я не могу оставаться. Я должен немедленно отправиться в Венецию. Но я думал, что вы можете оказаться здесь… Решил попытаться увидеть вас, Фоска. Забавно, что я вас сразу узнал, даже в этом наряде. – Он поднял край мантильи. – Послушайте, Фоска. Я приехал в Венецию для того, чтобы подготовить ее захват Бонапартом. Я не знал, где могу оказаться в тот или иной день, но я сообщу Томассо. Вы всегда можете установить через него контакт со мной. Хорошо?
Появились еще два искателя клада.
– Что бы вы ни искали, – заявил Раф им, – здесь этого нет.
– Но то, что вы ищете, – ответил мужчина, – находится именно здесь! – Они пошли дальше.
– Не могу понять, – сказала Фоска. – Бонапарт в Венеции? Не может быть! Все говорят, что мы в безопасности… что он ни за что не явится сюда.
– Люди просто обманывают сами себя, – ответил Раф. – Ничто не может остановить его. Я знаю. Мое задание частично состоит в том, чтобы помочь Бонапарту добиться успеха.
Они услышали, как Джакомо выкрикивает имя Фоски. Раф быстро поцеловал ее и отошел в сторону, укрывшись в тени.
– Раф, – прошептала она.
– В Венеции, спросите Томассо, – произнес он едва слышно и исчез.
– Так вот вы где! – воскликнул вконец измученный Джакомо. – Совсем заплутали. Что с вами, Фоска? Наверное, встретились с привидением? Ради Бога, уйдем отсюда. Вам еще не наскучила эта игра?
– Да, – еле проговорила Фоска. Она все еще чувствовала на губах поцелуй Рафа. – Предельно наскучила.
Сославшись на головную боль, Фоска немедленно удалилась в свою комнату, и как только служанки раздели ее, отпустила их прочь. Мысли бесконечным хороводом проносились в голове. Нужно побыть одной.
Итак, он вернулся. Рискнул жизнью, чтобы хоть мельком повидать ее. Он все еще хотел ее. И в тот момент, когда он обнял ее, она почувствовала, что и сама хочет его.
Вступив в странные отношения с Алессандро, она вскоре поняла, что может обходиться и без Рафа, единственного мужчины, который, как она полагала, мог принести ей счастье. Она не переставала любить Рафа. Она будет всегда любить его. Но она убедилась, что сумеет принять жизнь такой, какая она есть. Она могла отказаться от стремления добиться недосягаемого и перестать ломать свою жизнь только потому, что судьба лишила ее истинного счастья. Она могла бы смириться, любить своего ребенка, почитать мужа, набираться мудрости и добиваться любви и уважения со стороны окружающих.
Но Раф явился вновь подобно урагану, растоптав нежные ростки обретенной умиротворенности, исковеркав хрупкую постройку ее существования, полностью перевернув с ног на голову ее жизнь.
Час за часом она ходила по комнате. Дом затих. Гости, жившие недалеко от их виллы, разъехались. Те же, кто остался на ночь, наконец улеглись. Грохот музыки, разговоров и смеха угомонился, и она слышала стрекот сверчков и звуки, издаваемые другими ночными обитателями.
Фоска даже не пыталась уснуть. Она знала, что это невозможно. Раф так торопился расстаться с ней. Его призывала к себе революция. А может быть, что-то другое? В Венеции ждала его женщина – маленькая темноглазая танцовщица.
Фоска стиснула зубы. Как осмелился Раф вывести ее из равновесия, оставив ей на прощание быстрый поцелуй и лишь проинструктировав, как ей следует поступать? Как осмелился он убежать к той девчонке, оставив Фоску в ожидании его любви?
– К черту его! – зло прошептала она. – Да провалятся они оба в ад!
В комнате стало вдруг душно, нечем было дышать. Она распахнула окна. За горизонтом слышались раскаты грома. Но гроза была еще очень далеко. Буря может даже и не захватить их.
Фоска больше не могла выносить замкнутого пространства. Она набросила на ночную сорочку тонкий халат, взяла в руки светильник со свечой и вышла из комнаты. Спустившись по лестницам, она прошла через гостиную в южное крыло дома и вышла на террасу.
С востока, со стороны моря, чувствовалось дуновение ветра. Он задул ее свечу. Она посмотрела вверх, на небо. Так стало лучше. Она почувствовала себя спокойней, свободней. Быстро двигаясь по небу, собирались тучи, затмевая мерцающие звезды. Фоска подумала, что скоро обязательно пойдет дождь.
Она вновь начала ходить взад и вперед. «Раф вернулся, – размышляла она. – Но не для того, чтобы повидаться со мной. Ради меня он лишь сделал небольшой крюк. Он приехал ради революции, ради Бонапарта». Фоска мрачно усмехнулась. «Танцующая шлюшка, – подумала она, – скоро убедится, что у Рафа Леопарди есть любовница, к которой он привязан больше, чем к любой из нас двоих. Это – революция».
Французы приближались. Все утверждали, что Венеция ни за что не падет перед ними, ибо она ни от кого никогда не терпела поражения. Раф, однако, сказал, что французы овладеют Венецией. Он знал силы Бонапарта и цели Бонапарта, которые, конечно, включают Венецию.
Внезапно в ней проснулись болезненные воспоминания о том, что ей довелось увидеть в Париже. Революция – это охваченные безумием, вырвавшиеся из-под контроля толпы, злые выкрики, манифестации, насилие. Она вспомнила насаженную на пику для всеобщего обозрения голову коменданта Бастилии. Окровавленную, вызывающую тошноту, не стирающуюся из памяти.
Фоска закрыла глаза и внутренне содрогнулась. «Именно к этому, – решила она, – должно привести возвращение Рафа в Венецию».
Но оно сулит и то, что они будут вместе и навсегда. Она могла бы развестись с Алессандро и выйти замуж за Рафа… Но здесь ход ее мыслей внезапно прервался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118