Сабина вполне годилась в жены, более того, он знал ее с детства и уже командовал ею. Ему не придется привыкать к ней или предпринимать попытки ублажить ее. Девушка ему нравилась, как, впрочем, и многие другие. Единственной живой душой, о ком он когда-либо заботился, единственным человеком, который мог вывести его из летаргии, был Фрэнсис. Из-за Фрэнка он проделал долгий путь по морозу, чтобы присоединиться к силам генерала Монка, страдал от холода и голода, оставив теплый очаг и вкусную еду ради идеалов. Но Фрэнк умер, и ничто больше не разбудит его: Давая согласие Ральфу на свадьбу с Сабиной, Криспиан улыбнулся и разрешил Анне заняться устройством праздничного обеда и обучением невесты новым обязанностям.
Все было устроено вполне удовлетворительно. После смерти Фрэнка поместье Тодс Ноу вернулось к Ральфу и требовало управляющего для ведения тамошних дел. Поместьем Эмблхоуп, доставшимся Ральфу от его первой жены Мэри, раньше тоже управлял Фрэнк. Земли там были никудышные, но зато стоял большой каменный дом, в котором выросла Мэри. Ральф давно хотел отдать это поместье Сабине в приданое, планируя перестройку, а после разговора с Криспианом было окончательно решено, что молодая пара будет жить в Эмблхоупе, поскольку дом там лучше. Ральф должен был найти управляющего для Тодс Ноу, а Криспиан – стюарда для Блайндберда, и, таким образом, он сможет присматривать за обоими поместьями в придачу к Эмблхоупу.
– В Эмблхоупе будет поприятней, – говорила Сабина Анне, сидя за шитьем при уходящем свете дня, заканчивая свой свадебный наряд. – Здесь отличная охота, но снег лежит слишком долго. Дом там гораздо больше, и можно будет принять больше соседей. Я очень удивлюсь, если мы хоть на день останемся без их внимания. К тому же дом стоит почти на дороге, – продолжала она. – Не будет проблем с доставкой провианта. Криспиан говорил, что главная дорога на Эдинбург проходит всего в двух милях от дома.
– Криспиан будет счастлив; там он сможет получить свой кларет – сколько угодно и когда угодно, – жестко сказала Фэнни, оторвавшись от работы.
– Конечно, в большом доме будет намного больше забот, – задумчиво произнесла Анна, и Сабина с благодарностью коснулась ее руки.
– Но ты справишься! Ты справишься и с десятью домами, ведь ты такая умная! – это была откровенная лесть, но польщенная Анна все приняла за чистую монету.
Анну не беспокоило то, что все заботы по дому Сабина, наверное, переложит на ее плечи, но мысль о том, сколько у нее будет гостей, взволновала ее. Они с Сабиной продолжали болтать, мечтая о новой жизни, а Фрэнсис работала молча. Она вынашивала собственные планы, хотя время для их осуществления было не очень удачным.
Через две недели после свадьбы все они уехали в Тодс Ноу, чтобы отслужить поминальную мессу по Фрэнку, потому что, когда он умер, из-за плохой погоды и Ральфу не удалось сделать этого. Церемония проводилась в маленькой церкви на холме, около торфянистого болота на краю усадьбы. На службу пришло много народу, а позже были поминки. Они проходили в большом зале, украшенном ветками розмарина и оружием Фрэнка. Когда поминальный вечер был в полном разгаре, Ральф потихоньку оставил гостей и пошел на холм, в маленькую церковь. Утром было солнечно, а сейчас небо заволокли черные, не по сезону, тучи, и всепроникающий обильный дождь обрушился на окружающие холмы и вершины. Церковь стояла на небольшом древнем кладбище, отделенная от болота лишь каменной стеной, из которой кое-где повыпадали камни, и ветер беспрепятственно хозяйничал здесь. В одном углу стояла дикая слива, гнущаяся и качающаяся от возраста, дождя и ветра, ее старые неровные ветви местами надломились, и именно здесь тринадцать лет назад Ральф похоронил свою первую жену.
Камень на ее могиле просел и начал осыпаться, но густая растительность, покрывающая и землю, и памятник, делала его неотъемлемой частью этого грустного пейзажа. Ральф попытался думать о Мэри, но не смог вызвать в памяти ее образ – она была слишком далеко. Их пятерых сыновей он тоже похоронил, поэтому и они казались ему нереальными. Ральф помнил только свою боль. Он стоял, молча глядя сквозь проломленную стену, сквозь туман, сквозь низкие облака, затянувшие небо. Где-то рядом блеяла овца, невидимая сквозь белую плотную завесу тумана; вода, стекая с темной кривой ветки сливы, капала ему на плечо. Ральф поднял взгляд и с удивлением обнаружил это маленькое чудо, белое и нежное, как звезда. На старых, поломанных непогодой ветках после омывающего и животворного ливня появились нежно-белые бутоны цветов. Вся сложность жизни открылась ему. Он не знал, является ли то, что с ним происходит, наградой или наказанием за его деяния, или все события абсолютно не связаны и не имеют причин. И обе возможности казались одинаково пугающими.
Дрожь сотрясла тело, и он повернулся, с ужасом увидев серую фигуру, безмолвно шагающую к нему сквозь стену дождя. Его рационализм моментально улетучился, он вмиг стал суеверным не лучше любого крестьянина. Волосы на голове поднялись дыбом, он невольно вскрикнул, потому что это наверняка был призрак Мэри, пришедший наказать его. Расплывчатая фигура женщины в сером плаще с капюшоном скользила по мокрой траве, не оставляя следов. Но ужас длился всего лишь мгновение: как только фигура приблизилась, он увидел капельки дождя, стекающие по шерстяному плащу, и услышал звук ее шагов. Женщина подняла голову, и он узнал Фрэнсис.
_ Что ты здесь делаешь? Простудишься! Возвращайся в дом.
Фрэнсис остановилась рядом с ним, поглядела на могилу и, словно прочитав его давешние мысли, сказала:
– Она такая старая, что уже стала частью земли, а его могила, как новая рана. Не понимаю, почему мы так прячем могилы. Я хотела бы похоронить его не здесь, – Фрэнсис кивнула головой в сторону торфяника. – Я хотела бы, чтобы его похоронили втайне, не сказав где, тогда бы мы не видели, как земля поглощает могилу, год за годом забирая его от нас все дальше и дальше, пока он не сольется с ней полностью. – Она посмотрела на Ральфа, гадая, понимает ли он ее. – Как сейчас это происходит с ней. Неужели ты не чувствуешь? Ведь Мэри больше не принадлежит тебе.
– Я пытался вспомнить, как она выглядит, но так и не смог.
Фрэнсис кивнула:
– Я не увижу его могилу в любом случае. Меня здесь не будет.
– Куда ты собираешься? – спросил Ральф более жестко, чем следовало бы, опасаясь, что Фрэнсис наложит на себя руки: очень уж расстроенной и странной она была.
– Мне нужна твоя помощь. Вот почему я пришла сюда. Они попытаются меня остановить, – она жестом показала в сторону дома, где находились остальные члены семьи. – Я хочу уехать во Францию и принять там обет.
– Ты хочешь стать монахиней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Все было устроено вполне удовлетворительно. После смерти Фрэнка поместье Тодс Ноу вернулось к Ральфу и требовало управляющего для ведения тамошних дел. Поместьем Эмблхоуп, доставшимся Ральфу от его первой жены Мэри, раньше тоже управлял Фрэнк. Земли там были никудышные, но зато стоял большой каменный дом, в котором выросла Мэри. Ральф давно хотел отдать это поместье Сабине в приданое, планируя перестройку, а после разговора с Криспианом было окончательно решено, что молодая пара будет жить в Эмблхоупе, поскольку дом там лучше. Ральф должен был найти управляющего для Тодс Ноу, а Криспиан – стюарда для Блайндберда, и, таким образом, он сможет присматривать за обоими поместьями в придачу к Эмблхоупу.
– В Эмблхоупе будет поприятней, – говорила Сабина Анне, сидя за шитьем при уходящем свете дня, заканчивая свой свадебный наряд. – Здесь отличная охота, но снег лежит слишком долго. Дом там гораздо больше, и можно будет принять больше соседей. Я очень удивлюсь, если мы хоть на день останемся без их внимания. К тому же дом стоит почти на дороге, – продолжала она. – Не будет проблем с доставкой провианта. Криспиан говорил, что главная дорога на Эдинбург проходит всего в двух милях от дома.
– Криспиан будет счастлив; там он сможет получить свой кларет – сколько угодно и когда угодно, – жестко сказала Фэнни, оторвавшись от работы.
– Конечно, в большом доме будет намного больше забот, – задумчиво произнесла Анна, и Сабина с благодарностью коснулась ее руки.
– Но ты справишься! Ты справишься и с десятью домами, ведь ты такая умная! – это была откровенная лесть, но польщенная Анна все приняла за чистую монету.
Анну не беспокоило то, что все заботы по дому Сабина, наверное, переложит на ее плечи, но мысль о том, сколько у нее будет гостей, взволновала ее. Они с Сабиной продолжали болтать, мечтая о новой жизни, а Фрэнсис работала молча. Она вынашивала собственные планы, хотя время для их осуществления было не очень удачным.
Через две недели после свадьбы все они уехали в Тодс Ноу, чтобы отслужить поминальную мессу по Фрэнку, потому что, когда он умер, из-за плохой погоды и Ральфу не удалось сделать этого. Церемония проводилась в маленькой церкви на холме, около торфянистого болота на краю усадьбы. На службу пришло много народу, а позже были поминки. Они проходили в большом зале, украшенном ветками розмарина и оружием Фрэнка. Когда поминальный вечер был в полном разгаре, Ральф потихоньку оставил гостей и пошел на холм, в маленькую церковь. Утром было солнечно, а сейчас небо заволокли черные, не по сезону, тучи, и всепроникающий обильный дождь обрушился на окружающие холмы и вершины. Церковь стояла на небольшом древнем кладбище, отделенная от болота лишь каменной стеной, из которой кое-где повыпадали камни, и ветер беспрепятственно хозяйничал здесь. В одном углу стояла дикая слива, гнущаяся и качающаяся от возраста, дождя и ветра, ее старые неровные ветви местами надломились, и именно здесь тринадцать лет назад Ральф похоронил свою первую жену.
Камень на ее могиле просел и начал осыпаться, но густая растительность, покрывающая и землю, и памятник, делала его неотъемлемой частью этого грустного пейзажа. Ральф попытался думать о Мэри, но не смог вызвать в памяти ее образ – она была слишком далеко. Их пятерых сыновей он тоже похоронил, поэтому и они казались ему нереальными. Ральф помнил только свою боль. Он стоял, молча глядя сквозь проломленную стену, сквозь туман, сквозь низкие облака, затянувшие небо. Где-то рядом блеяла овца, невидимая сквозь белую плотную завесу тумана; вода, стекая с темной кривой ветки сливы, капала ему на плечо. Ральф поднял взгляд и с удивлением обнаружил это маленькое чудо, белое и нежное, как звезда. На старых, поломанных непогодой ветках после омывающего и животворного ливня появились нежно-белые бутоны цветов. Вся сложность жизни открылась ему. Он не знал, является ли то, что с ним происходит, наградой или наказанием за его деяния, или все события абсолютно не связаны и не имеют причин. И обе возможности казались одинаково пугающими.
Дрожь сотрясла тело, и он повернулся, с ужасом увидев серую фигуру, безмолвно шагающую к нему сквозь стену дождя. Его рационализм моментально улетучился, он вмиг стал суеверным не лучше любого крестьянина. Волосы на голове поднялись дыбом, он невольно вскрикнул, потому что это наверняка был призрак Мэри, пришедший наказать его. Расплывчатая фигура женщины в сером плаще с капюшоном скользила по мокрой траве, не оставляя следов. Но ужас длился всего лишь мгновение: как только фигура приблизилась, он увидел капельки дождя, стекающие по шерстяному плащу, и услышал звук ее шагов. Женщина подняла голову, и он узнал Фрэнсис.
_ Что ты здесь делаешь? Простудишься! Возвращайся в дом.
Фрэнсис остановилась рядом с ним, поглядела на могилу и, словно прочитав его давешние мысли, сказала:
– Она такая старая, что уже стала частью земли, а его могила, как новая рана. Не понимаю, почему мы так прячем могилы. Я хотела бы похоронить его не здесь, – Фрэнсис кивнула головой в сторону торфяника. – Я хотела бы, чтобы его похоронили втайне, не сказав где, тогда бы мы не видели, как земля поглощает могилу, год за годом забирая его от нас все дальше и дальше, пока он не сольется с ней полностью. – Она посмотрела на Ральфа, гадая, понимает ли он ее. – Как сейчас это происходит с ней. Неужели ты не чувствуешь? Ведь Мэри больше не принадлежит тебе.
– Я пытался вспомнить, как она выглядит, но так и не смог.
Фрэнсис кивнула:
– Я не увижу его могилу в любом случае. Меня здесь не будет.
– Куда ты собираешься? – спросил Ральф более жестко, чем следовало бы, опасаясь, что Фрэнсис наложит на себя руки: очень уж расстроенной и странной она была.
– Мне нужна твоя помощь. Вот почему я пришла сюда. Они попытаются меня остановить, – она жестом показала в сторону дома, где находились остальные члены семьи. – Я хочу уехать во Францию и принять там обет.
– Ты хочешь стать монахиней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110