А лицо такое серьезное, будто делал важное дело.
Сашка Фомин чертом выскочил в круг, оттеснил паренька. Митя стушевался, отошел с площадки. Гармошка смолкла.
- Ну, чего там? - повернул Сашка взлохмаченную голову.
- Погодь, - угрюмо сказал Карасев. - Ты чего, дубковских переплясать хочешь?
- А сколько вас на фунт сушеных дают?
Лешка Карасев не ответил, небрежно бросил на руки девушке пиджак, отдал гармонь Мите, пригладил ладонями огненные кудри. Пошел медленно, расставив руки, будто шире раздвигая круг. Фомин, заложив руки за шею, откинувшись назад корпусом, отбивал чечетку на месте. По лицу видно было - встревожен. Поймав его взгляд, Игорь улыбнулся ободряюще: держись, дескать, мы рядом.
Музыка ускорилась так, что идти было уже невозможно. Карасев пустился вприсядку. Сашка хитрил, берег силы, все еще отбивал чечетку, хлопая ладонями по голенищам сапог.
- Жги, Митя!
Гармонист так рванул меха, будто хотел надвое разорвать гармошку. Перед глазами мелькали то лицо Сашки, то чуб тракториста. Гулко били о землю подошвы сапог.
- Эх, эх, эх, эх! - неслось с круга, и трудно было понять, чей это голос.
Гармонист сбавил темп, все оглянулись: почему? В круг, чуть подобрав длинную юбку, плечом вперед входила Василиса. Ступала мелкими, неприметными шажками - казалось, плывет под музыку, откинув назад голову на тонкой шее.
Сашка остановился, отошел, пошатываясь, к ребятам. Карасев продолжал плясать, потряхивая чубом, оскалив в усмешке зубы. Пятился, отступая перед Василисой. А та плыла, будто не замечая его. Пушистые концы кос, как живые, трепыхались за спиной. Сдернула с головы платок, махнула перед собой.
Ой, стоит гора, гора высокая,
А на той горе четыре сокола…
Голос у нее высокий, звенящий, но приятный для олуха. Пела, неотрывно глядя на Виктора.
Четыре сокола и соколеночек,
Четыре сокола и мой миленочек…
Дьяконский стиснул руку Игоря. Возле Василисы во всю силу трамбовал ногами землю Лешка, стараясь привлечь внимание девушки. И едва смолк ее голос, крикнул:
- Митя!
Гармонист сменил мелодию, Карасев запел хриплым баском:
Пароход идет по Волге,
Дым по ветру стелется,
Девка едет без билета -
На любовь надеется!
Василиса повела плечами, накинула на них платок, держась руками за концы, прошла полкруга, повернулась к Лешке и ему:
Нету света, говорят,
Нету электричества,
Нету качества ребят -
Не надо и количества!
На лице Карасева - нагловатая усмешка. Придвинувшись к девушке, почти наступая ей на ноги, пропел вкрадчиво, не в лад музыке:
Что ты ежишься, корежишься,
Пощупать не даешь?..
И громко, почти зло:
Будешь ежиться, корежиться,
Нещупанной уйдешь!..
- Дурак! - вспыхнула Василиса, толкнув его локтем в грудь.
Повернулась резко и пошла к бревнам. Лешка развел руками, подмигнул парням. Остановился возле Сашки Фомина, щелкнул портсигаром - пусто.
- Дай закурить… Видел кралю? Ломается. Прошлый раз в луг идти не схотела.
У Виктора - злое, перекошенное лицо. Опустив руку на плечо Лешки, рывком повернул к себе. Тот едва удержался на ногах от неожиданности.
- Не балуй!
- За что девушку оскорбил?
Карасев пожевал неприкуренную папиросу, перебросил ее из угла в угол рта.
- Это по-вашему, по-городскому, - оскорбил… А у нас сколько хочешь… Ну, пусти.
Дернулся, стараясь освободить плечо, но Виктор держал крепко, не мигая глядел в нагловатые глаза Карасева.
- Девушку обидел, герой юбочный… Меня обидь…
- Испугал!
- Такого-то смелого?!
Их окружили ребята. Игорь на всякий случай подвинулся ближе, кивнул Фокину.
Музыка смолкла. Слышалось тяжелое дыхание сгрудившихся парней.
- Гля, ребята, чего он прилип! - крикнул Лешка.
Ему не ответили. Стояловские смотрели на него недружелюбно, у многих, знать, были свои счеты с ним.
- Ну, герой, - усмехнулся Дьяконский. - Отойдем в сторонку, поговорим.
- Мне и тут неплохо.
Из толпы ребят кто-то сказал зло:
- Трусит… Небось не трусил, когда двое на одного…
- Не бреши там, - рванулся Лешка, но Виктор нажал на его плечо так, что он перегнулся.
- Собака брешет, да ты с ней, - ответил тот же голос.
- Я вот приду с нашими.
- А ты сейчас! Слабо?
Дьяковский отпустил наконец Лешку.
- Хватит болтать. И заруби на носу: будешь похабничать - выставлю с треском. Понял?
- А ты чего взъелся? Тоже мне, милиционер выискался, - хорохорился Карасев.
Фокин обнял тракториста за талию, сказал весело:
- Пляшешь ты лихо, а котелок твой рыжий - пустой. Культуры тебе, друг, не хватает.
- На что она мне?
- Девчата любить будут.
- И так любят, - махнул рукой Лешка.
Не глядя на Виктора, предложил:
- Замнем это дело, что ли? Перекурим - и баста.
- Пошел к черту.
Виктора окружили стояловские ребята. С ними он и закурил, сев на бревно.
- Ты правильно его срезал, - чуть заикаясь, говорил паренек в тапочках и а босу ногу. - Они тут прошлый раз наших двоих прогнали. А в Дубки хоть не показывайся.
- Хватит об этом. Что-то гармошки не слышно?
- Домой дубковские подались.
- Ну, и скатертью дорога.
Лешка Карасев, накинув пиджак, шел к лесу. За ним с явной неохотой семенил гармонист.
- Эй ты, папашин сынок! - донесся голос Карасева. - Погоди, еще встретимся на узкой дорожке! Отца шлепнули, а тебе морду свернем.
Виктор бросился на голос, но из темноты послышался быстрый топот ног - дубковские убегали.
- Не догнать, - остановил Игорь.
Дьяконский сразу как-то обмяк, у него подрагивали уголки губ.
- Ну, не порть себе настроение. Плюнь на него. Негодяй ведь - лежачего бьет.
- Я - лежачий?
- Поговорка такая, - смешался Игорь. - Издалека он. Как камнем в спину.
- Не выкручивайся, правильно сказал.
- Да брось ты все это. Петь пойдем.
Дьяконский вздохнул, потер подбородок и сказал тихо:
- Ладно, пойдем петь, ничего не поделаешь.
Первым незаметно исчез с вечерки Саша Фокин. Исчез не один - вместе с приглянувшейся ему толстушкой. Игорь отправился провожать чернявую девчонку, смешливую и подвижную. Пока шел по огородам за избами, она, будто ненароком, задевала его плечом, говорила и говорила без умолку. А когда он начал прощаться, почему-то обиделась и убежала, даже не сказав «до свидания».
Дольше всех сидели на бревнах Виктор и Василиса. На другом конце деревни девушки пели песни, но звучали они все тише, все слабее. Расходились по домам намаявшиеся за день певуньи.
- Пора по домам, - предложила Василиса.
Изба ее была близко. Остановились возле плетня. Виктору не хотелось уходить, переминался, думая, как оттянуть расставание.
- Ты спешишь?
- Не очень, - настороженно ответила она.
- Может, пройдемся еще?
- Лучше во дворе посидим.
Она открыла калитку, вошла первой. Во дворе темнота густая, непроглядная. Над головой шелестит листва.
- Сюда вот. - Девушка взяла его за руку, подвела к скамейке. - Садись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235