Я не видела дорогих украшений -
они тоже не приняты. Принято и детей одевать акку-
ратно, рационально и просто.
Не принято болтать с соседкой, проводить много
времени вне дома. Не принято ссориться и выяснять
отношения с другими матерями по поводу повздорив-
ших детей. Не принято жаловаться на жизнь и на де-
тей. Но не принято и хвастаться успехами детей. Рань-
ше в первые годы, особенно в Имсте, было принято
проводить вечера, когда дети спят, за штопкой, шитьем
всем вместе. Теперь штопают редко, и вечера чаще
проводят дома - перед телевизором.
К сорокалетию детских деревень в издательстве
вышла юбилейная книжка <Дет-
екая жизнь>. И в ней - ответы матерей на вопрос:
<Почему вы выбрали эту профессию?> Лучший, на мой
взгляд, ответ привожу полностью:
<Ответ этот собирается как мозаичные камешки
из всей моей жизни. Определенный, готовый ответ я
не могу дать. В поисках его я камешек за камешком
складываю общую картину - и все равно она непол-
ная. Некоторые мозаичные камешки, возможно, дрем-
лют в моем подсознании, другие - закрыты для вас.
А некоторые я открою: найти в этом мире дело, ко-
торое мне дает возможность роста, побуждает каж-
дый день мои жизненные силы и нуждается в моей от-
ветственности. Это и протест против компьютера, су-
хих цифр и однообразия восьмичасового рабочего
дня, это и любовь к детям, и их естественности, жела-
ние прожить свою женскую судьбу, принимать жизнь
с любовью и радостью и передавать это все дальше,
заботиться и защищать.
Мы все ищем смысла в нашей жизни и здесь нет
универсального рецепта, который одинаково подойдет
мне и моей соседке. Единственное сознательное ре-
шение - идти своей дорогой. Не хочу сказать, что
моя жизнь, моя профессия до этого была бессмыслен-
на и бесцветна, но чего-то в ней не хватало, что я
нашла здесь в этой профессии: удовлетворение, чест-
ная усталость по вечерам, просто - тихое счастье>.
Наверное, причина успеха гмайнеровской модели и
в том, что детская деревня и сегодня притягивает
людей, ищущих не внешних признаков успеха в об-
ществе, а смысла в жизни, нравственного наполне-
ния ее.
Я была в Инсбруке, в академии Германа Гмайнера,
когда группа молодых женщин собралась на послед-
ний свой семинар. Меня пригласили на один вечерний
неформальный разговор, когда будущие слушатель-
ницы школы говорили о своем выборе, о сомнениях,
которые появлялись, и о решении, в котором теперь
не сомневаются. И руководительница семинара, ясно-
глазая, живая фрау Риддер, удивительно похожая на
нашу добрую учительницу, говорила, что без сомне-
ний выбора не бывает, что легкие решения иногда зыб-
ки. А на следующий день приехал президент Хельмут
Кутин. Встреча с ним проходила не в комнате для заня-
тий, а в уютном зале, где обедают. Был красиво серви-
рован стол для кофе, в вазе стояли ромашки.
- В первую очередь нас всех должны заботить де-
ти. Но вы молоды, и если так случится, что вы встретите
когда-то свою судьбу, не надо отказываться от нее толь-
ко ради детей. Они вас поймут. И даже если вы прора-
ботали два-три года как мать, пусть вас не терзает со-
весть, мы скажем вам спасибо за любое время, которое
вы отдали детям...
Фрау Риддер смотрела на Кутина благодарно-ра-
достными глазами. Ее это заявление явно радовало.
Наверное, изменившееся время внесет какие-то
коррективы в правила детских деревень. Они и сейчас
распространяются на сферу личной жизни матери в той
степени, в которой это не затрагивает интересов детей.
Одна из молодых матерей сказала мне:
- В детской деревне я должна выполнять все ее
правила, а как протекает моя жизнь в свободное вре-
мя за ее пределами - это мое дело.
И от директора детской деревни я услышала:
- Самое главное, что для киндердорфмуттер на
первом плане. Если дети - останется место и для дру-
га. А если друг - не останется места для детей.
Уже сейчас иногда встречаются матери со своим
собственным ребенком. Наверное, таких случаев ста-
нет больше. Но это не главное. Основное остается: во
главе семьи стоит мать-воспитательница, сменившая
службу на служение. И по-прежнему, как и во времена
Гмайнера, она знает, что самое значительное лицо в
организации не директор детской деревни и даже не
ее президент, а она сама, хозяйка дома, несущая основ-
ной груз забот. От нее зависит благополучие детей,
семьи, благополучие детской деревни и в конечном
итоге благополучие всей организации.
V
Последнее время рассказывать у нас про гмайне-
ровскую модель стало легче. Унитарность педагогичес-
кого мышления постепенно исчезает. Люди привыкают
к тому, что школьные программы, виды школ, типы
детских учреждений могут быть разными. Да и слова
<лицей>, <гимназия>, <воскресная школа>, <семейный
детский дом>, <приемная семья> стали не перевод-
ными, не дореволюционными, а вполне нашими, по-
нятными. И все-таки привычные представления сказы-
ваются.
>тся.
Если семья, то рядом ожидается слово - родители,
если дети, то обязательно спрашивают: <Могут ли
носить фамилию матери?> И как правило, считают, что
должны. Передачу видела у нас такую, где супружес-
кая чета, возглавляющая опекунскую семью, с гор-
достью говорила, что добилась: всех детей записали
на их фамилию. Часто спрашивают про усыновление,
может ли мать-воспитательница усыновить ребенка.
Когда слышат отрицательный ответ - недоумевают:
<Почему? Правильно ли это?> Говорят: <Какая же это
семья, если все дети под разными фамилиями. Нет,
если бы я взяла детей, поставила бы условие...>
Вначале услышанное преломлялось иногда стран-
ным образом. Бесчеловечно запрещать женщине выхо-
дить замуж. Слово <религия> приводило к выводам
неожиданным: <Значит, во главе семьи стоит мо-
нашка?>
Сказывается привычка к стереотипам и недостаток
правового мышления. И в гмайнеровские деревни, и в
наши опекунские или приемные семьи, как правило,
поступают дети, которых по тем или иным причинам
усыновить нельзя. Как же можно при живых (даже бес-
путных, даже сидящих в тюрьме) родителях давать им
другую фамилию? Слышала такую точку зрения: <По-
ка в школу ходят, пусть носят одну фамилию...> А это
по какому праву?
Статья в одном из наших еженедельников под пре-
красной рубрикой - <Профессия - благотворчество>.
Читаю: <У Раисы Ивановны и Ивана Николаевича се-
меро детей. Шестеро из них - приемные. ...Липец-
кое областное отделение СДФ выплачивает им еже-
месячное пособие... Несмотря на то что все их дети но-
сят общие фамилию и отчество, их квартира является,
по сути дела, семейным интернатом>.
Читаю и ничего не понимаю. Если это усыновлен-
ные по закону дети, то их нельзя называть приемны-
ми, а квартиру - <семейным интернатом>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
они тоже не приняты. Принято и детей одевать акку-
ратно, рационально и просто.
Не принято болтать с соседкой, проводить много
времени вне дома. Не принято ссориться и выяснять
отношения с другими матерями по поводу повздорив-
ших детей. Не принято жаловаться на жизнь и на де-
тей. Но не принято и хвастаться успехами детей. Рань-
ше в первые годы, особенно в Имсте, было принято
проводить вечера, когда дети спят, за штопкой, шитьем
всем вместе. Теперь штопают редко, и вечера чаще
проводят дома - перед телевизором.
К сорокалетию детских деревень в издательстве
екая жизнь>. И в ней - ответы матерей на вопрос:
<Почему вы выбрали эту профессию?> Лучший, на мой
взгляд, ответ привожу полностью:
<Ответ этот собирается как мозаичные камешки
из всей моей жизни. Определенный, готовый ответ я
не могу дать. В поисках его я камешек за камешком
складываю общую картину - и все равно она непол-
ная. Некоторые мозаичные камешки, возможно, дрем-
лют в моем подсознании, другие - закрыты для вас.
А некоторые я открою: найти в этом мире дело, ко-
торое мне дает возможность роста, побуждает каж-
дый день мои жизненные силы и нуждается в моей от-
ветственности. Это и протест против компьютера, су-
хих цифр и однообразия восьмичасового рабочего
дня, это и любовь к детям, и их естественности, жела-
ние прожить свою женскую судьбу, принимать жизнь
с любовью и радостью и передавать это все дальше,
заботиться и защищать.
Мы все ищем смысла в нашей жизни и здесь нет
универсального рецепта, который одинаково подойдет
мне и моей соседке. Единственное сознательное ре-
шение - идти своей дорогой. Не хочу сказать, что
моя жизнь, моя профессия до этого была бессмыслен-
на и бесцветна, но чего-то в ней не хватало, что я
нашла здесь в этой профессии: удовлетворение, чест-
ная усталость по вечерам, просто - тихое счастье>.
Наверное, причина успеха гмайнеровской модели и
в том, что детская деревня и сегодня притягивает
людей, ищущих не внешних признаков успеха в об-
ществе, а смысла в жизни, нравственного наполне-
ния ее.
Я была в Инсбруке, в академии Германа Гмайнера,
когда группа молодых женщин собралась на послед-
ний свой семинар. Меня пригласили на один вечерний
неформальный разговор, когда будущие слушатель-
ницы школы говорили о своем выборе, о сомнениях,
которые появлялись, и о решении, в котором теперь
не сомневаются. И руководительница семинара, ясно-
глазая, живая фрау Риддер, удивительно похожая на
нашу добрую учительницу, говорила, что без сомне-
ний выбора не бывает, что легкие решения иногда зыб-
ки. А на следующий день приехал президент Хельмут
Кутин. Встреча с ним проходила не в комнате для заня-
тий, а в уютном зале, где обедают. Был красиво серви-
рован стол для кофе, в вазе стояли ромашки.
- В первую очередь нас всех должны заботить де-
ти. Но вы молоды, и если так случится, что вы встретите
когда-то свою судьбу, не надо отказываться от нее толь-
ко ради детей. Они вас поймут. И даже если вы прора-
ботали два-три года как мать, пусть вас не терзает со-
весть, мы скажем вам спасибо за любое время, которое
вы отдали детям...
Фрау Риддер смотрела на Кутина благодарно-ра-
достными глазами. Ее это заявление явно радовало.
Наверное, изменившееся время внесет какие-то
коррективы в правила детских деревень. Они и сейчас
распространяются на сферу личной жизни матери в той
степени, в которой это не затрагивает интересов детей.
Одна из молодых матерей сказала мне:
- В детской деревне я должна выполнять все ее
правила, а как протекает моя жизнь в свободное вре-
мя за ее пределами - это мое дело.
И от директора детской деревни я услышала:
- Самое главное, что для киндердорфмуттер на
первом плане. Если дети - останется место и для дру-
га. А если друг - не останется места для детей.
Уже сейчас иногда встречаются матери со своим
собственным ребенком. Наверное, таких случаев ста-
нет больше. Но это не главное. Основное остается: во
главе семьи стоит мать-воспитательница, сменившая
службу на служение. И по-прежнему, как и во времена
Гмайнера, она знает, что самое значительное лицо в
организации не директор детской деревни и даже не
ее президент, а она сама, хозяйка дома, несущая основ-
ной груз забот. От нее зависит благополучие детей,
семьи, благополучие детской деревни и в конечном
итоге благополучие всей организации.
V
Последнее время рассказывать у нас про гмайне-
ровскую модель стало легче. Унитарность педагогичес-
кого мышления постепенно исчезает. Люди привыкают
к тому, что школьные программы, виды школ, типы
детских учреждений могут быть разными. Да и слова
<лицей>, <гимназия>, <воскресная школа>, <семейный
детский дом>, <приемная семья> стали не перевод-
ными, не дореволюционными, а вполне нашими, по-
нятными. И все-таки привычные представления сказы-
ваются.
>тся.
Если семья, то рядом ожидается слово - родители,
если дети, то обязательно спрашивают: <Могут ли
носить фамилию матери?> И как правило, считают, что
должны. Передачу видела у нас такую, где супружес-
кая чета, возглавляющая опекунскую семью, с гор-
достью говорила, что добилась: всех детей записали
на их фамилию. Часто спрашивают про усыновление,
может ли мать-воспитательница усыновить ребенка.
Когда слышат отрицательный ответ - недоумевают:
<Почему? Правильно ли это?> Говорят: <Какая же это
семья, если все дети под разными фамилиями. Нет,
если бы я взяла детей, поставила бы условие...>
Вначале услышанное преломлялось иногда стран-
ным образом. Бесчеловечно запрещать женщине выхо-
дить замуж. Слово <религия> приводило к выводам
неожиданным: <Значит, во главе семьи стоит мо-
нашка?>
Сказывается привычка к стереотипам и недостаток
правового мышления. И в гмайнеровские деревни, и в
наши опекунские или приемные семьи, как правило,
поступают дети, которых по тем или иным причинам
усыновить нельзя. Как же можно при живых (даже бес-
путных, даже сидящих в тюрьме) родителях давать им
другую фамилию? Слышала такую точку зрения: <По-
ка в школу ходят, пусть носят одну фамилию...> А это
по какому праву?
Статья в одном из наших еженедельников под пре-
красной рубрикой - <Профессия - благотворчество>.
Читаю: <У Раисы Ивановны и Ивана Николаевича се-
меро детей. Шестеро из них - приемные. ...Липец-
кое областное отделение СДФ выплачивает им еже-
месячное пособие... Несмотря на то что все их дети но-
сят общие фамилию и отчество, их квартира является,
по сути дела, семейным интернатом>.
Читаю и ничего не понимаю. Если это усыновлен-
ные по закону дети, то их нельзя называть приемны-
ми, а квартиру - <семейным интернатом>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53