- Ах, вот оно что. Конечно, Джастин, я не имею ничего против и желаю тебе хорошо провести время. Не беспокойся обо мне.
- Не буду. - Она провела длинным алым ногтем по его щеке. - Просто я подумала, что вечером ты будешь скучать без меня.
- Ты права. - Несмотря на раздражение, он почувствовал, что возбужден.
- И еще я решила, - палец с алым ногтем опустился вниз, скользнул под воротничок белой рубашки, - доставить тебе удовольствие сейчас, до ухода к кузине.
Джастин прикоснулась губами к его шее и принялась покусывать мочку уха. Как всегда, тело Йейла отреагировало на это, но его мысли блуждали очень далеко.
Йейлу претило, что Джастин ведет себя с ним как шлюха, готовая удовлетворить любую его прихоть.
Он хотел видеть на ее месте другую женщину - ту, которая была ему недоступна.
Когда зазвонил телефон, Джастин возмущенно застонала:
- Зайчик, предоставь это автоответчику.
- А вдруг звонит твой отец.
При упоминании Франко ди Пьерро Джастин быстро отстранилась от Йейла и взяла в руки журнал. Дочь своего отца, она чтила бизнес превыше всего. Так считалось в родительском доме, и того же должен был придерживаться тот, за кого она собиралась выйти замуж.
Йейл взял трубку, надеясь, что это не Франко. Сейчас ему не хотелось говорить о бизнесе, ибо его мысли были заняты другим.
- Здравствуй, Йейл.
Он затаил дыхание. Голос принадлежал не его партнеру по галерее, а женщине, о которой он думал со вчерашнего дня.
- Здравствуй, - осторожно сказал Йейл, заметив пристальный взгляд Джастин. Он покачал головой, давая понять, что звонит не ее отец. Она снова уткнулась в журнал, но Йейл видел, что Джастин прислушивается к разговору.
- Мне необходимо поговорить с тобой, - взволнованно сказала Лекси. - Это очень важно. Я звоню из автомата, у меня не хватит монет для длинного разговора. Это связано со смертью Эммета.
- С чем?
- Йейл, можешь приехать сюда?
- Постараюсь, - ответил он деловым тоном, наблюдая за Джастин. - Когда?
- Как можно скорее. Лучше сегодня.
- Да. Сейчас выезжаю. Спасибо.
Он положил трубку. Его сердце отчаянно билось.
- Что случилось? - спросила Джастин.
- Это одна из моих клиенток, спрашивала, могу ли я найти интересующую ее картину.
- Понятно…
- Я должен заняться этим немедленно. - Йейл пошел в спальню за ключами от машины. - Прямо сейчас? А как насчет…
- Джастин, ты же знаешь, что больше всего на свете я бы хотел остаться с тобой. Но это мой бизнес. К тому же ты идешь на вечеринку, верно?
- Да, - согласилась она, бросив журнал на столик и поднимаясь с дивана. - Позвонишь мне утром?
- Как обычно.
- Можешь отвезти меня домой? - спросила Джастин.
Йейл покачал головой.
- Мне в другую сторону. Я еду в Сохо. - Он вынул из кармана две бумажки достоинством в двадцать и десять долларов. - Это тебе на такси.
Через несколько минут, когда Джастин ехала по Третьей авеню в свою ист-сайдскую квартиру, Йейл завел черный «лексус» и вскоре влился в плотный поток машин, направлявшихся по Восточной Двенадцатой улице.
Поворачивая в сторону шоссе Рузвельта, он заметил, что у него дрожат руки.
Однако Йейл не знал, вызвано ли это тем, что Лекси хочет поговорить с ним о смерти Эммета, или тем, что он снова увидит ее.
Сидя на заднем сиденье старого такси, Джастин ди Пьерро задумчиво смотрела в окно, пытаясь понять, что тревожит ее. Кажется, это связано с Йейлом. В последнее время он… изменился. Замкнулся в себе. Это началось еще до его поездки в Европу, в конце июля. После возвращения у него было слишком много дел.
Йейл не из тех, кто поверяет свои чувства другим. Он очень отличался от людей, окружавших Джастин, от ее большой итальянской семьи с бурными эмоциями и переменчивыми настроениями.
Кармелла, ее мать, элегантная, модно одетая, очаровательная женщина, сохраняя традиции Старого Света, каждое воскресенье готовила кастрюлю соуса и не жаловалась, что ей приходится кормить ораву требовательных, властных мужчин.
Властность была главной чертой Франко ди Пьерро, однако Джастин обожала его. Отец не стыдился плакать, боготворил свою мать и всегда ходил в церковь по воскресеньям и праздникам. Неровный характер приводил к тому, что его ласки тут же сменялись вспышками гнева. Он нередко поднимал руку на сыновей, но никогда на обожаемую дочь Тини. Отец считал, что Джастин должна иметь все. К тринадцатилетию он подарил ей меховую шубу, а три года спустя - «рэнджровер». Но вскоре в Бруклине разразилась настоящая эпидемия угонов с применением насилия к водителю, и он продал машину, обещав дочери, что ее будут возить.
С тех пор уже много лет один из «дядей» Джастин доставлял ее в нужное место на блестящем черном «кадиллаке».
На самом деле эти «дяди» не были ее родственниками. Единственный брат отца Нино и бабушка Нано жили в Сицилии. Джастин видела их в детстве, но сейчас Нане перевалило за восемьдесят, и они приезжали редко. А люди, которых отец называл своими compares, охотно помогали ему и являлись частью жизни Джастин.
Дядя Джованни, по прозвищу Джо, курил сигары и был молчуном.
Дядя Карл, рассказывая анекдоты, сверкал своим золотым зубом.
В кармане у дяди Санто всегда были жевательные резинки для Джастин, а на его предплечье красовалась татуировка с изображением обнаженной женщины.
Когда братья Джастин, Джонни и Джо, подросли, они стали проводить больше времени с отцом и «дядями». Сейчас братья уже обзавелись семьями и участвовали в делах Франко ди Пьерро.
С годами девушка начала замечать, что мужчины подолгу сидят за обеденным столом в комфортабельном доме ди Пьерро, разговаривая приглушенными голосами. Иногда в их кругу появлялись незнакомые люди. Порой среди ночи звонил телефон. Отец одевался и уходил, но утром, когда Джастин просыпалась, он всегда был дома.
Она прекрасно понимала, чем занимался отец, и гордилась им. Джастин считала его королем, а себя его принцессой.
Он давал ей все, что она хотела, в частности и Йейла Брадигана.
Смуглый таксист повернулся и что-то сказал Джастин.
- Что? - спросила она, подавшись вперед.
Он повторил на плохом английском что-то насчет дорожного движения и шоссе Рузвельта.
Она посмотрела по сторонам и поняла, что они попали в затор.
- Поезжайте по шоссе Рузвельта, - бросила Джастин, хотя ранее просила его не делать этого. Она боялась ездить в такси - чем выше был установленный предел скорости, тем безрассуднее мчались водители. Отец убеждал ее избегать скоростных магистралей, где нельзя выскочить из машины и убежать.
- Ты красивая девушка, Тини, - говорил он, - а значит, должна проявлять осторожность с незнакомыми мужчинами.
Уже три года Джастин жила отдельно, но отец проявлял к ней все ту же заботливость. Он сам подыскал ей квартиру на Восточной Семьдесят первой улице на одном из верхних этажей и оплатил установку охранной сигнализации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47