Петр разрушил этот принцип. Единоличное управление приказами было
заменено коллегиями. При приказном строе все обязанности выполняли русские, для
коллегиального управления, конечно, нужны были иностранцы. В 1717 году было
учреждено 9 коллегий. Хотя президентами их считались русские, фактически все
управление центральными органами перешло в руки вице-президентов — иностранцев.
Камер-коллегией управлял барон Нирод, военной — генерал Вейде, юстиц-коллегией —
Бревер, иностранной коллегией — еврей Шафиров, адмиралтейскою — Крейс,
коммерц-коллегией — Шмидт, Берг и мануфактур-коллегией — Брюс.
Со времен Петра земские старинные учреждения были упразднены. Земские
соборы исчезли. Непосредственное обращение народных учреждений и отдельных лиц к
верховной власти сокращено или упразднено. Московские люди могли просить,
например, об удалении от них воеводы и назначении на его место их возлюбленного
человека. Для нынешней "губернии" это невозможно, незаконно и было бы сочтено
чуть не бунтом. Да губерния не имеет для этого и органов, ибо даже то
общественное" управление, какое имеется повсюду — вовсе не народное, а отдано
вездесущему "образованному человеку, природному кандидату в политиканы, члену
будущего, как ему мечтается, парламента". (57)
Была искажена и идея сотрудника Алексея Михайловича боярина
Ордин-Нащокина создать городские управления. Из магистратов тоже ничего не
получилось.
Учреждения организуются не для одних гениальных государей, а
применительно к средним человеческим силам. И в этом смысле учреждения Петра
были трагичны для России и были бы еще вреднее, если бы оказались технически
хороши. К счастью, они в том виде, как создал Петр, были еще неспособны к
сильному действию. Нельзя не согласиться со Львом Тихомировым, что
"управительные органы суть только орудие этого союза верховной власти и нации.
Петр же ничем не обеспечил самого союза верховной власти и нации, следовательно
отнял у них возможность контролировать действие управительных учреждений, так
сказать, подчинил всю нацию не себе, а чиновникам".
"Учреждения Петра были фатальны для России, — пишет Лев Тихомиров, — и
были бы еще вреднее, если бы оказались способными к действиям".
Петр устраивал истинно какую-то чиновничью республику, которая должна
была властвовать над Россией".
Во главе этой чиновнической республики, в итоге нелепого принципа
престолонаследия, введенного Петром I, в течения столетия стояли случайно
оказавшиеся русскими монархами люди. Эти случайные люди были окружены стаей
хищных иностранцев, которым не было никакого дела до России и страданий русского
народа.
Из Петровских коллегий ничего, конечно, хорошего не вышло, хотя они
просуществовали долго. Общий вывод Ключевского об административной деятельности
Петра следующий:
"Преобразовательные неудачи станут после Петра хроническим недугом нашей
жизни. Правительственные ошибки, повторяясь, превратятся в технические навыки, в
дурные привычки последующих правителей, — те и другие будут потом признаны
священными заветами преобразователя".
"От государственной деятельности Петра не осталось и следа или ненужный
балласт, от которого долго не знали, как отделаться. Возьмем хотя бы наш
центральный правительственный механизм. Ключевский блестяще доказал образцовое с
точки зрения целесообразности устройство наших центральных допетровских
приказов. В них было много несообразностей, не было строго выдержанной системы в
смысле распределения дел, главным образом благодаря постепенным историческим
наслоениям, которыми народы, несомненно, культурные, например, англичане, у себя
из приверженности к родной старине, дорожат, как зеницей ока. Но в наших
приказах была самобытность и, что важнее, в них культурно-отсталые русские
собственным умом и опытом дошли до принципа, до которого даже некоторые более
культурные, чем мы, народы додумались позже нас — принципа единоличной власти в
постановке и организации центральных исполнительных правительственных органов,
принципа единоличной министерской власти, ныне ставшего незыблемой политической
и правительственной аксиомой во всем цивилизованном мире. И вот это начало
самобытно нами выработанное и искусно проведенное в жизнь в приказной системе
центральных правительственных учреждений, близорукий недоучка Петр, ничтоже
сумняшеся, рушит и заменяет заимствованным из Швеции коллегиальным устройством.
Это устройство вплоть до Александра I-го или не клеится или не соблюдается, с
тем, чтобы при Благословенном быть замененным министерствами, по существу ничем
не отличавшимися от сто лет перед этим охаянных и разрушенных допетровских
приказов. Зато как при Петре, так и поневоле при Александре I-м, русский народ
оказывается в незаслуженном положении все заимствующего извне, не способного ни
к какой самобытной творческой деятельности как в области своей общественности,
так и государственности". (58)
В начале XIX века Петровские учреждения окончательно рухнули. Уже
печальная практика XVIII века свела постепенно к нулю "коллегиальный принцип".
Стройная французская бюрократическая централизация, созданная Наполеоном на
основе революционных идей, пленила подражательный дух Александра I. При
Александре I коллегии были заменены министерствами, то есть правительство
принуждено было вернуться назад к принципу единоначалия в области управления,
который был проведен в Московской Руси раньше чем в Европе.
Рассмотрим и вопрос о целесообразности создания Петром новой столицы.
Очень важно помнить, что создание Северного Парадиза вдали от центра страны не
есть оригинальный замысел самого Петра. И в этом случае, как во всех своих
замыслах, он только реализовал иностранный замысел. Это реализация старого
польского замысла, который созрел в головах поляков, которые уже в Смутное время
видя, — по словам одного исследователя, — "плотность боярской и духовной среды,
замыкавшейся около государя, считали необходимым для проведения своих планов
вырвать царя из этой среды и перенести царскую резиденцию из Москвы куда-нибудь
в другое место". Дело в том, — замечает исследователь, — что в Московской Руси
"власть не господствовала над крепким, исторически сложившимся государственным
слоем, а он сам держал ее в известном гармоническом подчинении себе". Польские
политики правильно рассчитали, что для того, чтобы уничтожить влияние
сложившегося веками государственного строя на верховную власть, столицу нужно
создать где-то на новом мосте, где бы власть не зависела от политических
традиций страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
заменено коллегиями. При приказном строе все обязанности выполняли русские, для
коллегиального управления, конечно, нужны были иностранцы. В 1717 году было
учреждено 9 коллегий. Хотя президентами их считались русские, фактически все
управление центральными органами перешло в руки вице-президентов — иностранцев.
Камер-коллегией управлял барон Нирод, военной — генерал Вейде, юстиц-коллегией —
Бревер, иностранной коллегией — еврей Шафиров, адмиралтейскою — Крейс,
коммерц-коллегией — Шмидт, Берг и мануфактур-коллегией — Брюс.
Со времен Петра земские старинные учреждения были упразднены. Земские
соборы исчезли. Непосредственное обращение народных учреждений и отдельных лиц к
верховной власти сокращено или упразднено. Московские люди могли просить,
например, об удалении от них воеводы и назначении на его место их возлюбленного
человека. Для нынешней "губернии" это невозможно, незаконно и было бы сочтено
чуть не бунтом. Да губерния не имеет для этого и органов, ибо даже то
общественное" управление, какое имеется повсюду — вовсе не народное, а отдано
вездесущему "образованному человеку, природному кандидату в политиканы, члену
будущего, как ему мечтается, парламента". (57)
Была искажена и идея сотрудника Алексея Михайловича боярина
Ордин-Нащокина создать городские управления. Из магистратов тоже ничего не
получилось.
Учреждения организуются не для одних гениальных государей, а
применительно к средним человеческим силам. И в этом смысле учреждения Петра
были трагичны для России и были бы еще вреднее, если бы оказались технически
хороши. К счастью, они в том виде, как создал Петр, были еще неспособны к
сильному действию. Нельзя не согласиться со Львом Тихомировым, что
"управительные органы суть только орудие этого союза верховной власти и нации.
Петр же ничем не обеспечил самого союза верховной власти и нации, следовательно
отнял у них возможность контролировать действие управительных учреждений, так
сказать, подчинил всю нацию не себе, а чиновникам".
"Учреждения Петра были фатальны для России, — пишет Лев Тихомиров, — и
были бы еще вреднее, если бы оказались способными к действиям".
Петр устраивал истинно какую-то чиновничью республику, которая должна
была властвовать над Россией".
Во главе этой чиновнической республики, в итоге нелепого принципа
престолонаследия, введенного Петром I, в течения столетия стояли случайно
оказавшиеся русскими монархами люди. Эти случайные люди были окружены стаей
хищных иностранцев, которым не было никакого дела до России и страданий русского
народа.
Из Петровских коллегий ничего, конечно, хорошего не вышло, хотя они
просуществовали долго. Общий вывод Ключевского об административной деятельности
Петра следующий:
"Преобразовательные неудачи станут после Петра хроническим недугом нашей
жизни. Правительственные ошибки, повторяясь, превратятся в технические навыки, в
дурные привычки последующих правителей, — те и другие будут потом признаны
священными заветами преобразователя".
"От государственной деятельности Петра не осталось и следа или ненужный
балласт, от которого долго не знали, как отделаться. Возьмем хотя бы наш
центральный правительственный механизм. Ключевский блестяще доказал образцовое с
точки зрения целесообразности устройство наших центральных допетровских
приказов. В них было много несообразностей, не было строго выдержанной системы в
смысле распределения дел, главным образом благодаря постепенным историческим
наслоениям, которыми народы, несомненно, культурные, например, англичане, у себя
из приверженности к родной старине, дорожат, как зеницей ока. Но в наших
приказах была самобытность и, что важнее, в них культурно-отсталые русские
собственным умом и опытом дошли до принципа, до которого даже некоторые более
культурные, чем мы, народы додумались позже нас — принципа единоличной власти в
постановке и организации центральных исполнительных правительственных органов,
принципа единоличной министерской власти, ныне ставшего незыблемой политической
и правительственной аксиомой во всем цивилизованном мире. И вот это начало
самобытно нами выработанное и искусно проведенное в жизнь в приказной системе
центральных правительственных учреждений, близорукий недоучка Петр, ничтоже
сумняшеся, рушит и заменяет заимствованным из Швеции коллегиальным устройством.
Это устройство вплоть до Александра I-го или не клеится или не соблюдается, с
тем, чтобы при Благословенном быть замененным министерствами, по существу ничем
не отличавшимися от сто лет перед этим охаянных и разрушенных допетровских
приказов. Зато как при Петре, так и поневоле при Александре I-м, русский народ
оказывается в незаслуженном положении все заимствующего извне, не способного ни
к какой самобытной творческой деятельности как в области своей общественности,
так и государственности". (58)
В начале XIX века Петровские учреждения окончательно рухнули. Уже
печальная практика XVIII века свела постепенно к нулю "коллегиальный принцип".
Стройная французская бюрократическая централизация, созданная Наполеоном на
основе революционных идей, пленила подражательный дух Александра I. При
Александре I коллегии были заменены министерствами, то есть правительство
принуждено было вернуться назад к принципу единоначалия в области управления,
который был проведен в Московской Руси раньше чем в Европе.
Рассмотрим и вопрос о целесообразности создания Петром новой столицы.
Очень важно помнить, что создание Северного Парадиза вдали от центра страны не
есть оригинальный замысел самого Петра. И в этом случае, как во всех своих
замыслах, он только реализовал иностранный замысел. Это реализация старого
польского замысла, который созрел в головах поляков, которые уже в Смутное время
видя, — по словам одного исследователя, — "плотность боярской и духовной среды,
замыкавшейся около государя, считали необходимым для проведения своих планов
вырвать царя из этой среды и перенести царскую резиденцию из Москвы куда-нибудь
в другое место". Дело в том, — замечает исследователь, — что в Московской Руси
"власть не господствовала над крепким, исторически сложившимся государственным
слоем, а он сам держал ее в известном гармоническом подчинении себе". Польские
политики правильно рассчитали, что для того, чтобы уничтожить влияние
сложившегося веками государственного строя на верховную власть, столицу нужно
создать где-то на новом мосте, где бы власть не зависела от политических
традиций страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40