Больше не повторится.
- Ладно… Закурим давай.
Папироса успокоила Юрия. Перестали вздрагивать руки. Только уши горели еще от пережитого волнения.
- Разрешите мне, товарищ комиссар, сказать кое-что. Может, мои слова глупыми покажутся, так хоть сам себя успокою.
- Слушаю.
- Знаете, моя жена в городе живет…
- Жена? - спросил Коротилов.
- Да, жена, - твердо ответил Бесстужев.
- Хорошо, - кивнул комиссар, и Юрий понял, что этот вопрос решен теперь раз и навсегда.
- Так вот, Полина живет на частной квартире. Ходит в магазины, на рынок. Мы с вами люди официальные, нам не все окажут. А при ней местные жители не стесняются. У многих местных на той стороне Буга родня осталась, так они умудряются со своими связь поддерживать.
- Ну-ну, - заинтересовался Коротилов.
- Говорят люди: германа на том берегу богато стало. Поверить им, так немцы большое количество техники за Бугом сосредоточили. И орудия, и танки. Извините, товарищ комиссар, - бабьи сплетни передаю, но что-то много сплетен этих…
- Извинять нечего, правильно сказал. Я и сам кое-что знаю.
- А у нас пушки без боеприпасов. Автоматы на складе. Просил хоть один для занятий - не дают. Распоряжения нет.
- Ладно, лейтенант, это я учту. - Комиссар хмурил седые брови. - Будут еще новости - приходи…
Поднявшись по крутым ступенькам наверх, Бесстужев вздохнул, привычным движением поправил портупею. Сырой воздух приятно холодил горящие щеки. На душе было легко. «Так, наверно, раньше с исповеди уходили», - улыбнулся он.
Издалека донеслась песня - в лагерь возвращались роты. Бесстужев заторопился: надо было отвести взвод в столовую и ехать на вокзал провожать Дьяконского.
* * *
В этот вечер долго горел свет в землянке полкового комиссара Коротилова. Давно прозвучал сигнал отбоя, затих лагерь, давно спали уставшие за день красноармейцы и командиры, а комиссар все еще сидел за дощатым столом, писал очередное политдонесение. И не столько писал, сколько думал.
Разговор с Бесстужевым взволновал Коротилова. Собственно, лейтенант не сказал ему ничего нового. Комиссар и сам знал о том, что за Бугом сосредоточиваются немецкие войска, что на границе неспокойно, что почти каждый день появляются над нашей территорией фашистские самолеты. Бесстужев только лишний раз напомнил ему об этом.
Надо было принимать какие-то серьезные меры. Но в штабе округа будто не замечали того, что происходит на границе. Воинские части занимались обычными мирными учениями. Коротилов уже сообщал о слухах среди жителей города, о том, что эти слухи проникают в войска. Писал, что в полку большая недостача личного состава, мало автоматов и радиостанций. Но его донесения попадали, вероятно, к равнодушным людям и оставались под сукном. На одном из совещаний Коротилову даже намекнули: не следует сгущать краски. И вообще, полковой комиссар должен, дескать, думать о своих делах, у него достаточно их в своей части. Об остальном позаботятся те, кому следует.
Нет, с этим Коротилов не мог согласиться. Партия учила его другому. Коммунист отвечает за все, с чем ему приходится сталкиваться. Он не может быть равнодушным. Выполняю, мол, свою работу, и ладно. Так мог рассуждать только беспринципный делец, а не большевик.
Смело вскрывать недостатки, прилагать все силы для исправления их - вот обязанность каждого члена партии и просто каждого порядочного человека. Надо смотреть правде в глаза - об этом говорил Владимир Ильич Ленин. И сам он всегда поступал именно так.
В этот вечер, составляя политдонесение, Коротилов снова, в который уж раз, вспоминал осенние дни 1919 года. В Москве голод и холод. Нет продовольствия, нет топлива. Остановились заводы. Редко отходят от вокзалов поезда. Изношенные паровозы с трудом тянут старые, расхлябанные вагоны.
Над страной нависла смертельная угроза. Деникин взял Орел. Юденич шел к Петрограду. Революция напрягала все силы, чтобы остановить и отбросить врага.
16 октября перед зданием Московского Совета рабочих и крестьянских депутатов выстроились на улице коммунисты Ярославской и Владимирской губерний, мобилизованные партией для укрепления Красной Армии. Коротилов, тогда еще молодой парень, стоял на левом фланге, сжимая винтовку.
На балкон вышел Ленин. Он поднял руку. Стихли приветственные крики. Шеренги замерли в напряженном молчании.
Да, Владимир Ильич не боялся правды, какой бы горькой она ни была. Он без обиняков оказал, что положение чрезвычайно тяжелое. Партия обращается к сознательному пролетариату и крестьянству с призывом стать грудью на защиту своих завоеваний.
Краткой была в тот раз речь Ленина. Но его горячие, полные революционной страсти слова помогли коммунистам глубже осознать свою ответственность, поверить в победу своего дела.
Коротилов воевал под Орлом и под Харьковом. Потом послан был для политической работы в Первую конную армию, в которой и прослужил до конца гражданской войны. Два десятка лет прошло с той поры. Кажется, не такой уж большой срок. Но за это время на глазах комиссара неузнаваемо изменились вооруженные силы страны.
В дырявых шинелях, иные в лаптях, с одними винтовками громили красноармейцы белую гвардию. А теперь многие из этих красноармейцев окончили училища и военные академии, сами командуют полками и дивизиями. Тысячами танков и самолетов располагает Красная Армия. И с каждым годом, с каждым месяцем стремительно растет ее могущество. Совсем недавно начали поступать на вооружение новые танки, новые истребители. Их еще немного, но это - первоклассная техника, о которой двадцать лет назад можно было только мечтать.
Правда, в последние годы случалось и такое, что настораживало Коротилова, вызывало тревогу. Комиссар не мог поверить, что те десятки и сотни командиров, которые подверглись репрессиям, были врагами народа. Ведь в большинстве своем это старые коммунисты, делом доказавшие свою преданность. Но, может быть, Коротилову не все известно о них? Может, и, правда, существовали тайные враждебные организации? Странно. Очень странно все это было. Во всяком случае комиссар знал, что ложь не живет долго: рано или поздно правда восторжествует.
Но не это было главным. Отдельные люди, какой бы пост они ни занимали, могли допускать просчеты и ошибки. И в то же время партия, созданная Лениным, хранившая революционные традиции, шла верным путем. Ее вел коллективный разум миллионов большевиков.
Сам Коротилов поступал всегда только так, как подсказывала ему партийная совесть. Сейчас на границе - грозовая предвоенная атмосфера. И его долг, его обязанность писать об этом, требовать, чтобы войска были приведены в боевую готовность. Такие сигналы наверняка поступают и из других мест, от других политработников и командиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235
- Ладно… Закурим давай.
Папироса успокоила Юрия. Перестали вздрагивать руки. Только уши горели еще от пережитого волнения.
- Разрешите мне, товарищ комиссар, сказать кое-что. Может, мои слова глупыми покажутся, так хоть сам себя успокою.
- Слушаю.
- Знаете, моя жена в городе живет…
- Жена? - спросил Коротилов.
- Да, жена, - твердо ответил Бесстужев.
- Хорошо, - кивнул комиссар, и Юрий понял, что этот вопрос решен теперь раз и навсегда.
- Так вот, Полина живет на частной квартире. Ходит в магазины, на рынок. Мы с вами люди официальные, нам не все окажут. А при ней местные жители не стесняются. У многих местных на той стороне Буга родня осталась, так они умудряются со своими связь поддерживать.
- Ну-ну, - заинтересовался Коротилов.
- Говорят люди: германа на том берегу богато стало. Поверить им, так немцы большое количество техники за Бугом сосредоточили. И орудия, и танки. Извините, товарищ комиссар, - бабьи сплетни передаю, но что-то много сплетен этих…
- Извинять нечего, правильно сказал. Я и сам кое-что знаю.
- А у нас пушки без боеприпасов. Автоматы на складе. Просил хоть один для занятий - не дают. Распоряжения нет.
- Ладно, лейтенант, это я учту. - Комиссар хмурил седые брови. - Будут еще новости - приходи…
Поднявшись по крутым ступенькам наверх, Бесстужев вздохнул, привычным движением поправил портупею. Сырой воздух приятно холодил горящие щеки. На душе было легко. «Так, наверно, раньше с исповеди уходили», - улыбнулся он.
Издалека донеслась песня - в лагерь возвращались роты. Бесстужев заторопился: надо было отвести взвод в столовую и ехать на вокзал провожать Дьяконского.
* * *
В этот вечер долго горел свет в землянке полкового комиссара Коротилова. Давно прозвучал сигнал отбоя, затих лагерь, давно спали уставшие за день красноармейцы и командиры, а комиссар все еще сидел за дощатым столом, писал очередное политдонесение. И не столько писал, сколько думал.
Разговор с Бесстужевым взволновал Коротилова. Собственно, лейтенант не сказал ему ничего нового. Комиссар и сам знал о том, что за Бугом сосредоточиваются немецкие войска, что на границе неспокойно, что почти каждый день появляются над нашей территорией фашистские самолеты. Бесстужев только лишний раз напомнил ему об этом.
Надо было принимать какие-то серьезные меры. Но в штабе округа будто не замечали того, что происходит на границе. Воинские части занимались обычными мирными учениями. Коротилов уже сообщал о слухах среди жителей города, о том, что эти слухи проникают в войска. Писал, что в полку большая недостача личного состава, мало автоматов и радиостанций. Но его донесения попадали, вероятно, к равнодушным людям и оставались под сукном. На одном из совещаний Коротилову даже намекнули: не следует сгущать краски. И вообще, полковой комиссар должен, дескать, думать о своих делах, у него достаточно их в своей части. Об остальном позаботятся те, кому следует.
Нет, с этим Коротилов не мог согласиться. Партия учила его другому. Коммунист отвечает за все, с чем ему приходится сталкиваться. Он не может быть равнодушным. Выполняю, мол, свою работу, и ладно. Так мог рассуждать только беспринципный делец, а не большевик.
Смело вскрывать недостатки, прилагать все силы для исправления их - вот обязанность каждого члена партии и просто каждого порядочного человека. Надо смотреть правде в глаза - об этом говорил Владимир Ильич Ленин. И сам он всегда поступал именно так.
В этот вечер, составляя политдонесение, Коротилов снова, в который уж раз, вспоминал осенние дни 1919 года. В Москве голод и холод. Нет продовольствия, нет топлива. Остановились заводы. Редко отходят от вокзалов поезда. Изношенные паровозы с трудом тянут старые, расхлябанные вагоны.
Над страной нависла смертельная угроза. Деникин взял Орел. Юденич шел к Петрограду. Революция напрягала все силы, чтобы остановить и отбросить врага.
16 октября перед зданием Московского Совета рабочих и крестьянских депутатов выстроились на улице коммунисты Ярославской и Владимирской губерний, мобилизованные партией для укрепления Красной Армии. Коротилов, тогда еще молодой парень, стоял на левом фланге, сжимая винтовку.
На балкон вышел Ленин. Он поднял руку. Стихли приветственные крики. Шеренги замерли в напряженном молчании.
Да, Владимир Ильич не боялся правды, какой бы горькой она ни была. Он без обиняков оказал, что положение чрезвычайно тяжелое. Партия обращается к сознательному пролетариату и крестьянству с призывом стать грудью на защиту своих завоеваний.
Краткой была в тот раз речь Ленина. Но его горячие, полные революционной страсти слова помогли коммунистам глубже осознать свою ответственность, поверить в победу своего дела.
Коротилов воевал под Орлом и под Харьковом. Потом послан был для политической работы в Первую конную армию, в которой и прослужил до конца гражданской войны. Два десятка лет прошло с той поры. Кажется, не такой уж большой срок. Но за это время на глазах комиссара неузнаваемо изменились вооруженные силы страны.
В дырявых шинелях, иные в лаптях, с одними винтовками громили красноармейцы белую гвардию. А теперь многие из этих красноармейцев окончили училища и военные академии, сами командуют полками и дивизиями. Тысячами танков и самолетов располагает Красная Армия. И с каждым годом, с каждым месяцем стремительно растет ее могущество. Совсем недавно начали поступать на вооружение новые танки, новые истребители. Их еще немного, но это - первоклассная техника, о которой двадцать лет назад можно было только мечтать.
Правда, в последние годы случалось и такое, что настораживало Коротилова, вызывало тревогу. Комиссар не мог поверить, что те десятки и сотни командиров, которые подверглись репрессиям, были врагами народа. Ведь в большинстве своем это старые коммунисты, делом доказавшие свою преданность. Но, может быть, Коротилову не все известно о них? Может, и, правда, существовали тайные враждебные организации? Странно. Очень странно все это было. Во всяком случае комиссар знал, что ложь не живет долго: рано или поздно правда восторжествует.
Но не это было главным. Отдельные люди, какой бы пост они ни занимали, могли допускать просчеты и ошибки. И в то же время партия, созданная Лениным, хранившая революционные традиции, шла верным путем. Ее вел коллективный разум миллионов большевиков.
Сам Коротилов поступал всегда только так, как подсказывала ему партийная совесть. Сейчас на границе - грозовая предвоенная атмосфера. И его долг, его обязанность писать об этом, требовать, чтобы войска были приведены в боевую готовность. Такие сигналы наверняка поступают и из других мест, от других политработников и командиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235