Время, пространство исчезли. Осталось только мужское дыхание, смешивающееся с ее дыханием, и его руки то ли двигающиеся, то ли нет внутри нее и обладающие магической силой способной вознести ее на небеса. Рейна еще шире раскинула ноги и двинулась навстречу мужским ласкам.
- Так, дорогая, хорошо, двигайся ко мне, наслаждайся!
- Как?
- Я тебе покажу, научу тебя!
Виктор просунул свободную руку жене под поясницу и приподнял повыше ее бедра, показывая как и в каком ритме двигаться. И то, что она оказалась во власти мужских рук, подчиняясь их командам, доставило Рейне острое наслаждение. Она вскрикнула, чувствуя, как в ней легко и стремительно движется мужской палец. Она подалась ему навстречу, старалась дать ему возможность проникнуть как можно глубже, затем выгнулась всем телом, ощущая, как все ее тело покалывают острые иголочки восторга и счастья. А упоительный ритм движения его рук убыстрялся и Рейна боялась, что не выдержит налетающего на нее шквала. А Виктор уже ласкал ее двумя пальцами. Другая его рука стремительно скользила по любимому телу, сжимала ее упругие ягодицы, нежно играла с сосками.
Рейна громко стонала. Ее тело выгибалось, а муж стал возле нее на коленях, все посылал и посылал свою руку в ее недра, стараясь проникнуть как можно глубже. Она дрожала от сильнейшего возбуждения, почти лишилась рассудка. И продолжая двигаться в этом сумасшедшем ритме, едва сумела проговорить:
- Виктор, умоляю… Я не вынесу…
- Не бойся, девочка, тебе будет хорошо!
- Нет!
В ответ он обрушил на нее такой водопад ласк, что стоны Рейны превратились в громкие крики.
- Ты убьешь меня! - воскликнула задыхаясь она.
Однако, ее мольбы не помогали, и Рейна думала, что еще минута-другая и ее просто разорвет на части переполняющее блаженство. Она вскрикнула вновь, и вдруг Виктор нагнулся к ее широко раздвинутым в стороны ногам и своими губами продолжал сладостную пытку жены. Она судорожно сжала ноги, но только крепче прижала его лицо к самым сокровенным частям своего тела, и его язык, раздвигал горячие складки женской плоти, скользнул в ее знойные, влажные недра. Рейна вскрикнула.
- Не бойся, малышка, - произнес он хрипло и вновь стал ласкать жену языком и пальцами.
Рейна чувствовала, как всю ее переполняет жгучая волна наслаждения, она рыдала; кулаки ее били по ложу; от этой сладкой муки, казалось, разорвется сердце. Она сделала попытку вырваться из его объятий, но Виктор был всюду: и в ней, и над ней. Внезапно Рейна потеряла ощущение реальности. Единственное, что еще существовало в этом призрачном мире, - это мужчина, на руках которого она медленно взмывала туда, где мириадами звезд взрывались бесчисленные солнца, и где вокруг нее в безумном вихре кружились золотые искры наслаждения.
Наконец, Виктор ощутил, что тело Рейны задрожало в экстазе любви. В полузабытьи она высоко подняла согнутые в коленях ноги, забросила их ему на плечи. Ее тело содрогнулось, потом еще раз, еще… и это биение любимого тела переполняло его душу счастьем и нежностью.
Рейне показалось, что она умерла. Но смерть эта была так прекрасна, так сладостна, что сердце ее залила благодарность к мужчине, подарившему ей эти незабываемые мгновения.
Когда все кончилось и дыхание любимой женщины стало спокойнее и тише, он бережно опустил ее ноги на постель и посмотрел ей в лицо. Рейна увидела на его глазах слезы, и радость от того, что они только что пережили вместе, наполнила ее.
- Ну вот, - прошептал он, нежно целуя Рейну, - я очень люблю тебя! Вот так я тебя и люблю. Я готов всю свою жизнь доставлять тебе такое удовольствие, если ты этого захочешь.
Рейна чуть не расплакалась от этих слов: так неожиданно и радостно ей было слышать о том, что Виктор ради нее готов забыть о собственном наслаждении. И тогда, желая отблагодарить его за доставленные минуты счастья и понимая, что равноценным подарком может быть только она сама, Рейна резко потянулась к поясу мужских штанов, стремительно развязала его и высвободила восставший, исполненный внутренней мощи ствол.
- Возьми меня, пожалуйста, - тихо попросила она. Виктор нежно обнял ее и прошептал:
- Только если ты действительно хочешь этого.
Ее пальцы сомкнулись на мужском члене. Она нетерпеливо провела ладонью вверх-вниз и шепнула в ответ:
- Я отдаюсь тебе свободно. Пожалуйста, возьми меня.
- Ты, вправду, этого желаешь? - снова спросил он, боясь поверить.
- Да! Да! Муж мой, да! Я умру, если ты сейчас же не наполнишь меня собой!
Дрожа от желания, она заставила его лечь на спину и села на его бедра. Он крепко сжал ее ноги руками и спросил еще раз:
- Рейна, а вдруг у тебя появится мой ребенок?
Она представила, как его семя наполняет ее, и даже задрожала от возбуждения. В эту секунду ни ее гордость, ни ее воинские привычки не имели значения. Отныне и навсегда - она хотела родить Виктору ребенка! Хотела всем сердцем! Всей душой!
- Да, да, я знаю, - прошептала она, опускаясь вниз и чувствуя, как мужчина заполняет ее собой. Медленно, целую вечность она опускалась, скользя по твердому, упругому стволу. Виктор испугался, что желание лишит его разума и он причинит ей боль. Но уже в следующую секунду, услышав ее мучительно-сладостный стон, забыл обо всем. Ощущения Рейны оказались такими сильными, такими прекрасными, что она тут же захотела их повторить и начала приподниматься. Сейчас она знала и чувствовала только одно: эти мгновения счастья, когда она, словно птица, взмывает над своим любимым, - значит в ее жизни больше всего на свете.
И, наконец, Виктор понял, что он может не тревожиться. Он потянул Рейну к себе, затем перевернул ее на спину, оказавшись наверху. Ноги жены обвились вокруг его поясницы, и он начал свои движения, размеренные и сильные; все быстрее и быстрее двигался мужчина, и в этом чувственном, упоительном танце закружились вместе с ними горы, и море, и цветы, и деревья. Весь мир праздновал праздник любви. Они прижались плотнее друг к другу, и неземное наслаждение охватило их и затопило счастьем.
ДВАДЦАТЬ СЕМЬ
На следующее утро, с разрешения Виктора, Рейна отправилась в отдаленную пастушью хижину, чтобы навестить своего брата и Гаральда. Выйдя из деревни и поднимаясь в горы, она вспомнила свою добровольную сдачу в руки Виктора, покорную и безропотную. Покорность… Еще несколько недель назад даже само это слово было ненавистно Рейне. Вокруг нее никогда не было доброты, жалости и покориться, отдаться - означало бесчестие, страдание, поражение и даже гибель. Однако, в руках своего мужа она открыла новое, неизвестное до сих пор значение этого слова. В покорности Рейна нашла радость, нежность, даже победу. К ее удивлению ей было значительно приятнее дарить Виктору наслаждение, чем получать самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
- Так, дорогая, хорошо, двигайся ко мне, наслаждайся!
- Как?
- Я тебе покажу, научу тебя!
Виктор просунул свободную руку жене под поясницу и приподнял повыше ее бедра, показывая как и в каком ритме двигаться. И то, что она оказалась во власти мужских рук, подчиняясь их командам, доставило Рейне острое наслаждение. Она вскрикнула, чувствуя, как в ней легко и стремительно движется мужской палец. Она подалась ему навстречу, старалась дать ему возможность проникнуть как можно глубже, затем выгнулась всем телом, ощущая, как все ее тело покалывают острые иголочки восторга и счастья. А упоительный ритм движения его рук убыстрялся и Рейна боялась, что не выдержит налетающего на нее шквала. А Виктор уже ласкал ее двумя пальцами. Другая его рука стремительно скользила по любимому телу, сжимала ее упругие ягодицы, нежно играла с сосками.
Рейна громко стонала. Ее тело выгибалось, а муж стал возле нее на коленях, все посылал и посылал свою руку в ее недра, стараясь проникнуть как можно глубже. Она дрожала от сильнейшего возбуждения, почти лишилась рассудка. И продолжая двигаться в этом сумасшедшем ритме, едва сумела проговорить:
- Виктор, умоляю… Я не вынесу…
- Не бойся, девочка, тебе будет хорошо!
- Нет!
В ответ он обрушил на нее такой водопад ласк, что стоны Рейны превратились в громкие крики.
- Ты убьешь меня! - воскликнула задыхаясь она.
Однако, ее мольбы не помогали, и Рейна думала, что еще минута-другая и ее просто разорвет на части переполняющее блаженство. Она вскрикнула вновь, и вдруг Виктор нагнулся к ее широко раздвинутым в стороны ногам и своими губами продолжал сладостную пытку жены. Она судорожно сжала ноги, но только крепче прижала его лицо к самым сокровенным частям своего тела, и его язык, раздвигал горячие складки женской плоти, скользнул в ее знойные, влажные недра. Рейна вскрикнула.
- Не бойся, малышка, - произнес он хрипло и вновь стал ласкать жену языком и пальцами.
Рейна чувствовала, как всю ее переполняет жгучая волна наслаждения, она рыдала; кулаки ее били по ложу; от этой сладкой муки, казалось, разорвется сердце. Она сделала попытку вырваться из его объятий, но Виктор был всюду: и в ней, и над ней. Внезапно Рейна потеряла ощущение реальности. Единственное, что еще существовало в этом призрачном мире, - это мужчина, на руках которого она медленно взмывала туда, где мириадами звезд взрывались бесчисленные солнца, и где вокруг нее в безумном вихре кружились золотые искры наслаждения.
Наконец, Виктор ощутил, что тело Рейны задрожало в экстазе любви. В полузабытьи она высоко подняла согнутые в коленях ноги, забросила их ему на плечи. Ее тело содрогнулось, потом еще раз, еще… и это биение любимого тела переполняло его душу счастьем и нежностью.
Рейне показалось, что она умерла. Но смерть эта была так прекрасна, так сладостна, что сердце ее залила благодарность к мужчине, подарившему ей эти незабываемые мгновения.
Когда все кончилось и дыхание любимой женщины стало спокойнее и тише, он бережно опустил ее ноги на постель и посмотрел ей в лицо. Рейна увидела на его глазах слезы, и радость от того, что они только что пережили вместе, наполнила ее.
- Ну вот, - прошептал он, нежно целуя Рейну, - я очень люблю тебя! Вот так я тебя и люблю. Я готов всю свою жизнь доставлять тебе такое удовольствие, если ты этого захочешь.
Рейна чуть не расплакалась от этих слов: так неожиданно и радостно ей было слышать о том, что Виктор ради нее готов забыть о собственном наслаждении. И тогда, желая отблагодарить его за доставленные минуты счастья и понимая, что равноценным подарком может быть только она сама, Рейна резко потянулась к поясу мужских штанов, стремительно развязала его и высвободила восставший, исполненный внутренней мощи ствол.
- Возьми меня, пожалуйста, - тихо попросила она. Виктор нежно обнял ее и прошептал:
- Только если ты действительно хочешь этого.
Ее пальцы сомкнулись на мужском члене. Она нетерпеливо провела ладонью вверх-вниз и шепнула в ответ:
- Я отдаюсь тебе свободно. Пожалуйста, возьми меня.
- Ты, вправду, этого желаешь? - снова спросил он, боясь поверить.
- Да! Да! Муж мой, да! Я умру, если ты сейчас же не наполнишь меня собой!
Дрожа от желания, она заставила его лечь на спину и села на его бедра. Он крепко сжал ее ноги руками и спросил еще раз:
- Рейна, а вдруг у тебя появится мой ребенок?
Она представила, как его семя наполняет ее, и даже задрожала от возбуждения. В эту секунду ни ее гордость, ни ее воинские привычки не имели значения. Отныне и навсегда - она хотела родить Виктору ребенка! Хотела всем сердцем! Всей душой!
- Да, да, я знаю, - прошептала она, опускаясь вниз и чувствуя, как мужчина заполняет ее собой. Медленно, целую вечность она опускалась, скользя по твердому, упругому стволу. Виктор испугался, что желание лишит его разума и он причинит ей боль. Но уже в следующую секунду, услышав ее мучительно-сладостный стон, забыл обо всем. Ощущения Рейны оказались такими сильными, такими прекрасными, что она тут же захотела их повторить и начала приподниматься. Сейчас она знала и чувствовала только одно: эти мгновения счастья, когда она, словно птица, взмывает над своим любимым, - значит в ее жизни больше всего на свете.
И, наконец, Виктор понял, что он может не тревожиться. Он потянул Рейну к себе, затем перевернул ее на спину, оказавшись наверху. Ноги жены обвились вокруг его поясницы, и он начал свои движения, размеренные и сильные; все быстрее и быстрее двигался мужчина, и в этом чувственном, упоительном танце закружились вместе с ними горы, и море, и цветы, и деревья. Весь мир праздновал праздник любви. Они прижались плотнее друг к другу, и неземное наслаждение охватило их и затопило счастьем.
ДВАДЦАТЬ СЕМЬ
На следующее утро, с разрешения Виктора, Рейна отправилась в отдаленную пастушью хижину, чтобы навестить своего брата и Гаральда. Выйдя из деревни и поднимаясь в горы, она вспомнила свою добровольную сдачу в руки Виктора, покорную и безропотную. Покорность… Еще несколько недель назад даже само это слово было ненавистно Рейне. Вокруг нее никогда не было доброты, жалости и покориться, отдаться - означало бесчестие, страдание, поражение и даже гибель. Однако, в руках своего мужа она открыла новое, неизвестное до сих пор значение этого слова. В покорности Рейна нашла радость, нежность, даже победу. К ее удивлению ей было значительно приятнее дарить Виктору наслаждение, чем получать самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128