Вслед за этим он увидел Монику, одетую в костюм норманнской женщины. Она опустилась возле него на колени, и, улыбаясь, протянула к нему руку, чтобы стереть песок с его лица. Марчелло подмигнул актрисе, которая, действительно, была его любимой женщиной и в жизни и в этом фильме.
- Слушай, а ты красиво умирал, парень, - засмеялась она. - Я заметила, что наша новая ассистентка режиссера просто обливалась слезами.
Марчелло радостно сел:
- Ну, да?! Ты говоришь о той маленькой блондинке с хвостиком и красной повязкой?
- Скотина! - завопила Моника и, схватив полную пригоршню песку, швырнула в него.
- Эй, вы, двое, кончайте! - раздался властный мужской голос. - Мы и так уже далеко зашли с этой постановкой, чтобы еще потерять ведущего актера, ослепленного сумасшедшей особой.
Марчелло и его подруга взглянули в эту сторону и увидели, что к ним приближается режиссер Ирвинг Хартман, за которым по пятам следует главный оператор Гарольд Шиндл. Оба были средних лет, лысые, с одинаковыми бородками и в очках с толстыми линзами. Между собой члены съемочной группы, не сговариваясь, давно уже назвали их «однояйцевыми близнецами».
Отряхивая песок, Марчелло поднялся на ноги и, притянув к себе Монику за плечи, повернулся к режиссеру.
- Ну как, Ирвинг?
Тот расплылся в довольной улыбке.
- На этот раз достаточно.
- Слава Богу! - с чувством произнес Марчелло. - Самое время закончить после двенадцати-то дублей!
- Если бы ты после девятого дубля не заехал своим мечом по камере, мы могли бы и раньше закончить, - съехидничал Гарольд.
- Так это же оператор на меня наехал! - возмутился главный герой, - я был как раз на своей отметке, когда он оказался у меня на пути!
- Правда! Правда! - с деланным благоговением вздохнула Моника, - великий Марчелло никогда не ошибается!
Суперзвезда потер бок и состроил гримасу.
- Пожалуй, я пойду домой и попробую полечить свои раны в горячей ванне.
- Может пускай посмотрит доктор? - разволновался Ирвинг.
- Не стоит.
- Супергерои, подобные Марчелло, не бегают по докторам из-за каждого ушибленного пальчика! - снова подала голос Моника.
В ответ Гарольд подмигнул героине.
- Уж ты-то поможешь Марчи залечить его раны, правда, малышка?
Моника ухмыльнулась, а Ирвинг спросил.
- Слушай, Марчелло, ты уверен, что будешь готов к завтрашней съемке? Я все переживаю, особенно, после того, как ты отказался от участия каскадеров в сцене с горящим драконом.
- Да брось! - махнул рукой актер, - это все ерунда. А потом, это все равно последняя сцена в картине, так что ты сможешь доснять все остальное, даже если я сгину в аду, правильно?
- Ну, я, право, не знаю, - задумчиво поскреб бороду режиссер.
- Эй, Ирв! Может лучше побеспокоиться о чем-нибудь действительно важном? Например, вдруг завтра будет погода ни к черту, или ветер помешает?
Ирвинг подозрительно посмотрел на небеса, на которых, и впрямь, показались какие-то зловещие тучи, и пробормотал:
- О, Господи, если придется отменить съемку финальной сцены, боюсь, продюсера хватит кондрашка. Мы и так уже выбились из бюджета.
- Может, стоит нам всем вместе попросить Тора, чтобы он сменил гнев на милость? - Марчелло наклонился к земле, поднял шлем Айвара и критически уставился на рога. - Ты знаешь, завтра, когда мы будем снимать погребение в ладье и отплытие в Валгаллу, эти рога, впервые за все время съемок, будут выглядеть естественно и правдоподобно.
Ирвинг мученически закатил глаза.
- Слушай, ты опять начинаешь, да?
Марчелло нахмурился.
- Да, опять. Я, видишь ли, очень серьезно отношусь к своему ремеслу.
На это Ирвинг всплеснул руками и, искренне изумляясь, воскликнул.
- Да кого сейчас волнует, носили или нет викинги рогатые горшки!
- Меня волнует, - не сдаваясь, упрямо произнес Марчелло. - Пойми же ты, викинги никогда не носили рогатые шлемы во время сражения. Их оставляли только для религиозных церемоний или на какие-то особые торжества. Да, вот еще валькирии одевали шлемы с рогами. Позволь тебя спросить, я, что, похож на валькирию?
- Да что ты, в самом деле, голубь мой, - замурлыкала Моника, - ты все, что угодно, только не валькирия.
Марчелло ухмыльнулся и нахлобучил шлем партнерше, а она, забавно протестуя против такой фамильярности, наморщила свой очаровательный носик из-под сидящего набекрень шлема. Настроение на съемочной площадке явно становилось все более игривым.
- Ладно, хватит беспокоиться о правдоподобности, - посоветовал режиссер. - Все равно, уже слишком поздно. И потом, обожающие тебя поклонницы сойдут с ума от восторга, когда увидят на твоей голове дополнительное украшение. Подумай сам, разве мы можем лишить их такой радости?
- Эй-эй, ребята! Я присягу дам, что у Марчелло нет ни рогов, ни хвоста, - съехидничала Моника.
Услышав это, Ирвинг и Гарольд захохотали, а Марчелло погрозил партнерше пальцем.
- Ну, ну… Мы с тобой дома об этом потолкуем, озорница.
Если бы они знали Монику хуже, то и впрямь могли бы поверить, что она испугалась сурового взгляда своего партнера.
Положив ладонь на плечо Марчелло, Ирвинг сказал.
- Я хочу тебе дать несколько советов насчет завтрашних съемок. А потом мы все можем собраться в студии и обсудить итоги дня.
Он кивнул актрисе.
- Моника, а ты придешь в студию?
- Извините, ребята, - женщина передала партнеру его шлем. - У меня сегодня деловое свидание, которое я не могу пропустить.
Марчелло подмигнул ей.
- Ну, тогда пока, беби, увидимся дома. Моника в ответ лукаво взглянула на режиссера и попросила:
- Ирв, я тебя умоляю, не подпускай его к той особе с красной повязкой, ладно?
Мужчина засмеялся.
- Детка, ты меня знаешь! А ты, со своей стороны, проследи, чтобы Марчи сегодня отдохнул, хорошо?
Она повернулась, чтобы уйти и, пригладив свои светлые роскошные волосы, заверила.
- Будь спокоен, я его всю ночь буду баюкать.
Четыре часа спустя, поболтав о всяких пустяках с Ирвингом и встретившись в своем клубе с личным рекламным агентом, Марчелло направился домой. В своем золотистом «Феррари» с открытым верхом, он выехал из Голливуда и, миновав живописную Лоррель Каньон Бульвар, оказался на Холмах. Заходящее солнце, стремительно падая за горизонт, как и сотни лет до этого, посылало на землю свои первозданно яркие закатные лучи, окрашивая дома и деревья в какие-то фантастические краски; свежий весенний ветерок приятно охлаждал лицо. После трудного и напряженного дня Марчелло чувствовал себя ужасно разбитым и, все-таки, умиротворенным и довольным. Однако больше всего на свете он сейчас желал добраться домой, поиграть со своими собачками и залезть в горячую ванну. «Еще, пожалуй, придется взнуздать Монику, чтобы слегка восстановиться и наказать за ехидство», - ухмыльнувшись, подумал он.
На повороте три девчушки лет четырнадцати-пятнадцати, завидев его автомобиль, закричали и замахали руками, но Марчелло только улыбнулся и проехал мимо, погрозив им пальцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128