Поза-
ди у него 10 лет работы в доме молодежи в Эгерда-
хе. Пышная борода и усы делают его старше, но под-
черкивают яркость синих глаз. Недавно принятый на
работу воспитатель - в джинсах, коротко острижен,
но сзади оставлена косичка, а в ухе серьга. Он уходит
за кофе, а Михаэль Гнацер, очевидно, заметив мой
взгляд, говорит:
- Хороший парень. Но больше всего мне импо-
нирует его серьга. Наши подопечные найдут с ним об-
щий язык.
Дом имеет два входа. Один из них - для обычных
комнат, которые обустроены намного проще, чем в
молодежном доме. Здесь нет и своего повара, гото-
вят по очереди, вместе с воспитателем. Но здесь, по
сравнению с тем домом, намного меньше молодых
людей, и те, кто не <вписался>, не более опекаемы,
но более наблюдаемы и руководимы психологами-
специалистами. Другой вход называется <временное
пристанище>. Здесь всего два места для молодых
людей, по тем или иным причинам вошедших в кон-
фликт с законом и оставшихся без жилья и оказав-
шихся без средств.
Гунтрамсдорф - опыт, проба. Но Михаэль Гнацер
уверен, что такое место необходимо. <По нашему
уставу молодые люди, грубо нарушающие правила
общежития в молодежных дома, отчисляются. Но мы
не должны от них отступаться. Мы должны за них бо-
роться>.
Смотрите, какая продуманная система, в которую
включены не только нормальные здоровые дети, но -
до известных границ - и исключения. В наших дет-
ских домах больные дети, оступившиеся и просто вы-
росшие воспитанники сразу оказываются вне влияния
и тепла людей, к которым они привыкли. От них сразу
отступаются, их предают. Попавший в тюрьму или
воспитательную колонию, конечно же, ни в детский
дом, ни в молодежный дом не вернется (которого
просто нет), а попадет в лучшем случае в обычное
общежитие, где окажется не под влиянием воспита-
телей-профессионалов, а под влиянием компании, в
которую может угодить и не по своей воле. Ребенка
с задержками в психическом развитии сразу перево-
дят в специальный детский дом, и он ходит в специ-
альную школу, где тупеет еще больше.
Гмайнер же в 1963 году создал в Хинтербрюле
лечебное заведение, являющееся симбиозом боль-
ницы и школы. И пригласил заведовать им одного из
основателей лечебно-педагогического направления
профессора Асмергера. Сюда попадают на исследо-
вание, на лечение дети со всех австрийских деревень.
И учатся они здесь же, чтобы на время лечения не
оторваться от своих сверстников.
Два соединенных вместе дома (специально вы-
строенных для этой цели) стоят здесь же, в Хинтер-
брюле, рядом с другими жилыми домами. Нет заго-
родки, сторожа, больничной атмосферы. В свобод-
ное время ребята могут поиграть на лугу со своими
друзьями, сбегать за мороженым. Их могут навещать
родственники или матери киндердорфа. Это совсем
не похоже даже на австрийскую больницу. Они оста-
лись в той же жизни, их не отдали в чужие руки.
То же самое с учениками специальной школы для
детей с задержкой умственного развития. Они не пе-
реводятся в другую детскую деревню, их не собира-
ют в одну семью. И в школу они ходят в одну и ту же.
Только класс другой - специальный.
Педагогика долгого дыхания дорога тем, что вни-
мание и забота не обрываются в одночасье, что они
ограничены не формальной категорией - возрастом,
а неформальной - способностью человека начать са-
мостоятельную жизнь. И спасают подростков от тех
столкновений с жизнью, которые они пока еще вы-
играть не могут. И думал Гмайнер об этом в Австрии,
где проблема жилья и заработка решается куда про-
ще и легче, чем у нас.
Программа помощи выросшим воспитанникам бы-
ла продумана Гмайнером так же тщательно, как и сама
модель SOS-киндердорфа. До мелочей, до частностей.
Она в целом на первый взгляд так же проста, как и
сама модель. И по деталям (ну кто не знает, что такое
молодежное общежитие, например?) вроде бы знако-
ма. Но собранная вместе, являющаяся продолжени-
ем детской деревни, она та подмога, то прибежище,
к которому можно обратиться в трудную минуту и
закрыв за собой двери дома в детской деревне.
На Инсбрук как город у меня осталась всего пара
часов. По Инсбруку меня возил и водил Йогна Грего-
рич. Считалось, что он показывает мне город. Но он,
очень быстро обратив мое внимание на очередную
историческую достопримечательность, с восторгом
показывал мне на окно обычного здания и с не мень-
шим восторгом говорил:
- Вот там, видите? Угловое окно с зелеными пере-
плетами? Там работает наш бывший воспитанник та-
кой-то. Он показывал мне фирмы, библиотеки, пра-
вительственное здание, детский сад, зеленную лавоч-
ку, университет - везде работали бывшие дети Имста.
Не удивительно, что здесь осело так много <бывших>.
Молодежный дом в Эгердахе - на краю Инсбрука.
Многие из тех воспитанников, что жили в молодеж-
ном доме, после получения профессии оседали в Инс-
бруке. Да и связей у самой организации было здесь
р,опьше, им могли помочь. И наконец, в Инсбруке
Гмайнер в 1970 году купил свою первую в жизни соб-
ственную квартиру (на 52-м году жизни!), старшие
жались к нему.
- Одно время я работал в такси ночью, - рас-
сказывал мне Грегорич. - Если у него горело окно,
я заезжал. Он открывал дверь, и я видел, как он мне
рад. Я знал: он мне рад. Он даже кофе всегда варил
сам. Он нам всегда был рад. Иногда днем придешь,
он говорит: <У меня переговоры, посиди на кухне,
найди там чего-нибудь в холодильнике>. Он никогда
не говорил: я занят. Мы для него были самые важные.
Он нам всегда был рад. Эти часы с ним больше, чем
все богатство мира. Я бы их ни на что не променял.
Потом Йоган вспоминает что-то свое и говорит:
- О, надо было видеть, как он улыбался, когда
открывал дверь, особенно если мы приходили вдвоем,
втроем. Он нам говорил: <Не теряйте друг друга>.
Грегорич говорит, что клуб <Мы>, который орга-
низовали бывшие воспитанники, и место общения, и
объединяющее начало при помощи.
- Переселиться кому надо, мебель перевезти,
квартиру старую кто купил - отремонтировать. Я ко-
гда дом строил, у меня все наши бесплатно работали:
каменщики, плотники, водопроводчики. И сейчас -
меня только позови - я бегу. Если что-то нужно, толь-
ко позвони, никто не считается со временем.
Может быть, в этом прагматическом мире и счи-
тается. Но он этого не замечает: вот в чем счастье.
Он себя одиноким не чувствует, его <бывшие> рядом.
В разговорах всплывали детали действительно тро-
гательные. Когда Херберт Гензер женился в студен-
ческие годы, Хельмут Кутин, с которым они вместе
росли в семье Антонии Каммерландер, уже работал.
И оплатил Гензеру свадебное путешествие. Один из
<бывших> попался на удочку мошеннику, и надо было
срочно заплатить большую сумму, иначе он бы сел
в тюрьму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
ди у него 10 лет работы в доме молодежи в Эгерда-
хе. Пышная борода и усы делают его старше, но под-
черкивают яркость синих глаз. Недавно принятый на
работу воспитатель - в джинсах, коротко острижен,
но сзади оставлена косичка, а в ухе серьга. Он уходит
за кофе, а Михаэль Гнацер, очевидно, заметив мой
взгляд, говорит:
- Хороший парень. Но больше всего мне импо-
нирует его серьга. Наши подопечные найдут с ним об-
щий язык.
Дом имеет два входа. Один из них - для обычных
комнат, которые обустроены намного проще, чем в
молодежном доме. Здесь нет и своего повара, гото-
вят по очереди, вместе с воспитателем. Но здесь, по
сравнению с тем домом, намного меньше молодых
людей, и те, кто не <вписался>, не более опекаемы,
но более наблюдаемы и руководимы психологами-
специалистами. Другой вход называется <временное
пристанище>. Здесь всего два места для молодых
людей, по тем или иным причинам вошедших в кон-
фликт с законом и оставшихся без жилья и оказав-
шихся без средств.
Гунтрамсдорф - опыт, проба. Но Михаэль Гнацер
уверен, что такое место необходимо. <По нашему
уставу молодые люди, грубо нарушающие правила
общежития в молодежных дома, отчисляются. Но мы
не должны от них отступаться. Мы должны за них бо-
роться>.
Смотрите, какая продуманная система, в которую
включены не только нормальные здоровые дети, но -
до известных границ - и исключения. В наших дет-
ских домах больные дети, оступившиеся и просто вы-
росшие воспитанники сразу оказываются вне влияния
и тепла людей, к которым они привыкли. От них сразу
отступаются, их предают. Попавший в тюрьму или
воспитательную колонию, конечно же, ни в детский
дом, ни в молодежный дом не вернется (которого
просто нет), а попадет в лучшем случае в обычное
общежитие, где окажется не под влиянием воспита-
телей-профессионалов, а под влиянием компании, в
которую может угодить и не по своей воле. Ребенка
с задержками в психическом развитии сразу перево-
дят в специальный детский дом, и он ходит в специ-
альную школу, где тупеет еще больше.
Гмайнер же в 1963 году создал в Хинтербрюле
лечебное заведение, являющееся симбиозом боль-
ницы и школы. И пригласил заведовать им одного из
основателей лечебно-педагогического направления
профессора Асмергера. Сюда попадают на исследо-
вание, на лечение дети со всех австрийских деревень.
И учатся они здесь же, чтобы на время лечения не
оторваться от своих сверстников.
Два соединенных вместе дома (специально вы-
строенных для этой цели) стоят здесь же, в Хинтер-
брюле, рядом с другими жилыми домами. Нет заго-
родки, сторожа, больничной атмосферы. В свобод-
ное время ребята могут поиграть на лугу со своими
друзьями, сбегать за мороженым. Их могут навещать
родственники или матери киндердорфа. Это совсем
не похоже даже на австрийскую больницу. Они оста-
лись в той же жизни, их не отдали в чужие руки.
То же самое с учениками специальной школы для
детей с задержкой умственного развития. Они не пе-
реводятся в другую детскую деревню, их не собира-
ют в одну семью. И в школу они ходят в одну и ту же.
Только класс другой - специальный.
Педагогика долгого дыхания дорога тем, что вни-
мание и забота не обрываются в одночасье, что они
ограничены не формальной категорией - возрастом,
а неформальной - способностью человека начать са-
мостоятельную жизнь. И спасают подростков от тех
столкновений с жизнью, которые они пока еще вы-
играть не могут. И думал Гмайнер об этом в Австрии,
где проблема жилья и заработка решается куда про-
ще и легче, чем у нас.
Программа помощи выросшим воспитанникам бы-
ла продумана Гмайнером так же тщательно, как и сама
модель SOS-киндердорфа. До мелочей, до частностей.
Она в целом на первый взгляд так же проста, как и
сама модель. И по деталям (ну кто не знает, что такое
молодежное общежитие, например?) вроде бы знако-
ма. Но собранная вместе, являющаяся продолжени-
ем детской деревни, она та подмога, то прибежище,
к которому можно обратиться в трудную минуту и
закрыв за собой двери дома в детской деревне.
На Инсбрук как город у меня осталась всего пара
часов. По Инсбруку меня возил и водил Йогна Грего-
рич. Считалось, что он показывает мне город. Но он,
очень быстро обратив мое внимание на очередную
историческую достопримечательность, с восторгом
показывал мне на окно обычного здания и с не мень-
шим восторгом говорил:
- Вот там, видите? Угловое окно с зелеными пере-
плетами? Там работает наш бывший воспитанник та-
кой-то. Он показывал мне фирмы, библиотеки, пра-
вительственное здание, детский сад, зеленную лавоч-
ку, университет - везде работали бывшие дети Имста.
Не удивительно, что здесь осело так много <бывших>.
Молодежный дом в Эгердахе - на краю Инсбрука.
Многие из тех воспитанников, что жили в молодеж-
ном доме, после получения профессии оседали в Инс-
бруке. Да и связей у самой организации было здесь
р,опьше, им могли помочь. И наконец, в Инсбруке
Гмайнер в 1970 году купил свою первую в жизни соб-
ственную квартиру (на 52-м году жизни!), старшие
жались к нему.
- Одно время я работал в такси ночью, - рас-
сказывал мне Грегорич. - Если у него горело окно,
я заезжал. Он открывал дверь, и я видел, как он мне
рад. Я знал: он мне рад. Он даже кофе всегда варил
сам. Он нам всегда был рад. Иногда днем придешь,
он говорит: <У меня переговоры, посиди на кухне,
найди там чего-нибудь в холодильнике>. Он никогда
не говорил: я занят. Мы для него были самые важные.
Он нам всегда был рад. Эти часы с ним больше, чем
все богатство мира. Я бы их ни на что не променял.
Потом Йоган вспоминает что-то свое и говорит:
- О, надо было видеть, как он улыбался, когда
открывал дверь, особенно если мы приходили вдвоем,
втроем. Он нам говорил: <Не теряйте друг друга>.
Грегорич говорит, что клуб <Мы>, который орга-
низовали бывшие воспитанники, и место общения, и
объединяющее начало при помощи.
- Переселиться кому надо, мебель перевезти,
квартиру старую кто купил - отремонтировать. Я ко-
гда дом строил, у меня все наши бесплатно работали:
каменщики, плотники, водопроводчики. И сейчас -
меня только позови - я бегу. Если что-то нужно, толь-
ко позвони, никто не считается со временем.
Может быть, в этом прагматическом мире и счи-
тается. Но он этого не замечает: вот в чем счастье.
Он себя одиноким не чувствует, его <бывшие> рядом.
В разговорах всплывали детали действительно тро-
гательные. Когда Херберт Гензер женился в студен-
ческие годы, Хельмут Кутин, с которым они вместе
росли в семье Антонии Каммерландер, уже работал.
И оплатил Гензеру свадебное путешествие. Один из
<бывших> попался на удочку мошеннику, и надо было
срочно заплатить большую сумму, иначе он бы сел
в тюрьму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53