Илюха с Любавой дождались, пока Мотя выплеснет эмоции до конца, а Изя после этого сотрет их со своего лица, и обратились к другу.
– Что я могу сказать? Спасибо, братан, я твой должник, – пробасил бывший браток и обнял друга.
– Спасибо, Изюшка, ты самый замечательный черт на свете, – добавила Соловейка и обняла его, предварительно чмокнув в щеку.
– Что правда, то правда, – согласился несколько смущенный Изя, – я такой один.
– Ребята, у меня родился нежный и лирический тост! – объявил захмелевший Илюха. – За самого классного черта на свете, за Изю!
Богатыри хотели было чокнуться, но их остановила Соловейка.
– Чего уж там? Плесните и мне!
– Ты же за рулем! – удивился Илюха.
– Ничего, хвоей зажую, – отмахнулась Любава, протягивая стакан, – и потом, я же не железная. Мне тоже надо стресс снимать.
– Ну ежели для снятия стресса, тогда пожалуйста, – отозвался старший богатырь и наполнил протянутую посуду до половины.
– Ура! – грянули друзья.
– Граам! – поддакнул совершенно счастливый Мотя.
* * *
Травка зеленела, птички щебетали, самогона было еще, полно, так что возвращаться в город никому не хотелось.
– Слышь, Любава, а что, у нас закусить совсем нечем? – обреченно поинтересовался Изя, глядя, как последний кусок вяленого мяса исчез в пасти одной из голов Моти.
– Ой, простите, ребята, я как-то сразу и не сообразила, – спохватилась Соловейка и тут же принялась колдовать в багажном отделении «нью-паджеро».
В результате этих действий оттуда была извлечена скатерка, в момент разложенная на траве, и корзина с припасами. Глаза друзей при виде этого процесса засияли радостным огнем, но по мере того, как боевая подруга выкладывала еду, этот самый свет неумолимо гас. На импровизированном столе оказалось все то, что они не доели вчера.
– А я подумала, вдруг задержимся, вот и собрала со стола, – довольно пояснила Соловейка, – так сказать, на всякий случай.
– Что бы мы без тебя делали? – заметил Изя и задумчиво захрустел чипсами из редьки.
Илюхе ничего не оставалось, как последовать его примеру. В конце концов во время службы в армии ему приходилось есть и не такую бурду. К счастью, долго над собой издеваться ему не пришлось, так как ухо уловило лошадиный топот.
– Надеюсь, это не подмога к иноземцам спешит? А то мне сегодня подвиги совершать уже надоело, – задумчиво поинтересовался Изя, сконцентрировавшись на пережевывании продвинутых чипсов.
– Вряд ли, – пожал плечами Илюха, на всякий случай вытащив из повозки булаву.
Еще пару минут тревожного ожидания, и на дороге показались три былинных богатыря, что есть мочи погоняющие своих коней. Несмотря на то что благородные животные неслись в галопе, именно они заметили небольшой пикничок, раскинувшийся на обочине, и призывно заржали. Только после этого всю теплую компанию заметили и всадники. Богатыри резко осадили коней и свернули с проезжего тракта.
– Живы?! – выдал Муромец, ловко покидая седло.
– Целы?! – присоединился к другу и сослуживцу Добрыня.
– Все пьете? – вставил и свое веское слово Попович.
Коллеги, несколько оторопевшие от такого странного приветствия, в ответ на все три вопроса дружно кивнули головами.
– А мы к вам на помощь...
– Чтобы супостатов...
– Ну и нам, что ли, плесните... – выдали богатыри и устало опустились на траву вокруг расстеленной скатерти.
Последнее замечание оказалось наиболее понятным, и Илюха щедро плеснул в кубки Изиного первача. И только когда былинная троица промочила горло, они, перебивая друг друга, пояснили свое неожиданное появление.
– Так я со своей сотней сегодня в наряде был, – начал Муромец, – вот и заметил, что с самого утра ратники из «Иноземной слободы», как бы не сговариваясь, из городу выбираться стали.
– Все те, с кем у вас трения в последнее время были, – тут же подключился Попович, – пожалуй, кроме бухарцев.
– В каждом из посольств их не больше пяти десятков, не очень-то и много, – внес свою лепту Добрыня. – А вот ежели они на кого все вместе решат напасть, то уже полторы сотни получается.
– А уж когда мои люди сообщили, что и вы город покинули, стало совсем интересно, – пробасил Муромец. – Вот тогда-то я и смекнул, что они по ваши души направились.
– Метнулись к вам, в «Чумные», а там стрела с указанием места разборок.
– Мы и рванули к вам на помощь.
– Боялись, что не успеем, – закончили свой нехитрый, но от этого не менее ценный рассказ былинные богатыри и, не сговариваясь, протянули Илюхе пустые кубки.
Тот, в свою очередь, быстро удовлетворил их потребности. Муромец, Добрыня и Попович уже неторопливо, со знанием дела опорожнили посуду и, похоже, только после этого немного успокоились.
Добрыня Никитич озадаченно обвел глазом их импровизированный пикник и удивленно вскинул брови:
– Ну вот, мы торопимся, коней загоняем, а они тут отдыхают в тенечке со всеми условиями.
– А тебя больше бы устроило, чтобы мы лежали утыканные стрелами? – ехидно бросил Изя.
– Да нет, конечно, – смутился сотник, – выходит, мы ошиблись и никакой опасности не было?
– Не ошиблись, – хмыкнул Илюха. – И опасность была нешуточная.
– Погодите, погодите... – отозвался Муромец, оглаживая бороду. – Стало быть, опасность была нешуточная, вы живы...
– Да, – скромно призналась Соловейка, а собеседник продолжал строить логический ряд.
– Если живы вы, то значит...
– Нет, они тоже живы, – заранее ответил на еще не поставленный вопрос Илюха.
– А здоровы? – продолжал допытываться Муромец.
– Ну в общем и целом, – ушел от прямого ответа старший богатырь.
– А их люди? – влез непосредственный Алеша Попович.
– С людьми сложнее...
Некоторое время стояла тишина, которую нарушил рассудительный Добрыня:
– Ну и правильно, сами нарвались!
После этого бесхитростного высказывания напряжение окончательно спало, и незапланированный праздник закипел с удвоенной силой.
– Прошу вас, угощайтесь, пожалуйста, – на правах хозяйки засуетилась Соловейка, – вот салат «Оливье», вот икра кабачковая, вот чипсы, а это пицца. Извините, но селедка «под шубой» уже кончилась.
Богатыри внимательно рассмотрели диковинные блюда и осторожно, словно боясь что-то сломать или испортить, попробовали каждое из них. За процессом дегустации особенно внимательно следили Солнцевский и Изя.
– Вещь! – единогласно вынесли свой вердикт былинные богатыри.
– Ничего вкуснее в жизни не пробовал, – совершенно искренне признался Муромец.
– У тебя, Любавушка, руки ну просто золотые! – присоединился к другу Добрыня.
– Что готовить, что свистеть, на все горазда, – подвел итог Попович.
От такой похвалы Соловейка зарделась, словно маков цвет, и смущенно опустила курносый носик. Ее коллеги по оружию, Илюха и Изя, поначалу думали, что богатыри так говорят только из вежливости, но, видя, какое блаженство написано на их лицах, и как неотвратимо исчезает еда с простыни, были вынуждены свое мнение переменить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Что я могу сказать? Спасибо, братан, я твой должник, – пробасил бывший браток и обнял друга.
– Спасибо, Изюшка, ты самый замечательный черт на свете, – добавила Соловейка и обняла его, предварительно чмокнув в щеку.
– Что правда, то правда, – согласился несколько смущенный Изя, – я такой один.
– Ребята, у меня родился нежный и лирический тост! – объявил захмелевший Илюха. – За самого классного черта на свете, за Изю!
Богатыри хотели было чокнуться, но их остановила Соловейка.
– Чего уж там? Плесните и мне!
– Ты же за рулем! – удивился Илюха.
– Ничего, хвоей зажую, – отмахнулась Любава, протягивая стакан, – и потом, я же не железная. Мне тоже надо стресс снимать.
– Ну ежели для снятия стресса, тогда пожалуйста, – отозвался старший богатырь и наполнил протянутую посуду до половины.
– Ура! – грянули друзья.
– Граам! – поддакнул совершенно счастливый Мотя.
* * *
Травка зеленела, птички щебетали, самогона было еще, полно, так что возвращаться в город никому не хотелось.
– Слышь, Любава, а что, у нас закусить совсем нечем? – обреченно поинтересовался Изя, глядя, как последний кусок вяленого мяса исчез в пасти одной из голов Моти.
– Ой, простите, ребята, я как-то сразу и не сообразила, – спохватилась Соловейка и тут же принялась колдовать в багажном отделении «нью-паджеро».
В результате этих действий оттуда была извлечена скатерка, в момент разложенная на траве, и корзина с припасами. Глаза друзей при виде этого процесса засияли радостным огнем, но по мере того, как боевая подруга выкладывала еду, этот самый свет неумолимо гас. На импровизированном столе оказалось все то, что они не доели вчера.
– А я подумала, вдруг задержимся, вот и собрала со стола, – довольно пояснила Соловейка, – так сказать, на всякий случай.
– Что бы мы без тебя делали? – заметил Изя и задумчиво захрустел чипсами из редьки.
Илюхе ничего не оставалось, как последовать его примеру. В конце концов во время службы в армии ему приходилось есть и не такую бурду. К счастью, долго над собой издеваться ему не пришлось, так как ухо уловило лошадиный топот.
– Надеюсь, это не подмога к иноземцам спешит? А то мне сегодня подвиги совершать уже надоело, – задумчиво поинтересовался Изя, сконцентрировавшись на пережевывании продвинутых чипсов.
– Вряд ли, – пожал плечами Илюха, на всякий случай вытащив из повозки булаву.
Еще пару минут тревожного ожидания, и на дороге показались три былинных богатыря, что есть мочи погоняющие своих коней. Несмотря на то что благородные животные неслись в галопе, именно они заметили небольшой пикничок, раскинувшийся на обочине, и призывно заржали. Только после этого всю теплую компанию заметили и всадники. Богатыри резко осадили коней и свернули с проезжего тракта.
– Живы?! – выдал Муромец, ловко покидая седло.
– Целы?! – присоединился к другу и сослуживцу Добрыня.
– Все пьете? – вставил и свое веское слово Попович.
Коллеги, несколько оторопевшие от такого странного приветствия, в ответ на все три вопроса дружно кивнули головами.
– А мы к вам на помощь...
– Чтобы супостатов...
– Ну и нам, что ли, плесните... – выдали богатыри и устало опустились на траву вокруг расстеленной скатерти.
Последнее замечание оказалось наиболее понятным, и Илюха щедро плеснул в кубки Изиного первача. И только когда былинная троица промочила горло, они, перебивая друг друга, пояснили свое неожиданное появление.
– Так я со своей сотней сегодня в наряде был, – начал Муромец, – вот и заметил, что с самого утра ратники из «Иноземной слободы», как бы не сговариваясь, из городу выбираться стали.
– Все те, с кем у вас трения в последнее время были, – тут же подключился Попович, – пожалуй, кроме бухарцев.
– В каждом из посольств их не больше пяти десятков, не очень-то и много, – внес свою лепту Добрыня. – А вот ежели они на кого все вместе решат напасть, то уже полторы сотни получается.
– А уж когда мои люди сообщили, что и вы город покинули, стало совсем интересно, – пробасил Муромец. – Вот тогда-то я и смекнул, что они по ваши души направились.
– Метнулись к вам, в «Чумные», а там стрела с указанием места разборок.
– Мы и рванули к вам на помощь.
– Боялись, что не успеем, – закончили свой нехитрый, но от этого не менее ценный рассказ былинные богатыри и, не сговариваясь, протянули Илюхе пустые кубки.
Тот, в свою очередь, быстро удовлетворил их потребности. Муромец, Добрыня и Попович уже неторопливо, со знанием дела опорожнили посуду и, похоже, только после этого немного успокоились.
Добрыня Никитич озадаченно обвел глазом их импровизированный пикник и удивленно вскинул брови:
– Ну вот, мы торопимся, коней загоняем, а они тут отдыхают в тенечке со всеми условиями.
– А тебя больше бы устроило, чтобы мы лежали утыканные стрелами? – ехидно бросил Изя.
– Да нет, конечно, – смутился сотник, – выходит, мы ошиблись и никакой опасности не было?
– Не ошиблись, – хмыкнул Илюха. – И опасность была нешуточная.
– Погодите, погодите... – отозвался Муромец, оглаживая бороду. – Стало быть, опасность была нешуточная, вы живы...
– Да, – скромно призналась Соловейка, а собеседник продолжал строить логический ряд.
– Если живы вы, то значит...
– Нет, они тоже живы, – заранее ответил на еще не поставленный вопрос Илюха.
– А здоровы? – продолжал допытываться Муромец.
– Ну в общем и целом, – ушел от прямого ответа старший богатырь.
– А их люди? – влез непосредственный Алеша Попович.
– С людьми сложнее...
Некоторое время стояла тишина, которую нарушил рассудительный Добрыня:
– Ну и правильно, сами нарвались!
После этого бесхитростного высказывания напряжение окончательно спало, и незапланированный праздник закипел с удвоенной силой.
– Прошу вас, угощайтесь, пожалуйста, – на правах хозяйки засуетилась Соловейка, – вот салат «Оливье», вот икра кабачковая, вот чипсы, а это пицца. Извините, но селедка «под шубой» уже кончилась.
Богатыри внимательно рассмотрели диковинные блюда и осторожно, словно боясь что-то сломать или испортить, попробовали каждое из них. За процессом дегустации особенно внимательно следили Солнцевский и Изя.
– Вещь! – единогласно вынесли свой вердикт былинные богатыри.
– Ничего вкуснее в жизни не пробовал, – совершенно искренне признался Муромец.
– У тебя, Любавушка, руки ну просто золотые! – присоединился к другу Добрыня.
– Что готовить, что свистеть, на все горазда, – подвел итог Попович.
От такой похвалы Соловейка зарделась, словно маков цвет, и смущенно опустила курносый носик. Ее коллеги по оружию, Илюха и Изя, поначалу думали, что богатыри так говорят только из вежливости, но, видя, какое блаженство написано на их лицах, и как неотвратимо исчезает еда с простыни, были вынуждены свое мнение переменить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75