Под этот далекий стрекот Бракин снова задремал, и снова его разбудила машина, и снова со стороны остановки.
«Ну и ночка!» – подумал Бракин вяло. Все следят за всеми. Прямо по Салтыкову-Щедрину: за каждым шпионом – шпион.
Бракин опять задремал, и уже в полусне подумал, что всё: пятнадцать минут ждем – и уходим. Как на занятиях в универе.
Он даже не заметил, как бесшумно открылись ворота со двора Коростылева. Опомнился, лишь когда услышал легкий скрип под ногами.
Черный человек маячил в сгустившейся мгле. Он шел ровно, прямой, словно палка, в сторону переезда.
Бракин приник к бойнице.
Сзади что-то зашумело. Бракин быстро обернулся, и увидел, что автобусная площадка внезапно погрузилась во тьму; оставался только слабый свет из закрытых жалюзи окон круглосуточного магазина.
Бракин снова развернулся. Высокая фигура уже была почти не видна.
С заколотившимся сердцем Бракин выполз на четвереньках из укрытия. И побежал по-собачьи, на четвереньках, держась как можно ближе к заборам.
Краем уха услышал: сзади, на оптовом складе, разъяренно разлаялись сторожевые собаки, что-то стукнуло. И снова стало тихо.
Приостановившись, чтобы отдышаться, Бракин снова ринулся вперед. Он не видел, что позади него, совершая гигантские прыжки, едва касаясь земли, бесшумно летит громадная белая волчица. В тумане ее силуэт казался неправдоподобно огромным; казалось, это летит сказочное чудовище: бескрылое, медлительное, но опасное, как кошмар. Она не догоняла и не отставала. Просто бесшумно взлетала и опускалась почти за самой спиной Бракина.
Вот и Корейский переулок. Темный человек миновал перекресток и зашагал дальше.
Витька сбежал по лестнице вниз из сторожевой будки, выгнал машину из бокса, быстро скомандовал:
– Быстро по местам. Каждый берет ствол. «Сайгу» – Саньке.
– А где он? – спросил кто-то.
– Бешеный? Он к переезду пошел. Мы обгоним его по Ижевской и выедем навстречу, с того конца переулка.
Мужики быстро втиснулись в машину, разобрали оружие. Санька, сидевший впереди, аккуратно поставил карабин между ног, дулом вниз.
– Да осторожнее! С предохранителей не снимайте, а то кто вас знает, шоферюг, – сказал Витька и на малых оборотах выкатился за ворота.
Ка остановился у высокого крепкого дома с металлическим забором выше человеческого роста. В одном из окон горел свет. И возле этого окна стояли два молодых парня, переговаривались, мялись.
Ка замер, наблюдая.
Парни сунули в открывшуюся форточку деньги, получили маленький полиэтиленовый пакетик, перевязанный ниткой, и пошли к переезду.
«Уазик» резко затормозил, не доезжая до переулка. Позади были трасса и хорошо освещенный переезд, а вокруг и дальше, вытянувшись вдоль железнодорожного полотна – скопище разнокалиберных металлических гаражей.
– Вот он! – сдавленно крикнул Санька.
Из переулка, горбясь, вышли два подростка. Увидели «уазик», повернулись, и бегом кинулись к гаражам.
– Да нет, – сказал Витька. – Это ж наркоманы. К местным цыганам за дурью приходили…
Он заглушил двигатель, открыл дверцу.
– Я – вперед, на разведку. Если надо – позову.
Витька выглянул из-за забора. По переулку стелилась синеватая мгла, и во мгле неподалеку он разглядел смутный силуэт темного человека, стоявшего возле высоких железных ворот под массивной кирпичной аркой.
И внезапно он вошел в ворота, которые со скрежетом и металлическим визгом провалились внутрь.
Сейчас же раздался бешеный собачий лай, а потом – множество певучих быстрых голосов.
Во дворе вспыхнул свет. Сквозь мглу Витька видел обманчиво громадные тени, метавшиеся по обширной усадьбе. Потом вдруг бахнул выстрел из двустволки. Восклицание, шум, и предсмертный визг собаки. Сначала один, затем другой.
Потом из ворот выскочила полуодетая толстая женщина и закричала:
– Люди добрые, эй! Караул! Убивают!..
Но голос ее погас в уплотнявшейся сырой мгле.
Она снова убежала во двор. И снова послышался крик:
– Всё возьми! Деньги, золото, на!..
Ответа не последовало, но крик внезапно оборвался.
У Витьки дрогнуло сердце.
Заверещали дети, заплакали.
Лоб покрылся испариной – Витька вытер его рукавом.
Между тем из ворот на четвереньках выбежал какой-то человек и завопил:
– Батюшки! Хозяйке голову свернул! Хозяина чуть до смерти не убил. Теперь по сараям ходит, наверное, Алешку ищет!
Витька высунулся, крикнул:
– Эй, ты! Иди сюда!
Человек приподнялся, озираясь.
– Да здесь я, здесь! Иди, не бойся! Мы сами за Ним охотимся…
Человек, наконец, разглядел Витьку, в полусогнутом состоянии подбежал к нему. Он был без шапки, босой; на майку накинут старый полушубок.
– Ты кто? – спросил Витька.
– Рупь-Пятнадцать… Ну, по-вашему – Пашка. Уморин фамилия. Я в работниках у цыган живу.
– И что там творится?
– Вышиб ворота. Здоровенный! Не иначе, нечисть. Троих покалечил, всех дворовых собак передушил. Хозяин в него с двух стволов – бах! А он покачнулся только…
– Ладно, Уморин, беги за мной… – И Витька кинулся к машине.
– Братва, на выход! Оружие к бою. Счас мы его тут, как от цыган выйдет, и встретим… А ты, – он взглянул на белого, трясущегося Уморина, – посиди пока в машине. А то босой – на снегу.
– Я привыкший, – скромно сказал Рупь-Пятнадцать и юркнул в «уазик».
Мужики пошли цепью. Вошли в переулок, залегли на обочине напротив цыганского дома.
Там было уже почти тихо. Только трещали какие-то доски, скрипели ржавые гвозди, звенели сбитые запоры.
Потом раздался хриплый лай, шум. И внезапно из ворот выскочил большой лохматый пес. Не оглядываясь, стрелой помчался по переулку.
А следом за псом в проеме ворот показалась темная огромная фигура.
Витька выстрелил первым. И загрохотало.
Фигура в воротах задергалась, взмахнула руками, и внезапно повалилась назад.
Витька взмахом руки приказал прекратить стрельбу. Не обращая внимания на засветившиеся позади окна, бросился к воротам.
Но едва он приблизился, Ка зашевелился. Витька замер, открыл рот. А Ка медленно поднимался, вставал, слегка покачиваясь, и наклонив голову к плечу. Вот он распрямился. Белые полуслепые глаза остановились на Витьке. Ка сделал шаг вперед.
– Витёк!! – завопил кто-то сзади. – Уносим ноги!..
Кто-то дернул Витьку за рукав, потащил от ворот.
Он опомнился, и помчался следом за остальными. Влетели в машину, сдвинув Уморина в самый угол, тяжело переводили дух. В машине остро пахло порохом.
В доме напротив, у окна, стоял здоровенный рыжий детина в майке. Скреб волосатые подмышки.
– Рома, чего там? – спросил женский голос из темноты.
– А кто их знает. Может, цыган убивают? А чего – у них есть, что воровать. Все сараи добром забиты.
Женщина – тоже в одной сорочке, – подскочила.
– Ты бы свет выключил в кухне!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98