- Плохо слышу. Будем?
- Будем!
- Еще раз.
- Будем!
- С места - пес-с-сню! Шагом марш!
Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой…
На этот раз песню подхватила вся рота.
Когда колонна вошла в Крепость, красноармейцы повеселели, чувствуя близкий отдых. Печатали шаг, пели дружно, с подсвистом.
Командир полка, стоявший возле штаба, прислушавшись, сказал адъютанту:
- Красиво идут. Это Патлюк?
- Он самый.
- Хороший строевик, ничего не скажешь.
Случай с песней на другой день стал известен всему полку. Комиссар вызвал к себе Патлюка. Из штаба капитан вернулся часа через два злой и взъерошенный, приказал дежурному позвать Бесстужева. Когда лейтенант пришел, Патлюк сам захлопнул за ним дверь ротной канцелярии, накинул крючок, сунул Бесстужеву измятую пачку папирос.
- Кури.
- Спасибо.
- Этот… Карасев на гауптвахте?
- Да, отправил.
- Рота было на первое место выскочила, а теперь… Разболтались у тебя люди, Бесстужев.
- Разрешите напомнить, товарищ капитан, мой взвод запел первым.
- Запел, запел… Послушал бы ты, какой концерт мне комиссар закатил. Воспи-и-и-тывать надо, - протянул Патлюк. - Армия у нас или детский сад? Наше дело не в бирюльки играть, а крепости брать.
- Крепости, - не сдержался Бесстужев.
- Один черт… Больно нежный народ пошел. Бывало, пригонят парней - враз обломать можно. А эти очень ученые, каждый свое «я» показывает… Дьяконский у тебя, что ли?
- Мой.
- Тоже с гонором. Шуточки шутит…
- Он хороший боец.
- У тебя все хорошие, а меня за вас намыливают.
- Но ведь я докладывал вчера: люди устали.
- Чего с тобой толковать, - махнул рукой Патлюк. - Молодой ты еще и службы не понимаешь. Карасева твоего мы спишем. Он тракторист, в танковую часть просится. Поможем. Разгильдяи мне не нужны… К весенней инспекции чтобы все на большой палец было. Смотри, Бесстужев, голову оторву, если что…
- У меня шея крепкая.
- Да ты веселый сегодня! Голову, ладно, не трону, а за кубик опасайся. Жми на всю катушку, Бесстужев. Бравый вид, строевой шаг, порядок в казарме и чистое оружие - добьемся этого, значит, отличимся.
- Все понятно, товарищ капитан. - Белесые брови Бесстужева ползали вверх и вниз. - Все ясно. Разрешите быть свободным?
- Иди… Нет постой! - Патлюк ногой пододвинул табуретку, сел. - Скажи, у тебя в училище бывало такое, ну как вчера с песней?
- Бывало.
- Вот и я комиссару говорил: везде так, - оправдывался Патлюк, обкусывая мелкими блестящими зубами мундштук папиросы. Жеваную бумагу сплевывал в угол.
- Не везде, товарищ капитан. У каждого командира свои методы. Один предпочитает принуждать, другой - убеждать.
- И что же лучше?
- Честно говоря, не знаю. Без принуждения в армии тоже не обойдешься.
- То-то и оно!
- С другой стороны, принуждением, граничащим с голой муштрой, можно сделать из красноармейца болванчика, не думающий механизм. В человеке притупляется инициатива, самостоятельность.
- Не крути, лейтенант. У тебя у самого какой метод?
- Стараюсь убеждать. Это надежней. И потом вы же сами говорили: характер у меня мягкий.
- Н-да, характер, - крутнул головой Патлюк, - Взвод-то твой ведь действительно первым зашел. А ты до армии кем был?
- Никем, собственно. Окончил школу, поступил в институт. Тут война с финнами - рапорт подал. Только два дня повоевать пришлось, опоздал. Потом училище.
В дверь постучали. Бесстужев открыл. Вошел старшина Черновод, маленький, худощавый и подвижный сверхсрочник. Не голосом, не блестящей выправкой, а своей хозяйственностью славился в полку Черновод.
- Ко мне? - спросил Патлюк.
- До вас. - Старшина вытащил из кармана огромный, в красную полоску платок, солидно высморкался. - До вас я. Шапку Карасеву выдал. Из ротного запаса БУ.
- Так.
- Фокина приказано в музыкальный взвод перевести. Может, придержим его? Запевала хороший.
- Не выйдет. Я уже говорил с комиссаром. В оркестре людей мало…
Бесстужев отправился в библиотеку. Думал о Патлюке, что он, наверное, затеет сейчас длинный разговор со старшиной о валенках, одеялах и ружейном масле. Любит капитан считать и пересчитывать ротное добро, хороший бы из него завхоз получился.
На улице было морозно. Кирпичные стены кольцевого здания казарм покрылись изморозью: она блестела, вспыхивала голубоватыми искрами под холодными, негреющими лучами солнца. Из открытой двери кухни вырывались белые клубы пара, тянуло запахом подгорелой гречневой каши.
Гарнизонный клуб помещался в самом высоком здании Центрального острова, в старинной массивной постройке бывшей церкви.
Оставив в раздевалке шинель, Бесстужев пригладил перед зеркалом щетинистые короткие волосы.
- Давно не появлялись, товарищ лейтенант, - радостно встретила его молодая женщина в синем халате - библиотекарь Полина.
- Не так уж и давно.
- Это вам кажется.
- А вам?
- А я очень о вас соскучилась, - откровенно и просто сказала она, и Бесстужев почувствовал, что краснеет. Вот всегда она так - огорошит, и не знаешь, что ответить.
Полина относилась к Бесстужеву с особым вниманием, выделяла его из числа других - он давно заметил это. Глаза ее странно туманились, улыбалась она как-то загадочно, когда говорила с ним. Всматривалась в него, будто искала что-то. Бесстужев терялся от этого взгляда.
Муж Полины, старший политрук Горицвет, желчный, молчаливый человек, служил в той же дивизии.
Сегодня, кроме Бесстужева, в библиотеке никого не было.
- Почему вы не ходите на танцы? - опросила Полина, опершись локтями на барьер.
- Некогда.
- Нельзя же жить только службой. У вас есть знакомая девушка?
- Нет.
- И вы никого не любите?
- Н-нет! А зачем? - спросил он и понял, что получилось глупо.
Полина подошла к нему, запрокинув голову, снизу вверх смотрела в лицо. От расширившихся темных зрачков глубокими казались ее глаза.
- Сегодня вечер. В клубе. Приходите, Юра, - умоляюще, прижав к груди руки, говорила она. - Я прошу. Очень.
- Занятия. В роте.
- Боже мой, разве нельзя?
- Нет. Моя очередь.
- Юра, ну в другой раз.
- Хорошо. Обязательно.
Полина медленно повернулась, пошла к шкафам, спросила:
- Вы хотели взять что-то?
- «Капитанскую дочку».
- Посмотрите сами на второй полке.
Бесстужев долго перебирал книги, не мог найти нужную. За спиной раздались мягкие шаги Полины. Юрий чувствовал - она рядом, смотрит на него.
- У меня дома есть очень хорошие книги, - сказала Полина почти шепотом. - Почему бы вам не зайти ко мне? Посидим, попьем чаю. Неужели вам не надоело все время в казарме? Я очень хочу видеть вас у себя. В четверг, послезавтра, ладно?
- Но…
- Я одна, Юра. Варшавская, двенадцать. Вы запомните?
Внизу хлопнула входная дверь.
- Вечером… Варшавская, - торопливо повторила она.
Капитан Патлюк жил на частной квартире. И он и два командира взвода обычно уходили по вечерам в Брест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235