К этому торжественному случаю Изя обещал подгадать презентацию своего продукта, так что веселье намечалось нешуточное.
– Под это дело надо будет воблочки побольше закупить и раков сварить, – лениво почесывая брюхо Змею, заметил Солнцевский.
Несмотря на то что Мотя не знал, что такое вобла, а к ракам был настроен весьма прохладно, он тут же бодрым стрекотанием высказал свое полнейшее одобрение планам хозяина.
– А можно и ребрышек копченых, – продолжал рассуждать на данную тему Солнцевский.
Услышав такое, Мотя не только застрекотал, но и закивал в знак согласия всеми тремя головами. Это нам не рыба и не моллюски какие-то, это и мясо, и кости. Зубы у Гореныша были молодые, и постоянно чесались, так что гора копченых ребер как нельзя лучше подходила в качестве зубной щетки. И вкусно, и полезно.
Тут их идиллию нарушила ворвавшаяся во двор Соловейка. Не нужно быть таким уж проницательным, чтобы понять, что у бывшей мелкоуголовной личности образовались некоторые проблемы. Глаза Любавы были на мокром месте, носик подозрительно шмыгал, а руки странно придерживали полы сарафана.
– Любава, тебя что, кто-нибудь обидел? – тут же подскочил к ней Солнцевский.
– Ты серьезно думаешь, что после твоих тренировок меня в Киеве кто-нибудь сможет обидеть? – Переняв у Изи не совсем корректную привычку отвечать вопросом на вопрос, отозвалась она, смахнув слезы с глаз.
– Ты заболела? – выдвинул новую версию Илюха.
– А что, я так уж плохо выгляжу?
– Тогда чего ты ревешь?
– Я сарафан новый порвала-а-а... – не выдержал младший богатырь и разревелся в три ручья, словно маленькая девчонка.
– Вот и пойми женщин, – еле слышно пробурчал себе под нос старший богатырь. – На большой дороге не боялась, на волков с одним ножичком выйти не испугалась, хазар гоняла, на дельтаплане летала, а тут из-за какой-то шмотки такая истерика.
– Не из-за шмотки, а из-за любимого сарафана! – сквозь поток слез огрызнулась Соловейка. – Посмотри, что с ним стало!
С этими словами она продемонстрировала разорванный сбоку подол. Илюха внимательно осмотрел повреждение и тоном знатока заметил:
– Даже если бы ты захотела нарочно сделать такой разрез на юбке, то лучше, чем сейчас, у тебя не получилось бы.
– Чего? – не поняла Соловейка, но плакать на всякий случай перестала.
– Говорю, идет тебе очень, – совершенно честно признался Илюха. – Не мини, конечно, но и так очень даже пикантно.
– Внушает, – заметил Изя, неизвестно когда появившийся рядом, в упор рассматривая новый Любавин наряд. – А то ходишь вечно в каком-нибудь мешкообразном малахае.
– И это при твоих-то возможностях, – подвел итог Илюха и почему-то покраснел.
Его примеру тут же последовала Соловейка, прикрывая разрез.
– Вы издеваетесь? – с некоторой угрозой в голосе поинтересовалась она.
– Ничуть.
– Мы что, самоубийцы?
Услышав такое и не уловив в голосе друзей иронии, Любава осторожно отпустила подол. Последовал тщательный осмотр себя, по завершении которого она залилась вторым слоем краски.
– Да меня за такой наряд камнями на улице побьют.
– Не побьют, – резонно заметил Илюха. – Побоятся.
– А через недельку с такими вот разрезами будут щеголять все киевские модницы, – не остался в стороне Изя.
Еще некоторое время Соловейка посомневалась, шмыгнула носиком и обратилась к Солнцевскому персонально:
– Илюш, а тебе правда нравится?
– Да, – ничуть не кривя душой, признался бывший браток. – Очень.
– Ну тогда я на всех платьях такой сделаю! – гордо ответила Соловейка и, расправив плечи, бодрым шагом отправилась в дом осуществлять задуманное.
Друзьям оставалось только со вздохом посмотреть ей вслед. Один из них в этот момент вспомнил несравненную, но недоступную Газель, а второй подумал о том, что если бы Любава не была в его команде, тогда, возможно...
А через десять минут Илюха сильно засомневался в том, что он был прав, когда посоветовал ей оставить разрез. Подбодренная вниманием коллег, Соловейка предстала перед ними во всей своей красе. Распущенные иссиня-черные волосы, гордая осанка, подведенные брови, изящные сапожки на каблучке, изумрудный сарафан с выразительным разрезом, сквозь который игриво сияли стройные ножки, сделали свое дело. Младший богатырь Любава была неотразима.
Видимо чуя это, она гордо прошествовала мимо окаменевших друзей и подарила им одну из своих удивительных улыбок:
– Знаете, а вы правы, так действительно лучше.
Вместо ответа коллеги дружно, но молча кивнули головами. А к чему слова? Взгляды, которыми они провожали Любаву, были значительно красноречивее.
– Так я пойду, пройдусь по лавкам, – бросила Соловейка и летящей походкой скрылась из виду.
Некоторое время друзья молчали, тупо уставившись на калитку, за которой только что скрылась их боевая подруга. Первым подал голос Изя.
– Только не вздумай ей посоветовать делать глубокое декольте, если она вдруг порвет платье на груди, а то совсем тяжко придется.
– Если бы знал, что так получится, я бы посоветовал ей паранджу, как у твоей козы, – хмуро отозвался Солнцевский.
– Во-первых, она Газель, а во-вторых, ей такой вот фасончик пошел бы значительно больше, чем паранджа.
– Да откуда ты знаешь? Ты же не видел ее фигуры!
– Зато я видел ее глаза! – с гордостью заметил черт. – А глаза, как говорил классик, это зеркало фигуры.
– Души, – чисто автоматически поправил Илюха.
– И что, из-за такой мелочи мы будим спорить?
– Да, в общем, нет.
– А раз нет, то давай временно оставим женщин в покое и займемся реальным делом. Я – пивом, а ты – сортирным комплексом.
На том и порешили.
* * *
Как и следовало ожидать, госприемка нового объекта на территории «Чумных палат» в лице Солнцевского прошла на пять баллов. Захар и на этот раз превзошел сам себя и воплотил в жизнь весьма туманные запросы старшего богатыря. Система слива, баки для холодной и горячей воды, маленькая печурка, система подвода воздуха к огромной бадье, уникальный в своем роде душ, – все это было исполнено на максимально возможном техническом уровне. Причем по мере того, как это небольшое строительство подходило к концу, мастер был вынужден признать несомненную функциональность данного комплекса.
– Класс! – подвел итог Солнцевский. – Именно этого мне и не хватало для полного счастья.
– Печка устроена таким образом, что нагревает воду очень быстро, – продолжал пояснять свои ноу-хау Захар. – Встал немного раньше, запалил огонь, и уже скоро можно горячей водой пользоваться.
– Я с Мотей договорюсь, – отмахнулся Илюха. – Ему дрова запалить – один момент.
Мастер только присвистнул, оценив по достоинству такое уникальное использование Змеев-Горынычей в хозяйстве.
– Баловство это одно, – пробурчала невесть откуда взявшаяся Соловейка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Под это дело надо будет воблочки побольше закупить и раков сварить, – лениво почесывая брюхо Змею, заметил Солнцевский.
Несмотря на то что Мотя не знал, что такое вобла, а к ракам был настроен весьма прохладно, он тут же бодрым стрекотанием высказал свое полнейшее одобрение планам хозяина.
– А можно и ребрышек копченых, – продолжал рассуждать на данную тему Солнцевский.
Услышав такое, Мотя не только застрекотал, но и закивал в знак согласия всеми тремя головами. Это нам не рыба и не моллюски какие-то, это и мясо, и кости. Зубы у Гореныша были молодые, и постоянно чесались, так что гора копченых ребер как нельзя лучше подходила в качестве зубной щетки. И вкусно, и полезно.
Тут их идиллию нарушила ворвавшаяся во двор Соловейка. Не нужно быть таким уж проницательным, чтобы понять, что у бывшей мелкоуголовной личности образовались некоторые проблемы. Глаза Любавы были на мокром месте, носик подозрительно шмыгал, а руки странно придерживали полы сарафана.
– Любава, тебя что, кто-нибудь обидел? – тут же подскочил к ней Солнцевский.
– Ты серьезно думаешь, что после твоих тренировок меня в Киеве кто-нибудь сможет обидеть? – Переняв у Изи не совсем корректную привычку отвечать вопросом на вопрос, отозвалась она, смахнув слезы с глаз.
– Ты заболела? – выдвинул новую версию Илюха.
– А что, я так уж плохо выгляжу?
– Тогда чего ты ревешь?
– Я сарафан новый порвала-а-а... – не выдержал младший богатырь и разревелся в три ручья, словно маленькая девчонка.
– Вот и пойми женщин, – еле слышно пробурчал себе под нос старший богатырь. – На большой дороге не боялась, на волков с одним ножичком выйти не испугалась, хазар гоняла, на дельтаплане летала, а тут из-за какой-то шмотки такая истерика.
– Не из-за шмотки, а из-за любимого сарафана! – сквозь поток слез огрызнулась Соловейка. – Посмотри, что с ним стало!
С этими словами она продемонстрировала разорванный сбоку подол. Илюха внимательно осмотрел повреждение и тоном знатока заметил:
– Даже если бы ты захотела нарочно сделать такой разрез на юбке, то лучше, чем сейчас, у тебя не получилось бы.
– Чего? – не поняла Соловейка, но плакать на всякий случай перестала.
– Говорю, идет тебе очень, – совершенно честно признался Илюха. – Не мини, конечно, но и так очень даже пикантно.
– Внушает, – заметил Изя, неизвестно когда появившийся рядом, в упор рассматривая новый Любавин наряд. – А то ходишь вечно в каком-нибудь мешкообразном малахае.
– И это при твоих-то возможностях, – подвел итог Илюха и почему-то покраснел.
Его примеру тут же последовала Соловейка, прикрывая разрез.
– Вы издеваетесь? – с некоторой угрозой в голосе поинтересовалась она.
– Ничуть.
– Мы что, самоубийцы?
Услышав такое и не уловив в голосе друзей иронии, Любава осторожно отпустила подол. Последовал тщательный осмотр себя, по завершении которого она залилась вторым слоем краски.
– Да меня за такой наряд камнями на улице побьют.
– Не побьют, – резонно заметил Илюха. – Побоятся.
– А через недельку с такими вот разрезами будут щеголять все киевские модницы, – не остался в стороне Изя.
Еще некоторое время Соловейка посомневалась, шмыгнула носиком и обратилась к Солнцевскому персонально:
– Илюш, а тебе правда нравится?
– Да, – ничуть не кривя душой, признался бывший браток. – Очень.
– Ну тогда я на всех платьях такой сделаю! – гордо ответила Соловейка и, расправив плечи, бодрым шагом отправилась в дом осуществлять задуманное.
Друзьям оставалось только со вздохом посмотреть ей вслед. Один из них в этот момент вспомнил несравненную, но недоступную Газель, а второй подумал о том, что если бы Любава не была в его команде, тогда, возможно...
А через десять минут Илюха сильно засомневался в том, что он был прав, когда посоветовал ей оставить разрез. Подбодренная вниманием коллег, Соловейка предстала перед ними во всей своей красе. Распущенные иссиня-черные волосы, гордая осанка, подведенные брови, изящные сапожки на каблучке, изумрудный сарафан с выразительным разрезом, сквозь который игриво сияли стройные ножки, сделали свое дело. Младший богатырь Любава была неотразима.
Видимо чуя это, она гордо прошествовала мимо окаменевших друзей и подарила им одну из своих удивительных улыбок:
– Знаете, а вы правы, так действительно лучше.
Вместо ответа коллеги дружно, но молча кивнули головами. А к чему слова? Взгляды, которыми они провожали Любаву, были значительно красноречивее.
– Так я пойду, пройдусь по лавкам, – бросила Соловейка и летящей походкой скрылась из виду.
Некоторое время друзья молчали, тупо уставившись на калитку, за которой только что скрылась их боевая подруга. Первым подал голос Изя.
– Только не вздумай ей посоветовать делать глубокое декольте, если она вдруг порвет платье на груди, а то совсем тяжко придется.
– Если бы знал, что так получится, я бы посоветовал ей паранджу, как у твоей козы, – хмуро отозвался Солнцевский.
– Во-первых, она Газель, а во-вторых, ей такой вот фасончик пошел бы значительно больше, чем паранджа.
– Да откуда ты знаешь? Ты же не видел ее фигуры!
– Зато я видел ее глаза! – с гордостью заметил черт. – А глаза, как говорил классик, это зеркало фигуры.
– Души, – чисто автоматически поправил Илюха.
– И что, из-за такой мелочи мы будим спорить?
– Да, в общем, нет.
– А раз нет, то давай временно оставим женщин в покое и займемся реальным делом. Я – пивом, а ты – сортирным комплексом.
На том и порешили.
* * *
Как и следовало ожидать, госприемка нового объекта на территории «Чумных палат» в лице Солнцевского прошла на пять баллов. Захар и на этот раз превзошел сам себя и воплотил в жизнь весьма туманные запросы старшего богатыря. Система слива, баки для холодной и горячей воды, маленькая печурка, система подвода воздуха к огромной бадье, уникальный в своем роде душ, – все это было исполнено на максимально возможном техническом уровне. Причем по мере того, как это небольшое строительство подходило к концу, мастер был вынужден признать несомненную функциональность данного комплекса.
– Класс! – подвел итог Солнцевский. – Именно этого мне и не хватало для полного счастья.
– Печка устроена таким образом, что нагревает воду очень быстро, – продолжал пояснять свои ноу-хау Захар. – Встал немного раньше, запалил огонь, и уже скоро можно горячей водой пользоваться.
– Я с Мотей договорюсь, – отмахнулся Илюха. – Ему дрова запалить – один момент.
Мастер только присвистнул, оценив по достоинству такое уникальное использование Змеев-Горынычей в хозяйстве.
– Баловство это одно, – пробурчала невесть откуда взявшаяся Соловейка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75