— Извини, Корлисс, от усталости я всегда становлюсь раздражительным, а я ужасно устал.
Она проигнорировала этот намек.
— Что ты делал в ее обществе, Ройс?
Он сжал зубы, чтобы снова не выругаться.
— Ты мне еще не жена, чтобы вмешиваться в мои дела.
— А когда я стану твоей женой? Ройс почувствовал угрызения совести, и это заставило его ответить более резко, чем он хотел:
— Ты научишься не задавать мне лишних вопросов!
Такое отношение к женщинам было обычным среди мужчин, и Корлисс не обидело это замечание. Но ей не понравился его тон, и она снова поспешила расплакаться, чтобы дать ему понять это. Ройс же, ненавидевший слезы и всегда приходивший в ярость при виде плачущих женщин, поспешил удалиться, в бешенстве оттого, что она заставила его почувствовать себя виноватым.
Глава 32
Этим вечером пленникам, пришлось долго дожидаться ужина. Ни Ида, которая обычно готовила им еду, ни Эдри, относившая ее с помощью Уланда, не поверили Кристен, когда она сказала, что ей позволили сегодня самой отнести пленникам ужин. Но из осторожности Ида решила дождаться Ройса и выяснить у него, так ли это.
А Ройс между тем все не появлялся. Он провел целый день в своей спальне, после того как расстался с Корлисс у дверей дома. Из дальнего угла зала Кристен наблюдала за тем, как он разговаривал со своей невестой. Ройс был сердит, Корлисс плакала, и к концу их беседы он уже был в бешенстве. Но едва Ройс повернулся к ней спиной, как слезы Корлисс высохли, а на лице отразилось не огорчение, а досада.
Когда этот спектакль закончился, Кристен презрительно покачала головой. Сама она была слишком горда, чтобы использовать такие приемы, но знала, как многие женщины любят пускать в ход слезы в качестве последнего аргумента. Дарель, например. Корлисс, очевидно, тоже. Кристен стало почти жаль Ройса, потому что ему придется нелегко с такой женой.
Весь вчерашний день Кристен пребывала в крайне унылом расположении духа, сегодня же все было совсем по-другому. Ее не покидало чувство умиротворенности и довольства жизнью, и она старалась не задумываться о причинах. Ей это было нетрудно, поскольку у нее не было ни минуты свободного времени.
Ида попробовала кусочек хлеба, который Кристен испекла для себя и для Меган, и он ей так понравился, что она заключила с Кристен сделку. Она принесет еще орехов, и Кристен может испечь полдюжины буханок для пленников, если при этом сделает столько же для гостей Ройса. Кристен не могла отказаться, тем более что Меган снова вызвалась помогать ей.
Таким образом, Кристен очень приятно провела остаток дня, но, по мере того, как время шло, а Ройс все не появлялся, она начала беспокоиться. Ида недовольно ворчала, ужин для пленников остывал, а так как гости уже начали садиться за стол, Эдри была занята, и теперь уже некому было нести викингам еду. А Кристен прекрасно знала, что станет думать Торольф, если она не появится, как обещала. Наконец она сказала Иде:
— Иди разбуди его. Он в любом случае сам не хотел бы спать так долго.
— Ты все время утверждаешь, что он спит. С какой стати ему спать целый день?
Кристен отвела глаза в сторону и пожала плечами.
— Иди и не задавай вопросов. Он не станет сердиться, что ты разбудила его.
Ида послушалась и вернулась через несколько минут, озадаченно покачивая головой.
— Верно, он крепко спал, а когда я разбудила его, принялся ругаться, что этого не сделали раньше. — Услышав это, Кристен улыбнулась, и, заметив это, Ида подозрительно уставилась на нее. — Как выяснилось, ты сказала правду, хотя я никак не могу понять, с чего это милорд разрешил тебе… Можешь отнести им еду, но с тобой пойдут два стражника. И Уланд поможет тебе все донести.
Ида подозвала стражников, чтобы дать им соответствующие указания. Кристен было не до возражений. Она так ждала этой возможности повидать Торольфа и всех остальных, что не переставала улыбаться, пока они шли через двор по направлению к сараю.
Дверь сарая была открыта; двое стражников, развлекавшихся у входа игрой в ножички, почти не обратили внимания на Кристен, когда она подошла к ним в сопровождении своей охраны и Уланда.
Причина такой беспечности стала ей понятна, когда изнутри донеслось лязганье цепей. Обнаружив, что, в отличие от нее, ее друзей все еще заставляли постоянно носить кандалы, Кристен слегка приуныла. Но как только оказалась внутри, она забыла обо всем на свете.
Первым, кого она увидела, был ее кузен, и, уронив на пол корзину с хлебом и фруктами, Кристен бросилась к нему на шею. Отовсюду послышались удивленные и радостные возгласы, и она догадалась, что Торольф никому не рассказал о случившемся накануне, опасаясь, наверное, что Ройс не сдержит обещания. Оутера быстро оттолкнули в сторону, и все пленники поочередно принялись с такой силой тискать ее в своих медвежьих объятиях, что, казалось, они переломают ей все ребра. Кристен, оглушенная таким проявлением чувств, радостно смеялась, отвечая на приветствия и сыпавшиеся со всех сторон вопросы.
Уланд, стоявший в дверях и наблюдавший за этой бурной встречей, не мог поверить своим глазам. Эдри постоянно твердила, что тот из викингов, который обычно забирал у нее еду, вовсе не казался таким уж свирепым, потому что часто улыбался ей. Уланд полагал, что глупая девчонка болтает вздор, так как ей попросту приглянулся смазливый пленник. Но горячий прием, устроенный ими этой долговязой девице… Господи, они казались похожими на обычных людей, а вовсе не на кровожадных варваров, которыми их все считали! Пораженный Уланд поставил на землю большой котел с тушеным мясом и поспешил назад, в дом, чтобы рассказать об увиденном.
А тем временем восторг, вызванный этой встречей, понемногу утих, и Кристен наконец подсела к Торольфу. Когда она увидела серьезное, почти мрачное выражение его лица, ее радость померкла. Вспомнив, что ему рассказывал Ройс, она почувствовала себя неловко, и это явилось для нее неприятной неожиданностью, поскольку обычно ее трудно было чем-либо смутить.
Ее замешательство задело Торольфа за живое, и он покраснел, чувствуя, что это из-за его хмурого вида улыбка исчезла с ее лица. Он весь день не находил себе места, тревожась за нее, и испытал такое облегчение, когда наконец увидел ее живой и невредимой, что ему не сразу удалось взять себя в руки и скрыть свое беспокойство. Вместо того, чтобы радостно броситься к ней навстречу, как все остальные, он пристально разглядывал ее, пытаясь обнаружить на ней следы побоев.
Он медленно поднял руку и двумя пальцами приподнял ее лицо за подбородок.
— Прости меня, Кристен. Этот сакс уже однажды выпорол тебя. Я боялся…
— ..что он снова это сделает? — слабо улыбнувшись, спросила она. — Я тоже так думала, но ошиблась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Она проигнорировала этот намек.
— Что ты делал в ее обществе, Ройс?
Он сжал зубы, чтобы снова не выругаться.
— Ты мне еще не жена, чтобы вмешиваться в мои дела.
— А когда я стану твоей женой? Ройс почувствовал угрызения совести, и это заставило его ответить более резко, чем он хотел:
— Ты научишься не задавать мне лишних вопросов!
Такое отношение к женщинам было обычным среди мужчин, и Корлисс не обидело это замечание. Но ей не понравился его тон, и она снова поспешила расплакаться, чтобы дать ему понять это. Ройс же, ненавидевший слезы и всегда приходивший в ярость при виде плачущих женщин, поспешил удалиться, в бешенстве оттого, что она заставила его почувствовать себя виноватым.
Глава 32
Этим вечером пленникам, пришлось долго дожидаться ужина. Ни Ида, которая обычно готовила им еду, ни Эдри, относившая ее с помощью Уланда, не поверили Кристен, когда она сказала, что ей позволили сегодня самой отнести пленникам ужин. Но из осторожности Ида решила дождаться Ройса и выяснить у него, так ли это.
А Ройс между тем все не появлялся. Он провел целый день в своей спальне, после того как расстался с Корлисс у дверей дома. Из дальнего угла зала Кристен наблюдала за тем, как он разговаривал со своей невестой. Ройс был сердит, Корлисс плакала, и к концу их беседы он уже был в бешенстве. Но едва Ройс повернулся к ней спиной, как слезы Корлисс высохли, а на лице отразилось не огорчение, а досада.
Когда этот спектакль закончился, Кристен презрительно покачала головой. Сама она была слишком горда, чтобы использовать такие приемы, но знала, как многие женщины любят пускать в ход слезы в качестве последнего аргумента. Дарель, например. Корлисс, очевидно, тоже. Кристен стало почти жаль Ройса, потому что ему придется нелегко с такой женой.
Весь вчерашний день Кристен пребывала в крайне унылом расположении духа, сегодня же все было совсем по-другому. Ее не покидало чувство умиротворенности и довольства жизнью, и она старалась не задумываться о причинах. Ей это было нетрудно, поскольку у нее не было ни минуты свободного времени.
Ида попробовала кусочек хлеба, который Кристен испекла для себя и для Меган, и он ей так понравился, что она заключила с Кристен сделку. Она принесет еще орехов, и Кристен может испечь полдюжины буханок для пленников, если при этом сделает столько же для гостей Ройса. Кристен не могла отказаться, тем более что Меган снова вызвалась помогать ей.
Таким образом, Кристен очень приятно провела остаток дня, но, по мере того, как время шло, а Ройс все не появлялся, она начала беспокоиться. Ида недовольно ворчала, ужин для пленников остывал, а так как гости уже начали садиться за стол, Эдри была занята, и теперь уже некому было нести викингам еду. А Кристен прекрасно знала, что станет думать Торольф, если она не появится, как обещала. Наконец она сказала Иде:
— Иди разбуди его. Он в любом случае сам не хотел бы спать так долго.
— Ты все время утверждаешь, что он спит. С какой стати ему спать целый день?
Кристен отвела глаза в сторону и пожала плечами.
— Иди и не задавай вопросов. Он не станет сердиться, что ты разбудила его.
Ида послушалась и вернулась через несколько минут, озадаченно покачивая головой.
— Верно, он крепко спал, а когда я разбудила его, принялся ругаться, что этого не сделали раньше. — Услышав это, Кристен улыбнулась, и, заметив это, Ида подозрительно уставилась на нее. — Как выяснилось, ты сказала правду, хотя я никак не могу понять, с чего это милорд разрешил тебе… Можешь отнести им еду, но с тобой пойдут два стражника. И Уланд поможет тебе все донести.
Ида подозвала стражников, чтобы дать им соответствующие указания. Кристен было не до возражений. Она так ждала этой возможности повидать Торольфа и всех остальных, что не переставала улыбаться, пока они шли через двор по направлению к сараю.
Дверь сарая была открыта; двое стражников, развлекавшихся у входа игрой в ножички, почти не обратили внимания на Кристен, когда она подошла к ним в сопровождении своей охраны и Уланда.
Причина такой беспечности стала ей понятна, когда изнутри донеслось лязганье цепей. Обнаружив, что, в отличие от нее, ее друзей все еще заставляли постоянно носить кандалы, Кристен слегка приуныла. Но как только оказалась внутри, она забыла обо всем на свете.
Первым, кого она увидела, был ее кузен, и, уронив на пол корзину с хлебом и фруктами, Кристен бросилась к нему на шею. Отовсюду послышались удивленные и радостные возгласы, и она догадалась, что Торольф никому не рассказал о случившемся накануне, опасаясь, наверное, что Ройс не сдержит обещания. Оутера быстро оттолкнули в сторону, и все пленники поочередно принялись с такой силой тискать ее в своих медвежьих объятиях, что, казалось, они переломают ей все ребра. Кристен, оглушенная таким проявлением чувств, радостно смеялась, отвечая на приветствия и сыпавшиеся со всех сторон вопросы.
Уланд, стоявший в дверях и наблюдавший за этой бурной встречей, не мог поверить своим глазам. Эдри постоянно твердила, что тот из викингов, который обычно забирал у нее еду, вовсе не казался таким уж свирепым, потому что часто улыбался ей. Уланд полагал, что глупая девчонка болтает вздор, так как ей попросту приглянулся смазливый пленник. Но горячий прием, устроенный ими этой долговязой девице… Господи, они казались похожими на обычных людей, а вовсе не на кровожадных варваров, которыми их все считали! Пораженный Уланд поставил на землю большой котел с тушеным мясом и поспешил назад, в дом, чтобы рассказать об увиденном.
А тем временем восторг, вызванный этой встречей, понемногу утих, и Кристен наконец подсела к Торольфу. Когда она увидела серьезное, почти мрачное выражение его лица, ее радость померкла. Вспомнив, что ему рассказывал Ройс, она почувствовала себя неловко, и это явилось для нее неприятной неожиданностью, поскольку обычно ее трудно было чем-либо смутить.
Ее замешательство задело Торольфа за живое, и он покраснел, чувствуя, что это из-за его хмурого вида улыбка исчезла с ее лица. Он весь день не находил себе места, тревожась за нее, и испытал такое облегчение, когда наконец увидел ее живой и невредимой, что ему не сразу удалось взять себя в руки и скрыть свое беспокойство. Вместо того, чтобы радостно броситься к ней навстречу, как все остальные, он пристально разглядывал ее, пытаясь обнаружить на ней следы побоев.
Он медленно поднял руку и двумя пальцами приподнял ее лицо за подбородок.
— Прости меня, Кристен. Этот сакс уже однажды выпорол тебя. Я боялся…
— ..что он снова это сделает? — слабо улыбнувшись, спросила она. — Я тоже так думала, но ошиблась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95