.. А если
это дети, находящиеся в опеке, или если это патро-
нажная семья, то почему они носят фамилию и от-
чество не своего родного отца?
Гмайнеровская модель - это учреждение, кото-
рое от австрийского государственного детского дома
отличается тем, что принадлежит не государству, а
частной благотворительной организации. И иным обра-
зом жизни - как детей, так и матерей-воспитатель-
ниц. Здесь не семейное воспитание, а воспитание, как
всегда говорил Гмайнер, <приближенное к семейно-
му>. И детей в детские деревни направляют так же,
как и во все другие учреждения. И так же, как в любом
детском доме, ребенок носит свою фамилию. И так
же, как в детском доме, кто-то останется здесь, пока
не вырастет, а кого-то могут забрать родители, выздо-
ровевшие физически или социально. Мать детской де-
ревни может усыновить кого-то, только покинув ра-
боту.
Направляет ребенка в австрийскую детскую дерев-
ню югендамтотдел по делам молодежи при магистра-
те. В Австрии в девяти детских деревнях живет при-
мерно одна шестая часть всех детей, воспитывающих-
ся вне дома. Остальные в других воспитательных
учреждениях, принадлежащих другим частным орга-
низациям и религиозным общинам; в государственных
детских домах и опекунских семьях, где деньги на со-
держание ребенка также платит государство.
В югендамте существует тщательно продуманная
ступенчатая система помощи семье, не справляющейся
со своими собственными детьми. Первая возможность:
если инспектор, которая приходит в неблагополучные
семьи регулярно, видит, что детям в семье не уделяет-
ся должного внимания, на какое-то время присылает-
ся помощница (это тоже социальная профессия). Если
родители зарабатывают достаточно, часть расходов
на зарплату помощнице несут они, если нет - все берет
на себя государство. Вторая возможность: детский
сад на целый день. Принцип оплаты тот же. Третий ва-
риант: школа-интернат, из нее, как и у нас, дети при-
ходят домой на воскресенья.
Первая возможность - помощница используется
часто, но и на этой первой ступеньке помощи социаль-
ным работникам становится нередко ясно, что ребен-
ка надо из семьи забирать. И это происходит либо с
согласия родителей, либо по решению специального
суда, занимающегося делами несовершеннолетних.
И тогда появляются вот такие записи:
<Родители живут в плохих финансовых и социаль-
ных условиях. У отца - большие долги. Мать любит
ребенка, но не в состоянии с ним справиться...> <Мать
провела детство в воспитательном учреждении. В ее
жизни алкоголь и мужчины занимают большую роль.
Хотела бы воспитывать детей, но не в состоянии это
сделать. Согласна передать девочку в киндердорф, хо-
тела бы ее посещать...> <Дети (двойняшки) рождены
вне брака. Дети не показываются регулярно врачу.
С ними не гуляют. Дети в плохом состоянии. Родителей
невозможно научить правильному уходу...>
Встречаются слова для нашего глаза в таких бума-
гах непривычные: <Мать очень добрая, но безвольная
женщина... она очень привязана к ребенку, но сама
понимает, что не сможет его воспитать, как надо...
отец груб, неласков с детьми, живет на пособие, а
мать полностью подчинена ему и, несмотря на любовь
к ребенку, не сможет и дальше противиться плохому
влиянию отца... Мать - неплохая женщина, но она
привыкла жить на социальную помощь и не хочет
искать работы...>
Когда-то мне казалось: высокий уровень жизни в
стране снижает количество социальных сирот. Оказа-
лось, что вместе с уровнем жизни поднимается и уро-
вень претензий к родителям. Я видела в детских доку-
ментах и слова о пьянстве, наркомании, тюрьме. Но <не-
способность воспитывать> мы понимаем явно по-
разному. Судя по документам, добрые, но безвольные
матери чаще всего сами отдают ребенка в детскую де-
ревню. Закон же вмешивается тогда, когда надо защи-
тить ребенка.
Я уже говорила о том, что семьи в детской деревне
разновозрастные. Когда выросшие дети покидают дом,
мать говорит директору, какого ребенка она хотела бы
взять. И ждет, когда этот случай представится. Все
матери, с которыми я встречалась, говорили, что груд-
ной ребенок для семьи - счастье. Помните рассказ
Гмайнера о трудном мальчике, привязавшемся к ма-
лышке? Одна из матерей сказала:
- Дети, попадающие к нам, страдали от недостат-
ка любви или полного ее отсутствия. Она им необхо-
дима, как витамины при авитаминозе. Мы стараемся
возместить эту любовь. Но даже у нас она в чем-то ко-
рыстна: любишь того, кому оказал добро, мы любим
в детях себя. А любовь совсем маленького чиста и бес-
корыстна. Самые тяжелые характеры выправлялись
любовью.
В детскую деревню могут попасть совсем малень-
кие. Мне рассказывали о двухнедельных, трехмесячных
и даже шестидневных детях. Грудной ребенок (по при-
вычке называю его так, конечно же, все они искусст-
венники), пока не подрастет, спит в комнате матери.
Бессонные ночи, болезни - мама рядом. Заботы, тре-
воги, не отойдешь от детей, не оставишь. Кажется, за-
чем им все это? Но рациональные вопросы в жертвен-
ной профессии неуместны.
В тех документах, которые в одинаковых папочках
хранятся в специальных шкафах, есть история жизни -
характеристика ребенка. Естественно, если ребенок в
том возрасте, когда характер уже проявился.
<У К. почти не сохранилось воспоминаний о мате-
ри. Если она посещала детей, они были скованными и
отстраненными по отношению к ней. Для него оконча-
ние визита, в противоположность его сестричке, не
представляло никакой трудности.
К. кажется замкнутым, но в игре бывает веселым.
Он чувствует себя в патронажной семье хорошо. Ему
удалось избежать негативных переживаний, он не был в
приюте. Правда, его первый год жизни, который он
провел у матери, почти неизвестен. Ясно только, что
в семье было тяжелое финансовое положение... С К. не
было проблем, ни со здоровьем, ни с воспитанием.
Без таких документов - гораздо более полных,
чем у нас, - нельзя направить ребенка ни в одно воспи-
тательное учреждение. Читаешь их и видишь, как
серьезно и внимательно наблюдаются дети в тех
семьях, где беда или вина родителей лишает их нор-
мального детства. У нас почему-то акты о лишении ма-
теринства в делах детей только из суда. <По показа-
ниям соседей... по показаниям общественности...>
А здесь специальный инспектор посещает семью, что-
бы взвешенно и профессионально (вот что важно: про-
фессионально! А где они наши подготовленные соци-
альные работники?) решить, может ли <безвольная, но
добрая женщина> противиться агрессивному отцу ре-
бенка? В актах этих с изумлением обнаруживала те же
беды, что и у нас: пьянство, наркомания, жестокость
родителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
это дети, находящиеся в опеке, или если это патро-
нажная семья, то почему они носят фамилию и от-
чество не своего родного отца?
Гмайнеровская модель - это учреждение, кото-
рое от австрийского государственного детского дома
отличается тем, что принадлежит не государству, а
частной благотворительной организации. И иным обра-
зом жизни - как детей, так и матерей-воспитатель-
ниц. Здесь не семейное воспитание, а воспитание, как
всегда говорил Гмайнер, <приближенное к семейно-
му>. И детей в детские деревни направляют так же,
как и во все другие учреждения. И так же, как в любом
детском доме, ребенок носит свою фамилию. И так
же, как в детском доме, кто-то останется здесь, пока
не вырастет, а кого-то могут забрать родители, выздо-
ровевшие физически или социально. Мать детской де-
ревни может усыновить кого-то, только покинув ра-
боту.
Направляет ребенка в австрийскую детскую дерев-
ню югендамтотдел по делам молодежи при магистра-
те. В Австрии в девяти детских деревнях живет при-
мерно одна шестая часть всех детей, воспитывающих-
ся вне дома. Остальные в других воспитательных
учреждениях, принадлежащих другим частным орга-
низациям и религиозным общинам; в государственных
детских домах и опекунских семьях, где деньги на со-
держание ребенка также платит государство.
В югендамте существует тщательно продуманная
ступенчатая система помощи семье, не справляющейся
со своими собственными детьми. Первая возможность:
если инспектор, которая приходит в неблагополучные
семьи регулярно, видит, что детям в семье не уделяет-
ся должного внимания, на какое-то время присылает-
ся помощница (это тоже социальная профессия). Если
родители зарабатывают достаточно, часть расходов
на зарплату помощнице несут они, если нет - все берет
на себя государство. Вторая возможность: детский
сад на целый день. Принцип оплаты тот же. Третий ва-
риант: школа-интернат, из нее, как и у нас, дети при-
ходят домой на воскресенья.
Первая возможность - помощница используется
часто, но и на этой первой ступеньке помощи социаль-
ным работникам становится нередко ясно, что ребен-
ка надо из семьи забирать. И это происходит либо с
согласия родителей, либо по решению специального
суда, занимающегося делами несовершеннолетних.
И тогда появляются вот такие записи:
<Родители живут в плохих финансовых и социаль-
ных условиях. У отца - большие долги. Мать любит
ребенка, но не в состоянии с ним справиться...> <Мать
провела детство в воспитательном учреждении. В ее
жизни алкоголь и мужчины занимают большую роль.
Хотела бы воспитывать детей, но не в состоянии это
сделать. Согласна передать девочку в киндердорф, хо-
тела бы ее посещать...> <Дети (двойняшки) рождены
вне брака. Дети не показываются регулярно врачу.
С ними не гуляют. Дети в плохом состоянии. Родителей
невозможно научить правильному уходу...>
Встречаются слова для нашего глаза в таких бума-
гах непривычные: <Мать очень добрая, но безвольная
женщина... она очень привязана к ребенку, но сама
понимает, что не сможет его воспитать, как надо...
отец груб, неласков с детьми, живет на пособие, а
мать полностью подчинена ему и, несмотря на любовь
к ребенку, не сможет и дальше противиться плохому
влиянию отца... Мать - неплохая женщина, но она
привыкла жить на социальную помощь и не хочет
искать работы...>
Когда-то мне казалось: высокий уровень жизни в
стране снижает количество социальных сирот. Оказа-
лось, что вместе с уровнем жизни поднимается и уро-
вень претензий к родителям. Я видела в детских доку-
ментах и слова о пьянстве, наркомании, тюрьме. Но <не-
способность воспитывать> мы понимаем явно по-
разному. Судя по документам, добрые, но безвольные
матери чаще всего сами отдают ребенка в детскую де-
ревню. Закон же вмешивается тогда, когда надо защи-
тить ребенка.
Я уже говорила о том, что семьи в детской деревне
разновозрастные. Когда выросшие дети покидают дом,
мать говорит директору, какого ребенка она хотела бы
взять. И ждет, когда этот случай представится. Все
матери, с которыми я встречалась, говорили, что груд-
ной ребенок для семьи - счастье. Помните рассказ
Гмайнера о трудном мальчике, привязавшемся к ма-
лышке? Одна из матерей сказала:
- Дети, попадающие к нам, страдали от недостат-
ка любви или полного ее отсутствия. Она им необхо-
дима, как витамины при авитаминозе. Мы стараемся
возместить эту любовь. Но даже у нас она в чем-то ко-
рыстна: любишь того, кому оказал добро, мы любим
в детях себя. А любовь совсем маленького чиста и бес-
корыстна. Самые тяжелые характеры выправлялись
любовью.
В детскую деревню могут попасть совсем малень-
кие. Мне рассказывали о двухнедельных, трехмесячных
и даже шестидневных детях. Грудной ребенок (по при-
вычке называю его так, конечно же, все они искусст-
венники), пока не подрастет, спит в комнате матери.
Бессонные ночи, болезни - мама рядом. Заботы, тре-
воги, не отойдешь от детей, не оставишь. Кажется, за-
чем им все это? Но рациональные вопросы в жертвен-
ной профессии неуместны.
В тех документах, которые в одинаковых папочках
хранятся в специальных шкафах, есть история жизни -
характеристика ребенка. Естественно, если ребенок в
том возрасте, когда характер уже проявился.
<У К. почти не сохранилось воспоминаний о мате-
ри. Если она посещала детей, они были скованными и
отстраненными по отношению к ней. Для него оконча-
ние визита, в противоположность его сестричке, не
представляло никакой трудности.
К. кажется замкнутым, но в игре бывает веселым.
Он чувствует себя в патронажной семье хорошо. Ему
удалось избежать негативных переживаний, он не был в
приюте. Правда, его первый год жизни, который он
провел у матери, почти неизвестен. Ясно только, что
в семье было тяжелое финансовое положение... С К. не
было проблем, ни со здоровьем, ни с воспитанием.
Без таких документов - гораздо более полных,
чем у нас, - нельзя направить ребенка ни в одно воспи-
тательное учреждение. Читаешь их и видишь, как
серьезно и внимательно наблюдаются дети в тех
семьях, где беда или вина родителей лишает их нор-
мального детства. У нас почему-то акты о лишении ма-
теринства в делах детей только из суда. <По показа-
ниям соседей... по показаниям общественности...>
А здесь специальный инспектор посещает семью, что-
бы взвешенно и профессионально (вот что важно: про-
фессионально! А где они наши подготовленные соци-
альные работники?) решить, может ли <безвольная, но
добрая женщина> противиться агрессивному отцу ре-
бенка? В актах этих с изумлением обнаруживала те же
беды, что и у нас: пьянство, наркомания, жестокость
родителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53