Сначала Сано обратился к Канрю и Хатии, бывшим полицейским, немного старше его по возрасту.
- Вам предстоит замаскироваться под паломников и побродить вокруг храма.
- Что мы ищем? - спросил Канрю.
Его сонная наружность скрывала талантливого шпиона. Когда Сано пересказал ему историю беглого монаха, сыщик переглянулся со своим мускулистым соседом Хатией, чей дружелюбный нрав подкупал многих, особенно всякое отребье с преступным прошлым. Парочка покорно склонилась перед Сано, верная самурайской традиции безоговорочного подчинения хозяину, но тот все же почувствовал их скептицизм.
- Знаю, звучит невероятно, - сказал он. - Но если в этом храме творится неладное, имеющее отношение к поджогу и убийствам, мы должны это знать.
Двум другим сыщикам он сказал:
- Вы же готовьтесь к внедрению в секту.
Эти юноши, Такео и Тадао, были близнецами из семьи старинных вассалов Токугавы и служили у Сано. Оба славились особой статью и удалью. Теперь они ловили каждое наставление Сано.
- Придя туда, попытайтесь изобразить набожность и скажите, что хотели бы вступить в монастырь при храме Черного Лотоса. Когда окажетесь в числе послушников, разузнайте, что доподлинно происходит в секте.
- Так точно, хозяин, - хором отозвались, кланяясь, Такео и Тадао.
- Ты, Канрю-сан, отвечаешь за наблюдение, - сказал Сано. - Будешь докладывать обо всех переменах.
- А вы сегодня поедете в храм? - спросил Канрю, когда сыщики собрались уходить.
Помешкав секунду, Сано ответил:
- Возможно, позднее. Надо уладить еще одно дело.
* * *
Район Кодзимати тянулся поперек Эдо, чуть западнее замка, вдоль дороги, ведущей на Ёцуя - вотчину остальных членов дома Токугава. Здесь, в узком коридоре, образованном особняками даймё и их вассалов, обретались торговцы самых разных мастей. Повара готовили и разносили еду, харчевни и чайные обслуживали проезжих, а в святилище Хиракава Тэндзин приютился один из немногих вечерних базаров в Эдо. За счет оживленной торговли местный жилой район ширился и процветал.
На пути мимо лавки, источающей запах бродящей соевой пасты, Сано застал легкий дождь. Окружавшие его толпы запестрели зонтами. На душе у Сано было тягостно и уныло - ведь он обещал Рэйко лично побывать в секте, а не посылать вместо себя сыщиков. Вдобавок он не сказал ей, что собирается проверить прошлое Хару. Ему это казалось необходимым для раскрытия истинного облика девушки. А Рэйко могла заподозрить его в недоверии к ее словам или в нападках на Хару, чего Сано совсем не хотелось. Однако для своего же спокойствия он должен был узнать, виновна ли Хару. Если да, он заключит ее под стражу - на радость сёгуну и прочим; если же нет, станет искать другие зацепки. Может быть, то, что он обнаружит на малой родине Хару, убедит Рэйко принять его сторону.
Сано различил впереди главную достопримечательность Кодзимати: охотничий рынок, где торговали олениной, вепрятиной, медвежатиной и прочей дичью из горных лесов, окружающих Эдо. В воздухе стоял гомон торгующихся, жужжание мух над тушами, висящих на крючьях или лежащих на поддонах, запах крови и разложения. Чуть дальше у дороги стояла известная харчевня под названием "Ямасакана" - "Горная рыба", где подавались лечебные кушанья.
В ряду приземистых, льнущих стена к стене домиков за "Ямасаканой" Сано увидел закусочную с вывеской "Горячая лапша". По-видимому, она-то и принадлежала некогда семье Хару. Куцые синие занавеси, свисающие с карниза, притеняли деревянный настил для посетителей. До обеда было еще далеко, поэтому лавка пустовала, но ее дверь была отодвинута. Спешившись и привязав коня к столбику, Сано услышал звон сковородок в глубине кухни; оттуда валил дым. Судя по всему, заимодатели, отнявшие закусочную в погашение долгов отца Хару, продали ее кому-то еще.
Едва Сано переступил порог, как к нему вышел сам хозяин, человек средних лет в синем хлопковом кимоно и с белой повязкой поперек лба. Сано представился и сказал:
- Я собираю сведения о семье, которая владела этой лавкой до вас. Вы их не знали?
На круглом открытом лице лавочника возникло недоумение.
- Как не знать, господин! Они были моими родителями. Одиннадцать лет назад они умерли. С тех пор мы с женой держим здесь торговлю. - Он махнул рукой в сторону кухни где женщина у плиты помешивала что-то в дымящихся чанах, стоя в окружении разделочных досок с горками нарезанных овощей.
- Должно быть, я ошибся местом, - произнес Сано. - Те, кого я разыскиваю, умерли два года назад. У них была дочь по имени Хару.
Он было собрался спросить, не знал ли лавочник эту семью, как вдруг тот сделался бледный как смерть, упал на колени и страдальчески простонал:
- Хару-тян...
Невысокая щуплая женщина с узлом седеющих волос на макушке выбежала из кухни и принялась распекать мужа:
- Ты же обещал больше не упоминать о ней!
Миг спустя, впрочем, ее ярость развеялась, осталось одно беспокойство.
- В чем дело? - Женщина перевела встревоженный взгляд на Сано. - А вы кто такой?
- Господин главный следователь сёгуна, - сдавленно отозвался лавочник. - Он о ней спрашивал.
- Значит, Хару вам знакома? - спросил порядком озадаченный Сано.
- Нет. - Женщина предупреждающе взглянула на мужа.
Тот поднял на Сано потухшие глаза.
- Она была нашей дочерью.
- Вашей дочерью? Но ведь, если не ошибаюсь, Хару осиротела, когда ее родители умерли от лихорадки!
Плечи хозяина горестно поникли.
- Значит, вам передали неправду. Мы-то живы... это Хару мертва.
Сано затряс головой, пытаясь прояснить ситуацию.
- Хару живет в монастыре при храме Дзодзё. - Он рассказал о пожаре с тройным убийством и о положении, в которое Хару попала. Чета выслушала его, не издав ни звука, - очевидно, до них еще не дошли последние вести. - Думаю, произошло недоразумение, - сказал наконец Сано. - Не может быть, что мы говорим об одной...
Внезапно мужчина всхрапнул, и Сано осознал, что он плачет, хотя глаза его оставались сухими. Женщина прижала ладони к пепельно-серым щекам.
- Не может быть, - пролепетала она.
Котел на кухне забурлил, вода выплескивалась в очаг и шипела на раскаленных углях; поднялись клубы пара. Хозяйка метнулась к плите и сняла котел. Хозяин, пошатываясь, встал.
- Нет никакого недоразумения, - сказал он печально. - Известная вам Хару действительно наша дочь. Для нас она умерла, пусть мы и знали о ее существовании все это время.
Итак, Хару солгала, что она сирота. Открытие озадачило Сано, но не удивило. Он спрашивал себя, была ли хоть крупица правды во всей ее истории.
- Она что, убежала? - Потом его посетила другая мысль. - Вы отреклись от нее?
- А чего бы вы ждали? - вскинулась женщина, вытирая руки о тряпицу. Ее лицо исказилось от негодования. Теперь Сано заметил ее сходство с Хару - в хрупком сложении, разлете бровей и тонкости черт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
- Вам предстоит замаскироваться под паломников и побродить вокруг храма.
- Что мы ищем? - спросил Канрю.
Его сонная наружность скрывала талантливого шпиона. Когда Сано пересказал ему историю беглого монаха, сыщик переглянулся со своим мускулистым соседом Хатией, чей дружелюбный нрав подкупал многих, особенно всякое отребье с преступным прошлым. Парочка покорно склонилась перед Сано, верная самурайской традиции безоговорочного подчинения хозяину, но тот все же почувствовал их скептицизм.
- Знаю, звучит невероятно, - сказал он. - Но если в этом храме творится неладное, имеющее отношение к поджогу и убийствам, мы должны это знать.
Двум другим сыщикам он сказал:
- Вы же готовьтесь к внедрению в секту.
Эти юноши, Такео и Тадао, были близнецами из семьи старинных вассалов Токугавы и служили у Сано. Оба славились особой статью и удалью. Теперь они ловили каждое наставление Сано.
- Придя туда, попытайтесь изобразить набожность и скажите, что хотели бы вступить в монастырь при храме Черного Лотоса. Когда окажетесь в числе послушников, разузнайте, что доподлинно происходит в секте.
- Так точно, хозяин, - хором отозвались, кланяясь, Такео и Тадао.
- Ты, Канрю-сан, отвечаешь за наблюдение, - сказал Сано. - Будешь докладывать обо всех переменах.
- А вы сегодня поедете в храм? - спросил Канрю, когда сыщики собрались уходить.
Помешкав секунду, Сано ответил:
- Возможно, позднее. Надо уладить еще одно дело.
* * *
Район Кодзимати тянулся поперек Эдо, чуть западнее замка, вдоль дороги, ведущей на Ёцуя - вотчину остальных членов дома Токугава. Здесь, в узком коридоре, образованном особняками даймё и их вассалов, обретались торговцы самых разных мастей. Повара готовили и разносили еду, харчевни и чайные обслуживали проезжих, а в святилище Хиракава Тэндзин приютился один из немногих вечерних базаров в Эдо. За счет оживленной торговли местный жилой район ширился и процветал.
На пути мимо лавки, источающей запах бродящей соевой пасты, Сано застал легкий дождь. Окружавшие его толпы запестрели зонтами. На душе у Сано было тягостно и уныло - ведь он обещал Рэйко лично побывать в секте, а не посылать вместо себя сыщиков. Вдобавок он не сказал ей, что собирается проверить прошлое Хару. Ему это казалось необходимым для раскрытия истинного облика девушки. А Рэйко могла заподозрить его в недоверии к ее словам или в нападках на Хару, чего Сано совсем не хотелось. Однако для своего же спокойствия он должен был узнать, виновна ли Хару. Если да, он заключит ее под стражу - на радость сёгуну и прочим; если же нет, станет искать другие зацепки. Может быть, то, что он обнаружит на малой родине Хару, убедит Рэйко принять его сторону.
Сано различил впереди главную достопримечательность Кодзимати: охотничий рынок, где торговали олениной, вепрятиной, медвежатиной и прочей дичью из горных лесов, окружающих Эдо. В воздухе стоял гомон торгующихся, жужжание мух над тушами, висящих на крючьях или лежащих на поддонах, запах крови и разложения. Чуть дальше у дороги стояла известная харчевня под названием "Ямасакана" - "Горная рыба", где подавались лечебные кушанья.
В ряду приземистых, льнущих стена к стене домиков за "Ямасаканой" Сано увидел закусочную с вывеской "Горячая лапша". По-видимому, она-то и принадлежала некогда семье Хару. Куцые синие занавеси, свисающие с карниза, притеняли деревянный настил для посетителей. До обеда было еще далеко, поэтому лавка пустовала, но ее дверь была отодвинута. Спешившись и привязав коня к столбику, Сано услышал звон сковородок в глубине кухни; оттуда валил дым. Судя по всему, заимодатели, отнявшие закусочную в погашение долгов отца Хару, продали ее кому-то еще.
Едва Сано переступил порог, как к нему вышел сам хозяин, человек средних лет в синем хлопковом кимоно и с белой повязкой поперек лба. Сано представился и сказал:
- Я собираю сведения о семье, которая владела этой лавкой до вас. Вы их не знали?
На круглом открытом лице лавочника возникло недоумение.
- Как не знать, господин! Они были моими родителями. Одиннадцать лет назад они умерли. С тех пор мы с женой держим здесь торговлю. - Он махнул рукой в сторону кухни где женщина у плиты помешивала что-то в дымящихся чанах, стоя в окружении разделочных досок с горками нарезанных овощей.
- Должно быть, я ошибся местом, - произнес Сано. - Те, кого я разыскиваю, умерли два года назад. У них была дочь по имени Хару.
Он было собрался спросить, не знал ли лавочник эту семью, как вдруг тот сделался бледный как смерть, упал на колени и страдальчески простонал:
- Хару-тян...
Невысокая щуплая женщина с узлом седеющих волос на макушке выбежала из кухни и принялась распекать мужа:
- Ты же обещал больше не упоминать о ней!
Миг спустя, впрочем, ее ярость развеялась, осталось одно беспокойство.
- В чем дело? - Женщина перевела встревоженный взгляд на Сано. - А вы кто такой?
- Господин главный следователь сёгуна, - сдавленно отозвался лавочник. - Он о ней спрашивал.
- Значит, Хару вам знакома? - спросил порядком озадаченный Сано.
- Нет. - Женщина предупреждающе взглянула на мужа.
Тот поднял на Сано потухшие глаза.
- Она была нашей дочерью.
- Вашей дочерью? Но ведь, если не ошибаюсь, Хару осиротела, когда ее родители умерли от лихорадки!
Плечи хозяина горестно поникли.
- Значит, вам передали неправду. Мы-то живы... это Хару мертва.
Сано затряс головой, пытаясь прояснить ситуацию.
- Хару живет в монастыре при храме Дзодзё. - Он рассказал о пожаре с тройным убийством и о положении, в которое Хару попала. Чета выслушала его, не издав ни звука, - очевидно, до них еще не дошли последние вести. - Думаю, произошло недоразумение, - сказал наконец Сано. - Не может быть, что мы говорим об одной...
Внезапно мужчина всхрапнул, и Сано осознал, что он плачет, хотя глаза его оставались сухими. Женщина прижала ладони к пепельно-серым щекам.
- Не может быть, - пролепетала она.
Котел на кухне забурлил, вода выплескивалась в очаг и шипела на раскаленных углях; поднялись клубы пара. Хозяйка метнулась к плите и сняла котел. Хозяин, пошатываясь, встал.
- Нет никакого недоразумения, - сказал он печально. - Известная вам Хару действительно наша дочь. Для нас она умерла, пусть мы и знали о ее существовании все это время.
Итак, Хару солгала, что она сирота. Открытие озадачило Сано, но не удивило. Он спрашивал себя, была ли хоть крупица правды во всей ее истории.
- Она что, убежала? - Потом его посетила другая мысль. - Вы отреклись от нее?
- А чего бы вы ждали? - вскинулась женщина, вытирая руки о тряпицу. Ее лицо исказилось от негодования. Теперь Сано заметил ее сходство с Хару - в хрупком сложении, разлете бровей и тонкости черт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98