Наконец, Свен схватил Квигли за тунику, потянул его к столу и строго сказал:
- Спой нам новую сагу, скальд, иначе ты узнаешь, каким бывает твой хозяин в гневе!
Темноглазый, маленький ирландец нахмурил свои густые брови, подошел к Виктору и посмотрел вокруг. А затем ударив по струнам лютни, запел чистым, высоким голосом:
Конунг наш великий Виктор в славной битве сражен.
Народ защищая от недругов, светлый покинул Мидгард.
Ушел он сквозь хлад могильный туда, где асы живут.
И, сидя одесную Одина, принял из рук валькирии
Чашу с напитком богов.
Тогда Отец всего сущего, непознанный в светлой мудрости,
Вернуть повелел молодость нашему ярлу Отважному.
Твое возвращение чудесное мы рады, конунг, приветствовать.
Веди своих верных викингов к новым Великим подвигам,
Мидгард сотрясай победами.
А мы все восхвалим Одина!
Как только скальд умолк, воины восторженно воздели свои рога, до краев наполненные хмельным медом, некоторые из них закричали:
- Слушайте! Слушайте!
Виктор, радуясь в душе, что все обошлось, поднес к губам кубок, но, как оказалось, радость его была преждевременной. В следующее мгновение он заметил, что Канут схватил Иву поперек пояса и понес на скамью. Он усадил ее на колени спиной к себе; рабыня не смела сопротивляться, но, когда она повернула свое юное испуганное лицо к Виктору, ему стало видно, что в глазах девушки плещется ужас, и еще в них была немая мольба к господину - спасти ее от насильника.
В мгновение ока ярл оказался возле Канута и резко приказал:
- Отпусти сейчас же девчонку!
Канут, уже собравшийся запустить руку под юбку Ивы, глухо проворчал проклятие. Затем в его пьяном глазу засветилась угроза, и он хрипло спросил, словно не веря собственным ушам:
- Что ты говоришь, ярл?
- Я сказал - оставь рабыню в покое!
Канут погладил плечо сидящей у него на коленях девушки и, похлопав ее по бедру, сказал упрямо:
- Не-ет! Пока не получу от нее того, что мне нужно.
- Ты уже удовлетворил себя с женщинами, которые этого хотели и сами! - попытался урезонить его Виктор. - Зачем еще принуждать к этому Иву? Неужели ты не видишь, что она боится?
Канут только ухмыльнулся.
- Да! Она дрожит, словно маленькая испуганная овечка. Ничего, скоро она перестанет, ей это понравится, как только я задеру ее юбки!
Сидевшие за столом воины громко, одобрительно захохотали. Снова заблеял ягненок; почувствовав волнение окружающих, сердито зарычали волки. Но Канут, не обращая внимания на все это, крепко держал девушку и даже принялся ее тискать.
- Прекрати сейчас же! - возмутился Виктор. - Она же еще почти ребенок!
Этого не понял даже его кровный брат, а Ролло, защищая Канута воскликнул:
- Ярл, ты говоришь в раздражении. Девчонке уже шестнадцать - в этом возрасте норманнские девушки становятся женами и рожают детей. А среди рабынь в эти года, вообще, девственниц не бывает.
Виктор резко обернулся к остальным воинам и решительно заявил:
- В таком случае, придется тут у нас кое-что изменить!
Викинги заворчали, некоторые возмущенно, другие обиженно, а Канут насмешливо воскликнул:
- Да, пожалуй, придется! Нам придется избрать себе нового конунга, храброго как лев, а не трусливого, словно овца!
Его тирада вызвала тревогу среди воинов и беспокойные разговоры, а Свен не выдержал, выхватил меч и яростно крикнул:
- Я предупреждал, чтобы ты не смел оскорблять ярла, выходец из тьмы!
Возбужденно восклицая, викинги начали выбираться из-за столов, однако, Виктор поднял руку, останавливая тех, кто бросился его защищать, и сказал Свену:
- Не беспокойся, побратим, я с этим сам справлюсь.
Ярл обернулся к Кануту и уже с плохо скрываемым раздражением, произнес:
- Последний раз говорю, отпусти девушку!
Одноглазый великан презрительно фыркнул:
- Ты мне, ярл, скажешь это, когда я возьму ее столько, сколько захочу.
С этими словами он стал задирать вверх платье девушки.
Однако, в ту же секунду Виктор резко отпихнул руки Канута от девичьих ног и сильно сжал своими пальцами запястья грубияна. Глядя в его мутный, пьяный глаз, он рявкнул:
- Убери свои лапы! И сейчас же ее отпусти, тупоголовый ублюдок!
Раздалось волчье глухое рычание, и Канут, наконец, почувствовавший, что время шуток прошло, грубо толкнул девушку прямо в руки Виктору. Ива благодарно, со слезами на глазах, взглянула на конунга и торопливо выбежала из трапезной.
Сверля конунга взглядом своего единственного глаза, Канут с яростью в голосе спросил:
- Значит, ты отказываешь мне в гостеприимстве, ярл?
- Я тебе отказываю в праве насиловать в стенах моего дома шестнадцатилетних девчонок!
От стола послышался голос молодого Оттара.
- Конунг Виктор прав! Нельзя принуждать женщину, если она сама того не хочет.
Еще больше разъярившись от этих слов, Канут выхватил из ножен свой меч и, направив его на конунга, прорычал:
- Я тебе говорю, что разложу эту девку прямо тут на лавке! А если ты мне захочешь помешать, то проглотишь мой клинок, Виктор Храбрый!
Остальные воины замерли, напряженно следя за разворачивающейся драмой, но не желая вмешиваться в ссору самого сильного воина с ярлом.
А Виктор с Канутом стали друг перед другом; у гиганта налились кровью глаза, он сжал рукоять своего обнаженного меча так, что побелели костяшки пальцев, а Виктор положил свою руку на эфес меча, взволнованно, лихорадочно думая, как найти выход из создавшегося положения.
Внезапно, несмотря на то, что напившийся викинг уже изготовился к нападению, Виктора осенило! Затеплилась слабая призрачная надежда на мирный исход ссоры. Он увидел, как Канут шагнул к нему, и задал совершенно нелепый, неожиданный вопрос:
- Слушай, Канут, расскажи мне, как ты потерял свой глаз.
Разгневанный воин остановился, словно наткнувшись на невидимую стену, и уставился на ярла в полной растерянности; его оружие опустилось вниз. Раздавшийся смех викингов совсем сбил его с толку. А те, обрадовавшись, что появилась возможность покончить дело миром, начали его громко подбадривать.
- Ну же, Канут! - воскликнул Орм, - расскажи нам эту историю!
- Да! Мы больше всего любим эту сагу! Да, да! Это настоящая сага! - добавил Ролло.
- Слушайте! Слушайте! - закричали все.
Прошло еще несколько томительных секунд, и Виктор, взглянув на Канута, заметил, что его вопрос оказал-таки замечательное воздействие. Помедлив еще мгновение, великан откинул голову назад и, широко раскрыв рот, громко захохотал. Затем Канут всунул меч в ножны и, посмотрев в лицо своему ярлу, широко улыбнулся, словно это совсем не он стоял тут только что, готовый сражаться не на жизнь, а на смерть.
- Ха! Было дело. Я повстречался с белым медведем на плавучей льдине, которая плыла мимо нашего острова! - гордо сказал он.
- Да, Канут, расскажи нам, расскажи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
- Спой нам новую сагу, скальд, иначе ты узнаешь, каким бывает твой хозяин в гневе!
Темноглазый, маленький ирландец нахмурил свои густые брови, подошел к Виктору и посмотрел вокруг. А затем ударив по струнам лютни, запел чистым, высоким голосом:
Конунг наш великий Виктор в славной битве сражен.
Народ защищая от недругов, светлый покинул Мидгард.
Ушел он сквозь хлад могильный туда, где асы живут.
И, сидя одесную Одина, принял из рук валькирии
Чашу с напитком богов.
Тогда Отец всего сущего, непознанный в светлой мудрости,
Вернуть повелел молодость нашему ярлу Отважному.
Твое возвращение чудесное мы рады, конунг, приветствовать.
Веди своих верных викингов к новым Великим подвигам,
Мидгард сотрясай победами.
А мы все восхвалим Одина!
Как только скальд умолк, воины восторженно воздели свои рога, до краев наполненные хмельным медом, некоторые из них закричали:
- Слушайте! Слушайте!
Виктор, радуясь в душе, что все обошлось, поднес к губам кубок, но, как оказалось, радость его была преждевременной. В следующее мгновение он заметил, что Канут схватил Иву поперек пояса и понес на скамью. Он усадил ее на колени спиной к себе; рабыня не смела сопротивляться, но, когда она повернула свое юное испуганное лицо к Виктору, ему стало видно, что в глазах девушки плещется ужас, и еще в них была немая мольба к господину - спасти ее от насильника.
В мгновение ока ярл оказался возле Канута и резко приказал:
- Отпусти сейчас же девчонку!
Канут, уже собравшийся запустить руку под юбку Ивы, глухо проворчал проклятие. Затем в его пьяном глазу засветилась угроза, и он хрипло спросил, словно не веря собственным ушам:
- Что ты говоришь, ярл?
- Я сказал - оставь рабыню в покое!
Канут погладил плечо сидящей у него на коленях девушки и, похлопав ее по бедру, сказал упрямо:
- Не-ет! Пока не получу от нее того, что мне нужно.
- Ты уже удовлетворил себя с женщинами, которые этого хотели и сами! - попытался урезонить его Виктор. - Зачем еще принуждать к этому Иву? Неужели ты не видишь, что она боится?
Канут только ухмыльнулся.
- Да! Она дрожит, словно маленькая испуганная овечка. Ничего, скоро она перестанет, ей это понравится, как только я задеру ее юбки!
Сидевшие за столом воины громко, одобрительно захохотали. Снова заблеял ягненок; почувствовав волнение окружающих, сердито зарычали волки. Но Канут, не обращая внимания на все это, крепко держал девушку и даже принялся ее тискать.
- Прекрати сейчас же! - возмутился Виктор. - Она же еще почти ребенок!
Этого не понял даже его кровный брат, а Ролло, защищая Канута воскликнул:
- Ярл, ты говоришь в раздражении. Девчонке уже шестнадцать - в этом возрасте норманнские девушки становятся женами и рожают детей. А среди рабынь в эти года, вообще, девственниц не бывает.
Виктор резко обернулся к остальным воинам и решительно заявил:
- В таком случае, придется тут у нас кое-что изменить!
Викинги заворчали, некоторые возмущенно, другие обиженно, а Канут насмешливо воскликнул:
- Да, пожалуй, придется! Нам придется избрать себе нового конунга, храброго как лев, а не трусливого, словно овца!
Его тирада вызвала тревогу среди воинов и беспокойные разговоры, а Свен не выдержал, выхватил меч и яростно крикнул:
- Я предупреждал, чтобы ты не смел оскорблять ярла, выходец из тьмы!
Возбужденно восклицая, викинги начали выбираться из-за столов, однако, Виктор поднял руку, останавливая тех, кто бросился его защищать, и сказал Свену:
- Не беспокойся, побратим, я с этим сам справлюсь.
Ярл обернулся к Кануту и уже с плохо скрываемым раздражением, произнес:
- Последний раз говорю, отпусти девушку!
Одноглазый великан презрительно фыркнул:
- Ты мне, ярл, скажешь это, когда я возьму ее столько, сколько захочу.
С этими словами он стал задирать вверх платье девушки.
Однако, в ту же секунду Виктор резко отпихнул руки Канута от девичьих ног и сильно сжал своими пальцами запястья грубияна. Глядя в его мутный, пьяный глаз, он рявкнул:
- Убери свои лапы! И сейчас же ее отпусти, тупоголовый ублюдок!
Раздалось волчье глухое рычание, и Канут, наконец, почувствовавший, что время шуток прошло, грубо толкнул девушку прямо в руки Виктору. Ива благодарно, со слезами на глазах, взглянула на конунга и торопливо выбежала из трапезной.
Сверля конунга взглядом своего единственного глаза, Канут с яростью в голосе спросил:
- Значит, ты отказываешь мне в гостеприимстве, ярл?
- Я тебе отказываю в праве насиловать в стенах моего дома шестнадцатилетних девчонок!
От стола послышался голос молодого Оттара.
- Конунг Виктор прав! Нельзя принуждать женщину, если она сама того не хочет.
Еще больше разъярившись от этих слов, Канут выхватил из ножен свой меч и, направив его на конунга, прорычал:
- Я тебе говорю, что разложу эту девку прямо тут на лавке! А если ты мне захочешь помешать, то проглотишь мой клинок, Виктор Храбрый!
Остальные воины замерли, напряженно следя за разворачивающейся драмой, но не желая вмешиваться в ссору самого сильного воина с ярлом.
А Виктор с Канутом стали друг перед другом; у гиганта налились кровью глаза, он сжал рукоять своего обнаженного меча так, что побелели костяшки пальцев, а Виктор положил свою руку на эфес меча, взволнованно, лихорадочно думая, как найти выход из создавшегося положения.
Внезапно, несмотря на то, что напившийся викинг уже изготовился к нападению, Виктора осенило! Затеплилась слабая призрачная надежда на мирный исход ссоры. Он увидел, как Канут шагнул к нему, и задал совершенно нелепый, неожиданный вопрос:
- Слушай, Канут, расскажи мне, как ты потерял свой глаз.
Разгневанный воин остановился, словно наткнувшись на невидимую стену, и уставился на ярла в полной растерянности; его оружие опустилось вниз. Раздавшийся смех викингов совсем сбил его с толку. А те, обрадовавшись, что появилась возможность покончить дело миром, начали его громко подбадривать.
- Ну же, Канут! - воскликнул Орм, - расскажи нам эту историю!
- Да! Мы больше всего любим эту сагу! Да, да! Это настоящая сага! - добавил Ролло.
- Слушайте! Слушайте! - закричали все.
Прошло еще несколько томительных секунд, и Виктор, взглянув на Канута, заметил, что его вопрос оказал-таки замечательное воздействие. Помедлив еще мгновение, великан откинул голову назад и, широко раскрыв рот, громко захохотал. Затем Канут всунул меч в ножны и, посмотрев в лицо своему ярлу, широко улыбнулся, словно это совсем не он стоял тут только что, готовый сражаться не на жизнь, а на смерть.
- Ха! Было дело. Я повстречался с белым медведем на плавучей льдине, которая плыла мимо нашего острова! - гордо сказал он.
- Да, Канут, расскажи нам, расскажи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128