– Мною составлен акт соответствующего содержания, который должен быть нами подписан и засвидетельствован всеми присутствующими при поиске и овладении кладом. Но я понимаю, что вопрос слишком важен, и прошу вас обсудить его вместе с остальными членами капитула.
Предложение Калиостро произвело волнение. Члены капитула окружили наместного мастера и стали совещаться. Обмен мнениями затянулся.
Вскоре Калиостро попросил их поторопиться с решением, так как время идет, а между тем дорога каждая минута. Если не успеть до полуночи овладеть кладом, то придется ждать целый год, до следующего Иванова дня. К тому же и силы зла не дремлют.
– Один из нас – дьявол! – зловеще добавил магик.
Члены капитула решили собрать голоса и большинством постановили согласиться на условие графа, о чем и заявил Иван Перфильевич.
Магик выслушал, кивнул и сейчас же приступил к колдовству.
ГЛАВА LX
Магический гвоздь
Поставив Эммануила за ширмы, магик очертил шпагой круг и ввел в него всех присутствовавших. Дамы были в величайшем волнении, но Калиостро успокаивал их, говоря, что надо лишь не покидать круг, и опасности не будет, да и ужасных явлений пока не предвидится. Затем он сильно накурил ароматическим дымом и зажег вокруг кристальной сферы десять свечей. Солнце уже клонилось к заливу, и косые лучи, проникая в полукруглые окна павильона, наполняли его алым светом. Мантия и камзол магика казались кровавыми. Он громко читал заклинания, по своему обычаю притопывая ногой и размахивая шпагой. Наконец закончив, напомнил присутствовавшим о необходимости соблюдать молчание, важность, благоговение и тишину.
Затем воззвал:
– Именем моего мастера и учителя, повелеваю тебе, избранное в духовицы дитя, заставить служащих нашему великому учителю духов показать тебе лес и то место острова, где хранится сокровище!
– Лес показался. Место открылось, – послышался тоненький голосок Эммануила.
– Что же ты видишь?
– Вижу землю и воду. Земля уходит в воду.
– Что еще видишь?
– Вижу каменного человека и каменный гроб. Над ними растут большая липа и старый дуб.
– Что видишь теперь, дитя?
– Вижу прекрасную даму и прекрасного господина. Они сидят на каменном гробе.
– Как они одеты?
– В белые длинные платья.
– Что у них на груди?
– У господина – красный крест. У дамы – красное сердце.
– Что они делают?
– Не знаю, – послышался смущенный ответ.
– Смотри хорошенько. Видишь теперь?
– Вижу. Они… они целуются.
– Ты, верно, плохо смотришь! Хорошенько смотри!
Видишь теперь?
– Они… тут размазано… они обнимаются…
– Ну, дитя, духи закрывают тебе глаза. Разве ты не видишь, что дама держит щит, а господин – копье? Видишь, как они сражаются с темными духами, которые силятся согнать их с гробницы и овладеть кладом?
– Нет… Тут размазано…
– Ты хочешь сказать, что черное облако закрывает тебе зрение? Именем моего мастера и учителя! Да разверзнется земля перед тобой, дитя мое!
– Земля разверзлась.
– Что видишь?
– Здесь лежит множество золотых полос, золотых и серебряных денег, разные вещи, исписанная бумага и еще красный порошок…
– Довольно, дитя, довольно! Мы теперь знаем все, что нам нужно знать? Достолюбезнейшие братья и сестры, можете спокойно выйти из круга! Слава Великому Строителю и Создателю Вселенной! – возбужденно говорил Калиостро.
Все окружили его.
Казалось, он был в полном восторге, почти плясал на месте, и мантия его развевалась. Схватив Елагина за руку, показывал ему в окно на лес и с необычайным жаром восклицал:
– Там! Там лежат зарытые магические рукописи! – Там священные письмена и откровения! О, какой торжественный долгожданный миг наступает! О, ты, Великий Создатель! Помоги мне совершить мое намерение!
Потом, помолчав, продолжал:
– Эти магические рукописи и сокровища лежат под печатью величайших заклятий и под стражей могущественнейших духов. И, кроме духов, никто их оттуда достать не может. Но я наложу на них такое заклятие, чтобы тот, кто пойдет по моим следам, ничего не мог успеть без моего ведома и без моей помощи, хотя бы я был от него и за триста тысяч верст. Вперед! Составьте цепь! Крепче держите друг друга за руки!
Тут в руках у Калиостро оказался преогромный гвоздь. Держаться за него он предложил госпоже Ковалинской. Сам замахал шпагой и кинулся вон из павильона, увлекая за собой весь хоровод.
Едва они вышли под своды деревьев, опять послышалась нежная музыка. В эти часы летнего заката, в мистическом настроении, вызванном и действиями, и курением, и, может быть, выпитым за полдником вином, все приняло какой-то фантастический облик. Идущим вслед за пурпурной мантией Калиостро и его сверкающей шпагой, концом которой он чертил в воздухе магические знаки, казалось, что они в очарованном царстве. Сладостные звуки неслись по острову. И казалось, что с ними являются хоры крылатых эльфов. Статуи, белевшие в куртинах, казались живыми.
Но граф углублялся в английский сад, и вот воды залива мелькнули между деревьями. Хоровод выбежал на стрелку. Солнце уже опустилось в залив, и все смешалось в гармонии красок.
– Здесь! – воскликнул Калиостро, подбегая к мраморной статуе.
И вдруг остановился, вперив взгляд в сидевшую на гробнице Гомера парочку. Серафима и Кориат не успели изменить позы и сидели так же близко, глядя друг другу в лицо и, видимо, забыв обо всем остальном во Вселенной. Они обернулись на шум, и лица их выразили не то смущение, не то растерянность, пробужденные от сладких мечтаний и видений. Казалось, Калиостро, вместо невидимых духов с крестом и красным сердцем, стерегущих клад, найдя совершенно осязаемых и видимых – супругу свою и секретаря Елагина – на мгновение растерялся… Но только на мгновение. Тут же он топнул, вновь восклицая:
– Здесь или нигде то, что мы ищем!
И принялся, нараспев произнося заклинания, чертить по земле шпагой знаки. Потом с размаха загнал в землю железный гвоздь и провозгласил:
– Силой троякого! Заклинаю тебя, Гаханниил! Войди в этот гвоздь и охраняй скрытые сокровища! Да будет так!
Все толпились вокруг магика и воткнутого им в землю гвоздя.
Он же весь просиял радостным торжеством и вдруг, шагнув к парочке, все еще сидевшей на гробнице, протянул одну руку Кориату, а другую – Серафиме.
– Друзья мои! – говорил он восторженно, очевидно, решив принять видимое за невидимое, между тем как те смущенно жали ему руки. – Благодарю вас! Вы спасли сокровище! Вы сохраняли его на благо человечества!
– И вас всех благодарю, дорогие братья и сестры! – продолжал Калиостро, пожимая руки всем. – Благодарю за помощь! Теперь открою вам, что все мы могли погибнуть. Но высшие силы оградили меня. Ах, друзья мои, не осудите! Я счастлив, как ребенок!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Предложение Калиостро произвело волнение. Члены капитула окружили наместного мастера и стали совещаться. Обмен мнениями затянулся.
Вскоре Калиостро попросил их поторопиться с решением, так как время идет, а между тем дорога каждая минута. Если не успеть до полуночи овладеть кладом, то придется ждать целый год, до следующего Иванова дня. К тому же и силы зла не дремлют.
– Один из нас – дьявол! – зловеще добавил магик.
Члены капитула решили собрать голоса и большинством постановили согласиться на условие графа, о чем и заявил Иван Перфильевич.
Магик выслушал, кивнул и сейчас же приступил к колдовству.
ГЛАВА LX
Магический гвоздь
Поставив Эммануила за ширмы, магик очертил шпагой круг и ввел в него всех присутствовавших. Дамы были в величайшем волнении, но Калиостро успокаивал их, говоря, что надо лишь не покидать круг, и опасности не будет, да и ужасных явлений пока не предвидится. Затем он сильно накурил ароматическим дымом и зажег вокруг кристальной сферы десять свечей. Солнце уже клонилось к заливу, и косые лучи, проникая в полукруглые окна павильона, наполняли его алым светом. Мантия и камзол магика казались кровавыми. Он громко читал заклинания, по своему обычаю притопывая ногой и размахивая шпагой. Наконец закончив, напомнил присутствовавшим о необходимости соблюдать молчание, важность, благоговение и тишину.
Затем воззвал:
– Именем моего мастера и учителя, повелеваю тебе, избранное в духовицы дитя, заставить служащих нашему великому учителю духов показать тебе лес и то место острова, где хранится сокровище!
– Лес показался. Место открылось, – послышался тоненький голосок Эммануила.
– Что же ты видишь?
– Вижу землю и воду. Земля уходит в воду.
– Что еще видишь?
– Вижу каменного человека и каменный гроб. Над ними растут большая липа и старый дуб.
– Что видишь теперь, дитя?
– Вижу прекрасную даму и прекрасного господина. Они сидят на каменном гробе.
– Как они одеты?
– В белые длинные платья.
– Что у них на груди?
– У господина – красный крест. У дамы – красное сердце.
– Что они делают?
– Не знаю, – послышался смущенный ответ.
– Смотри хорошенько. Видишь теперь?
– Вижу. Они… они целуются.
– Ты, верно, плохо смотришь! Хорошенько смотри!
Видишь теперь?
– Они… тут размазано… они обнимаются…
– Ну, дитя, духи закрывают тебе глаза. Разве ты не видишь, что дама держит щит, а господин – копье? Видишь, как они сражаются с темными духами, которые силятся согнать их с гробницы и овладеть кладом?
– Нет… Тут размазано…
– Ты хочешь сказать, что черное облако закрывает тебе зрение? Именем моего мастера и учителя! Да разверзнется земля перед тобой, дитя мое!
– Земля разверзлась.
– Что видишь?
– Здесь лежит множество золотых полос, золотых и серебряных денег, разные вещи, исписанная бумага и еще красный порошок…
– Довольно, дитя, довольно! Мы теперь знаем все, что нам нужно знать? Достолюбезнейшие братья и сестры, можете спокойно выйти из круга! Слава Великому Строителю и Создателю Вселенной! – возбужденно говорил Калиостро.
Все окружили его.
Казалось, он был в полном восторге, почти плясал на месте, и мантия его развевалась. Схватив Елагина за руку, показывал ему в окно на лес и с необычайным жаром восклицал:
– Там! Там лежат зарытые магические рукописи! – Там священные письмена и откровения! О, какой торжественный долгожданный миг наступает! О, ты, Великий Создатель! Помоги мне совершить мое намерение!
Потом, помолчав, продолжал:
– Эти магические рукописи и сокровища лежат под печатью величайших заклятий и под стражей могущественнейших духов. И, кроме духов, никто их оттуда достать не может. Но я наложу на них такое заклятие, чтобы тот, кто пойдет по моим следам, ничего не мог успеть без моего ведома и без моей помощи, хотя бы я был от него и за триста тысяч верст. Вперед! Составьте цепь! Крепче держите друг друга за руки!
Тут в руках у Калиостро оказался преогромный гвоздь. Держаться за него он предложил госпоже Ковалинской. Сам замахал шпагой и кинулся вон из павильона, увлекая за собой весь хоровод.
Едва они вышли под своды деревьев, опять послышалась нежная музыка. В эти часы летнего заката, в мистическом настроении, вызванном и действиями, и курением, и, может быть, выпитым за полдником вином, все приняло какой-то фантастический облик. Идущим вслед за пурпурной мантией Калиостро и его сверкающей шпагой, концом которой он чертил в воздухе магические знаки, казалось, что они в очарованном царстве. Сладостные звуки неслись по острову. И казалось, что с ними являются хоры крылатых эльфов. Статуи, белевшие в куртинах, казались живыми.
Но граф углублялся в английский сад, и вот воды залива мелькнули между деревьями. Хоровод выбежал на стрелку. Солнце уже опустилось в залив, и все смешалось в гармонии красок.
– Здесь! – воскликнул Калиостро, подбегая к мраморной статуе.
И вдруг остановился, вперив взгляд в сидевшую на гробнице Гомера парочку. Серафима и Кориат не успели изменить позы и сидели так же близко, глядя друг другу в лицо и, видимо, забыв обо всем остальном во Вселенной. Они обернулись на шум, и лица их выразили не то смущение, не то растерянность, пробужденные от сладких мечтаний и видений. Казалось, Калиостро, вместо невидимых духов с крестом и красным сердцем, стерегущих клад, найдя совершенно осязаемых и видимых – супругу свою и секретаря Елагина – на мгновение растерялся… Но только на мгновение. Тут же он топнул, вновь восклицая:
– Здесь или нигде то, что мы ищем!
И принялся, нараспев произнося заклинания, чертить по земле шпагой знаки. Потом с размаха загнал в землю железный гвоздь и провозгласил:
– Силой троякого! Заклинаю тебя, Гаханниил! Войди в этот гвоздь и охраняй скрытые сокровища! Да будет так!
Все толпились вокруг магика и воткнутого им в землю гвоздя.
Он же весь просиял радостным торжеством и вдруг, шагнув к парочке, все еще сидевшей на гробнице, протянул одну руку Кориату, а другую – Серафиме.
– Друзья мои! – говорил он восторженно, очевидно, решив принять видимое за невидимое, между тем как те смущенно жали ему руки. – Благодарю вас! Вы спасли сокровище! Вы сохраняли его на благо человечества!
– И вас всех благодарю, дорогие братья и сестры! – продолжал Калиостро, пожимая руки всем. – Благодарю за помощь! Теперь открою вам, что все мы могли погибнуть. Но высшие силы оградили меня. Ах, друзья мои, не осудите! Я счастлив, как ребенок!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100