– Многочисленные клады действительно зарыты в окрестностях здешней столицы, – спокойно отвечал Калиостро. – Извлечь их нетрудно, но у меня на это совсем нет времени. Должен исцелять души и тела страждущих, а не потворствовать жадности сбитых с толку простаков. Тем более, что эта жадность – ничем неутолимая и ненасытимая бездна. Но дабы слова мои не считались хвастовством без соответствующих дел, готов продемонстрировать опыт, чтобы доказать некоторую власть свою над благородными металлами.
– Прекрасно, господин Калиостро! – торжествуя, что поймал магика на слове, сказал полковник Бауер. – Оставим и клады. Не будем извлекать сокровищ, нам не принадлежащих. Но вы говорите, что взор ваш во все те места проникает, где благородный металл хранится?
– Говорю, – отвечал магик.
– Так укажите нам, где находится серебряная посуда его светлости, похищенная недавно, и, несмотря на все старания даже искуснейших сыщиков, так до сего дня не найденная.
ГЛАВА XXXIV
Магическое духопризвание
– Отлично придумано! – сказал Потемкин, одобрительно кивая Бауеру и потирая руки от удовольствия. – Пусть отыщет мою посуду, и довольно для доказательства его искусства. Задача для того, кто в недра земли и в глубь морей взором проникает, казалось бы, и не хитрая. Однако сам господин Шешковский не мог пропажу найти. И в Москве у Архарова справлялись. А он все знает. Нет и нет! Искали у генерала Зорича в Шклове! Искали в Вильно! Точно сквозь землю провалилось. Отыщите нам эту пропажу, господин Калиостро, и мы большего от вас не потребуем.
Казалось, Калиостро был в сильном смущении. Он не проронил ни слова. Полковник Бауер толкнул локтем домашнего доктора.
– Что же, господин Калиостро? Мы ждем вашего ответа, – выражая нетерпение, сказал Потемкин.
– Такое предложение иже моего достоинства, – ответил наконец Калиостро.
– Почему? – возразил Потемкин.
– Отыскивать краденое даже народные колдуны умеют. Неужели ваша светлость желают, чтобы потом сказали: с ними был тот, кому открыты высшие тайны мудрости, но они не захотели испить от чистейшего источника истины, они его краденое серебро искать заставляли!
– Э, господин Калиостро, вы от испытания уклоняетесь! – сказал Потемкин. – Что потом будут говорить, то никак меня не волнует. Или найдите нам серебро, или спать пойдем.
– Хорошо. Я согласен, – сказал Калиостро. – Как ни ничтожно то, что от меня требуют, я исполню. Но с таким условием, чтобы третья часть стоимости найденного была обращена на благотворительные дела.
– Согласен и я, – подтвердил Потемкин. Калиостро важно подошел к Эммануилу и погладил ребенка по головке.
– Дитя, – сказал он, – и ты будешь со временем великим человеком! Поди, любезный ребенок, ты увидишь нужные нам вещи.
С этими словами Калиостро зажег на столике две свечи, где стояла кристальная сфера, и, поставив перед ней Эммануила, положил пред ним лист бумаги. Затем вокруг стола и ребенка установил ширмы.
Окончив эти приготовления, магик начертил мечом круг и поставил в нем всех присутствовавших.
– Покорнейше прошу вашу светлость и вас, княгиня, и вас, князь, и вас, и вас принять условие, чтобы во время магических действий никто из этого круга не выходил и защитной черты не переступал, – сказал магик. – В противном случае с нами могут приключиться великие несчастья. Ибо при всяком духопризвании по повелению доброго начала злые духи бывают в смятении и нарочито вьются вокруг заклинателя, желая ему и всем присутствующим навредить. Магический круг связывает их, и они лишаются возможности действовать. Так, прошу сохранять полнейшую тишину.
– Ах, у меня ноги похолодели от страха! – прошептала Улыбочка и обессиленная оперлась на руку дяди.
Но Ковалинская не выражала никакого волнениях и черные глаза ее следили за всеми действиями магика, сохраняя мрачное, оскорбленное выражение.
Калиостро начал заклинание, произнося непонятные для присутствующих слова. При этом он делал выпады мечом, сильно притопывая, и чертил в воздухе знаки.
Высокая тиара магика и колышущаяся мантия в сочетании с движениями рук и меча образовали странную рогатую тень на стене, метавшуюся вместе с ним. Лунный свет голубыми лучами наполнял покой. В окна были видны спящие парки, деревья, аллеи, куртины, лужайки с белевшими статуями, тихие воды прудов и каналов. Все настраивало воображение на чудеса.
Между тем Калиостро зажег маленькую свечку и в ее пламя бросил щепотку порошка. Произошел легкий взрыв, и образовалось облако ароматического дыма. Магик взмахнул мечом и быстро обошел стоявших в кругу. Дым волнистыми струями тянулся за ним, расползаясь и принимая странные формы. В самом деле казалось, что это вьются покорные духи, не смея проникнуть за начертанный круг. В то же время, возможно, от прилива крови, вызванного волнением, зазвенела у всех в ушах странная мелодия, бесконечно тягучая и переливающаяся вокруг одной какой-то ноты. Сладкая боль и неизъяснимый восторг желания наполнили сердца присутствующих. Они были уже во власти магика.
Калиостро стал перед ними и, поднимая крестообразную с кристальной призмой рукоятку меча, поклонился на четыре стороны света. Затем громко воззвал:
– Именем моего мастера и учителя, Великого Кофта, повелеваю тебе, избранное в духовидцы дитя, открыть чистое сердце и невинные очи и посмотреть на то, что перед тобой, и сказать нам все, что является тебе! Скажи, смотришь ли?
– Смотрю, – раздался тоненький дрожащий голосок за ширмами.
– Видишь ли, дитя?
– Вижу.
– Что же ты видишь?
– Человека.
– В каком он платье?
– В голубом, с серебряными галунами.
– Что он делает?
– Он прячет в узел блюда, тарелки, вазы, кубки, много-много, и все серебряные.
– Что потом?
– Он поднял узел на плечи и понес.
– Куда?
– В лес по узкой тропинке.
– Что он там делает?
– Я не вижу за деревьями.
– Именем моего мастера и учителя, Великого Кофта, повелеваю тебе, избранное в духовидцы дитя, заставить служащих великому учителю светлых духов показать тебе лес и место, где скрыто похищенное.
– Аи! Аи! – послышался испуганный крик Эммануила.
– Что ты видишь, дитя?
– Дух явился.
– Какой он?
– Я вижу кудрявого мальчика на голубом облачке.
– Поцелуй его.
За ширмами прозвучал поцелуй, и другой, как бы ответный.
– Подай руку мальчику, и пусть он ведет тебя.
– Я подал. Мальчик ведет меня.
– Что ты видишь?
– Деревья. Деревья. Озеро. На нем лебеди. Опять деревья. Широкая дорога. Высокая башня. Аи! Аи!
– Что такое? Не бойся, дитя! Скажи, что ты видишь?
– Я вижу, как с верхушки башни по наружной лестнице спускается белая крылатая фигура, она вся светится, длинные волосы, над головой звезда. Она берет. курчавого мальчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100