Таким образом, Джон доложил о пассии Хьюго Хлорис, а Хлорис – Аннунсиате, которая, встревожившись, приняла срочные меры. Но Молли показалась ей скромной, чистоплотной и не особенно жадной, так что графиня была вполне удовлетворена. У каждого молодого человека из приличного дома должна быть возлюбленная, – Аннунсиата, наверное, волновалась бы гораздо больше, если бы у сына не случилось этого раннего сексуального опыта. В свои шестнадцать Хьюго был невысок и мускулист – такое сложение свидетельствовало том, что он вряд ли еще вырастет. Он был коренастым, с толстой шеей и коротким туловищем; темные и густые кудрявые волосы и ярко-голубые глаза придавали ему какую-то животную притягательность, хотя вряд ли он когда-нибудь достигнет отцовской элегантности.
Однако в своей модной, шикарной одежде Хьюго почти не отличался от других молодых людей, в тот октябрьский день с комфортом расположившихся в его мастерской, куря трубки и заполняя помещение клубами черного дыма. Поскольку у него не было просторного зала для приема достаточно большого количества гостей, Хьюго сосредоточился на качестве, тщательно отобрав тридцать лучших юношей из своего и других колледжей – все они были лордами, сыновьями лордов или детьми из известных семей. Большинство из них были богаты, и все очень популярны.
Блюда, предложенные гостям, доставили из лучшей продуктовой лавки, которая специализировалась на французской кухне, а Джон руководил шеренгой вышколенных лакеев, суетившихся вокруг блюд и серебряных ведер с бургундским и шампанским. В дальнем углу мастерской тихо играл небольшой ансамбль; девушек не пригласили, и поэтому танцев не было, но Хьюго расставил карточные столы и столы для игры в кости, и все, кто уже поел, рассаживались, укладывая монеты столбиком, и очень скоро азарт возрос, ставки поднялись и в комнате стало очень шумно. Тем, кому игра не доставляла удовольствия, оставалось наблюдать за ней, курить и беседовать. При этом все пили, а Хьюго переходил от группы к группе, все более убеждаясь в том, что прием удался.
Около камина стояли трос особенно элегантных молодых людей, беседуя о лошадях.
Хьюго направился к ним. Арран и Гамильтон были самыми богатыми юношами в Оксфорде, а Масслдайн – его близким, возможно, единственным другом, который так же, как и он, был ирландским пэром, никогда в жизни не бывавшим в Ирландии, но, в отличие от него, владевшим там большим поместьем.
– Я клянусь и божусь, – сказал Гамильтон, – что потерял сотню фунтов, поставив на этих проклятых трехфутовых кляч. Ага! К нам идет знаток, который объяснит, что к чему, – добавил он добродушно, завидя приближающегося Хьюго. – Баллинкри, должно быть, единственный человек в Оксфорде, никогда не проигрывающий на скачках.
– Скажи, Баллинкри, как это тебе удастся? – спросил Арран. Он был младшим сыном шотландского лорда, который, вероятно, послал его в Англию, не придумав ничего лучшего. Парень постоянно позорил семью, будучи самым отъявленным дебоширом в городе. – Как тебе удастся угадать призера? Может, они у тебя меченые?
Масслдайн ответил за друга, освобождая ему место у огня:
– Хьюго родился в конюшне, вот и все. Посмотри на него, Вилли, разве не видно, что его отцом был жеребец? Он шепчется с лошадьми перед заездом, и они говорят ему, кто победит, – он обнял Хьюго за плечи, а все весело расхохотались.
– Как поживает великий производитель твоего отца, Баллинкри? – спросил Гамильтон. – В мае на скачках в Ньюмаркете лучшего скакуна моего управляющего опередило какое-то чертово чудовище, потомок того самого жеребца. Как же его зовут?.. Турок!!! Вот как! Никогда не видел более быстрого зверя. Мой управляющий хотел послать свою лучшую кобылу в Морлэнд. Но вот дерьмо! Цена, которую назначил твой отец...
Арран осушил бокал бургундского и, протянув его проходящему мимо лакею, чтобы наполнить вновь, предложил:
– Скажи своему управляющему, Гамильтон, что я обслужу твою лучшую кобылу за полцены от той, что запрашивает Морлэнд, и вы вольете в свою породу благородную кровь.
Все заржали, хотя Хьюго был несколько ошарашен столь фривольной беседой, и Масслдайн сказал:
– Ну ладно, ребята, мы шокируем нашего хозяина. Вы же знаете, как в старых йоркширских семьях воспитывают своих отпрысков? Не забывайте, что они к тому же еще и католики.
Арран бросил значительный взгляд на портрет Аннунсиаты, висящий над камином:
– Ах, извините, я не знал. Некоторые из них могут бросить тень и на монастырь.
Хьюго пристально посмотрел на него.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он требовательно.
Арран, хотевший только слегка уколоть Хьюго, сказал:
– Что я имею в виду? Послушай, Баллинкри, все знают о ваших тесных связях с королевской семьей. Покровительство здесь, пансион там, а ведь никому, кроме фавориток его величества, не помогают с такой готовностью.
Масслдайн еще крепче сжал плечо Хьюго, чувствуя нарастающую в нем ярость.
– Ты говоришь о моей матери, Арран? – гневно спросил Хьюго. – Должен тебе сказать...
– Дорогой мой, почему столько злости? – спросил Арран и приподнял бровь, изображая удивление. – Безусловно, это очень высокая честь – делить постель с первым лордом. И кто знает, что кроме...
– Заткнись, Вилли! Попридержи язык! – оборвал его Масслдайн, не отпуская плечо Хьюго. – Баллинкри не нравится слышать подобные мерзости о своей матери, как и мне. Так что иди и подумай.
У Аррана хватило ума замолчать, но Хьюго кипел от ярости. Масслдайн хлопнул его по плечу.
– Брось, Хьюго! Мир. Это всего лишь шутка. Арран не хотел оскорбить твою мать. У него не хватит мозгов, чтобы оскорбить кого бы то ни было, не так ли Вилли, сын кельтских варваров? Давайте выпьем за здоровье прекрасной и благородной дамы! Ну, поднимайте же бокалы, ребята! – закончил он, подняв свой бокал к портрету.
Все трос поддержали его: Хьюго – нахмуренный, Арран – будто извиняясь, Гамильтон – открыто хохоча.
– Поделись с нами последними сплетнями, Баллинкри, – с любопытством сказал Гамильтон, когда они выпили. – Ты ведь первым узнаешь все дворцовые новости, клянусь! Кто с кем спит?.. Ладно, ладно, не буду... Ей-богу, даже не знаю, о чем бы его спросить, чтобы не вогнать в краску.
– Как продвигается новый дом твоей матери? – пришел на помощь Масслдайн. – Я слышал, что такому дому позавидует весь двор. Он, наверное, уже почти закончен?
– Думаю, да, – ответил Хьюго. – Строительство уже завершено, осталась только внутренняя отделка помещений. Мама пригласила Гиббона выполнить все работы по дереву. Король сказал, что это будет Сент-Пол в Пэлл Мэлл.
– Пэлл Мэлл, ах, да! – промурлыкал Арран. – В Пэлл Мэлл живет много знаменитостей. Ведь у мадам Гвин тоже дом в Пэлл Мэлл?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Однако в своей модной, шикарной одежде Хьюго почти не отличался от других молодых людей, в тот октябрьский день с комфортом расположившихся в его мастерской, куря трубки и заполняя помещение клубами черного дыма. Поскольку у него не было просторного зала для приема достаточно большого количества гостей, Хьюго сосредоточился на качестве, тщательно отобрав тридцать лучших юношей из своего и других колледжей – все они были лордами, сыновьями лордов или детьми из известных семей. Большинство из них были богаты, и все очень популярны.
Блюда, предложенные гостям, доставили из лучшей продуктовой лавки, которая специализировалась на французской кухне, а Джон руководил шеренгой вышколенных лакеев, суетившихся вокруг блюд и серебряных ведер с бургундским и шампанским. В дальнем углу мастерской тихо играл небольшой ансамбль; девушек не пригласили, и поэтому танцев не было, но Хьюго расставил карточные столы и столы для игры в кости, и все, кто уже поел, рассаживались, укладывая монеты столбиком, и очень скоро азарт возрос, ставки поднялись и в комнате стало очень шумно. Тем, кому игра не доставляла удовольствия, оставалось наблюдать за ней, курить и беседовать. При этом все пили, а Хьюго переходил от группы к группе, все более убеждаясь в том, что прием удался.
Около камина стояли трос особенно элегантных молодых людей, беседуя о лошадях.
Хьюго направился к ним. Арран и Гамильтон были самыми богатыми юношами в Оксфорде, а Масслдайн – его близким, возможно, единственным другом, который так же, как и он, был ирландским пэром, никогда в жизни не бывавшим в Ирландии, но, в отличие от него, владевшим там большим поместьем.
– Я клянусь и божусь, – сказал Гамильтон, – что потерял сотню фунтов, поставив на этих проклятых трехфутовых кляч. Ага! К нам идет знаток, который объяснит, что к чему, – добавил он добродушно, завидя приближающегося Хьюго. – Баллинкри, должно быть, единственный человек в Оксфорде, никогда не проигрывающий на скачках.
– Скажи, Баллинкри, как это тебе удастся? – спросил Арран. Он был младшим сыном шотландского лорда, который, вероятно, послал его в Англию, не придумав ничего лучшего. Парень постоянно позорил семью, будучи самым отъявленным дебоширом в городе. – Как тебе удастся угадать призера? Может, они у тебя меченые?
Масслдайн ответил за друга, освобождая ему место у огня:
– Хьюго родился в конюшне, вот и все. Посмотри на него, Вилли, разве не видно, что его отцом был жеребец? Он шепчется с лошадьми перед заездом, и они говорят ему, кто победит, – он обнял Хьюго за плечи, а все весело расхохотались.
– Как поживает великий производитель твоего отца, Баллинкри? – спросил Гамильтон. – В мае на скачках в Ньюмаркете лучшего скакуна моего управляющего опередило какое-то чертово чудовище, потомок того самого жеребца. Как же его зовут?.. Турок!!! Вот как! Никогда не видел более быстрого зверя. Мой управляющий хотел послать свою лучшую кобылу в Морлэнд. Но вот дерьмо! Цена, которую назначил твой отец...
Арран осушил бокал бургундского и, протянув его проходящему мимо лакею, чтобы наполнить вновь, предложил:
– Скажи своему управляющему, Гамильтон, что я обслужу твою лучшую кобылу за полцены от той, что запрашивает Морлэнд, и вы вольете в свою породу благородную кровь.
Все заржали, хотя Хьюго был несколько ошарашен столь фривольной беседой, и Масслдайн сказал:
– Ну ладно, ребята, мы шокируем нашего хозяина. Вы же знаете, как в старых йоркширских семьях воспитывают своих отпрысков? Не забывайте, что они к тому же еще и католики.
Арран бросил значительный взгляд на портрет Аннунсиаты, висящий над камином:
– Ах, извините, я не знал. Некоторые из них могут бросить тень и на монастырь.
Хьюго пристально посмотрел на него.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он требовательно.
Арран, хотевший только слегка уколоть Хьюго, сказал:
– Что я имею в виду? Послушай, Баллинкри, все знают о ваших тесных связях с королевской семьей. Покровительство здесь, пансион там, а ведь никому, кроме фавориток его величества, не помогают с такой готовностью.
Масслдайн еще крепче сжал плечо Хьюго, чувствуя нарастающую в нем ярость.
– Ты говоришь о моей матери, Арран? – гневно спросил Хьюго. – Должен тебе сказать...
– Дорогой мой, почему столько злости? – спросил Арран и приподнял бровь, изображая удивление. – Безусловно, это очень высокая честь – делить постель с первым лордом. И кто знает, что кроме...
– Заткнись, Вилли! Попридержи язык! – оборвал его Масслдайн, не отпуская плечо Хьюго. – Баллинкри не нравится слышать подобные мерзости о своей матери, как и мне. Так что иди и подумай.
У Аррана хватило ума замолчать, но Хьюго кипел от ярости. Масслдайн хлопнул его по плечу.
– Брось, Хьюго! Мир. Это всего лишь шутка. Арран не хотел оскорбить твою мать. У него не хватит мозгов, чтобы оскорбить кого бы то ни было, не так ли Вилли, сын кельтских варваров? Давайте выпьем за здоровье прекрасной и благородной дамы! Ну, поднимайте же бокалы, ребята! – закончил он, подняв свой бокал к портрету.
Все трос поддержали его: Хьюго – нахмуренный, Арран – будто извиняясь, Гамильтон – открыто хохоча.
– Поделись с нами последними сплетнями, Баллинкри, – с любопытством сказал Гамильтон, когда они выпили. – Ты ведь первым узнаешь все дворцовые новости, клянусь! Кто с кем спит?.. Ладно, ладно, не буду... Ей-богу, даже не знаю, о чем бы его спросить, чтобы не вогнать в краску.
– Как продвигается новый дом твоей матери? – пришел на помощь Масслдайн. – Я слышал, что такому дому позавидует весь двор. Он, наверное, уже почти закончен?
– Думаю, да, – ответил Хьюго. – Строительство уже завершено, осталась только внутренняя отделка помещений. Мама пригласила Гиббона выполнить все работы по дереву. Король сказал, что это будет Сент-Пол в Пэлл Мэлл.
– Пэлл Мэлл, ах, да! – промурлыкал Арран. – В Пэлл Мэлл живет много знаменитостей. Ведь у мадам Гвин тоже дом в Пэлл Мэлл?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110