В апреле Каролин на месяц раньше срока родила второго ребенка, и он не прожил и нескольких часов. Наверное, вы уже слышали, что Кэти опять беременна?
– Нет, она мне не пишет. Очень приятно слышать это, но в ее возрасте... – Аннунсиата осеклась, вспомнив, что она ровесница Кэти. – Когда должен появиться ребенок?
– Видимо, в ноябре или декабре. Дай Бог, чтобы все сложилось удачно. Ну, что еще? Ах, да! Карелли получил приз основателя школы Святого Эдуарда. Церемония была замечательной. Как бы мне хотелось, чтобы вы там были и слышали все это сами. Мы так гордимся им.
Аннунсиата недоуменно посмотрела на Мартина, потому что он говорил о Карелли, как о сыне. Он действительно гордился ребенком. Это вызвало у нее странное чувство. Мартин был ее приемным сыном, мужем дочери, но в то же время она испытывала к нему... Она быстро оборвала свои мысли, будто он мог услышать ее.
– Ну, что ж, это хорошо. При дворе тоже есть хорошие новости. Виги, наконец, успокоены. Король может немного отдохнуть. Слава Богу, у него есть несколько мирных лет. Мы так боялись, когда раскрылся заговор королевского дома. Представляешь, Монмаут был вовлечен в него. Говорят, он сам должен был выстрелить, когда король возвращался из Ньюмаркета. Конечно, когда все раскрылось, он побежал к отцу вымаливать прощение и клясться в том, будто не знал о запланированном убийстве. По словам герцога, ему было известно лишь о том, что его хотят лишить трона.
– Невозможно поверить в то, что герцог мог убить своего отца, – сказал Мартин.
Аннунсиата нахмурилась.
– Ты не знаешь герцога. Многие приходили к королю сказать, что и они, и герцог присоединились к заговору только для того, чтобы предотвратить это убийство, так что, как ни крути, он должен был обо всем знать. Герцог настолько испорчен и лишен всяких принципов, что наверняка убил бы отца не задумываясь.
– Не может быть, мадам, – обескураженно проговорил Мартин.
– Ты слишком хороший человек, поэтому не можешь поверить в такую подлость. Но король верит. Он сказал герцогу, что прощает его и не станет наказывать, однако решил отправить сыночка с глаз долой, а когда герцог собрался его поцеловать, отпрянул и сообщил, что у него есть серьезные основания полагать, будто он вообще не его сын. Монмаут смертельно побледнел – о его матери всегда ходило много сплетен. – Она передернула плечами. – Но, по крайней мере, это дискредитировало вигов, лидеров клуба Зеленой Ленты, а Монмаут попал в немилость. Герцога Йоркского восстановили в совете, и у нас снова воцарился мир.
– А юному Руперту обязательно дадут титул, – улыбаясь, заключил Мартин. – Должно быть, вы очень счастливы. Как жаль, что на церемонии не будет Хьюго. Он все еще в Брюсселе?
– Нет, сейчас он в Гааге, а оттуда поедет в Палатинат. Сын принца, Дадли, тоже там. Они вместе вернутся через Сент-Омер, – она замолчала в замешательстве, но затем продолжила: – Хьюго еще ничего не знает о титуле Руперта. Я даже рада, что сейчас его нет в стране. Твой отец говорит...
–Что?
– Я не знаю, рассмешит ли это тебя так же, как и меня, но, может быть, здесь есть доля правды? Хлорис тоже считает, что Хьюго всю жизнь ревновал меня к Джорджу, потому что, хотя тот и был младше, но всегда имел перед ним преимущество, так как его титул был выше.
Мартин внимательно посмотрел на мачеху – у него не было слов, чтобы донести до нее то, что он наблюдал и видел, пока росли ее дети. Вслух же он сказал:
– Хьюго уже взрослый. Теперь у него есть жена и даже сын.
Мартин не имел в виду ничего конкретного, но, казалось, она успокоилась.
– Ты прав. Я всегда говорила Хлорис, что это глупо. А вот и Гиффорд. Дети наверняка уже доехали. Пошли в дом.
...В мае король, только что оправившийся после заговора, встретился с посланниками из Дании, чтобы обсудить возможность брачного союза между принцессой Анной и младшим братом датского короля, принцем Джорджем. Аннунсиата думала, что имя – плохой знак. Но миниатюрный портрет принца, присланный для принцессы, запечатлел образ приятного молодого человека с большими невинными голубыми глазами и копной вьющихся светлых волос. Кроме того, Анна, которой было уже восемнадцать, очень торопилась замуж, особенно после того, как ее любимая подруга Сара Черчиль обзавелась семьей и детьми и проводила при дворе гораздо меньше времени. С тех пор как умер принц Руперт, Аннунсиата вынуждена была часто играть в карты с королевой и ее фрейлинами, и потому она узнала много нового о довольно странных отношениях принцессы Анны и Сары Черчиль. Пока графиня играла в карты, Хлорис не теряла времени даром, собирая сплетни и другую информацию.
В конце концов венчание было назначено на июль.
– Значит, принцесса скоро покинет нас? – спросила Аннунсиата короля во время одной из их обычных утренних прогулок.
Он улыбнулся:
– Нет, они с принцем будут жить здесь, в Уайтхолле.
– Выходит, ей повезло больше, чем другим принцессам, – отмстила Аннунсиата. – Я полагаю...
– Вы правильно полагаете, моя дорогая. Хотя у герцогини Йоркской и есть сын, но нет никакой надежды, что он сможет занять трон. Поэтому скорее всего, принцесса Анна в один прекрасный день станет королевой Англии, а раз так – ей лучше остаться здесь и не покидать пределы страны.
– Как по-вашему, понравится ли это ее мужу? – спросила Аннунсиата.
Король пожал плечами.
– Это часть приданого, о которой он должен знать. Быть королевой Англии очень тяжело, даже имея на то полное право. Но, слава Богу, когда ей придется решать такие проблемы, меня на этом свете уже не будет.
Аннунсиата подумала о королеве Елизавете, о Марии Шотландской, которым пришлось столкнуться с проблемой положения мужа королевы. Правда, при этом очень многое зависит от характера избранника.
– А что вам известно о характере принца Датского? – спросила она.
– Я не знаю о нем ничего плохого, – ответил король. – Он хороший солдат и отважный охотник.
Аннунсиата вспомнила чистое и открытое лицо принца Джорджа. В нем не было ни капли вероломства, если художник, конечно, не наврал.
– Возможно, – сказала она резонно, – он предпочтет сплетням и интригам двора свободную жизнь на природе.
Король улыбнулся.
– Именно на это все и надеются. Я собираюсь поиграть в теннис с Джеймсом. Пойдемте, поболеете за меня. Это ненадолго.
Они пошли в сторону теннисных кортов, и король очень тихо произнес:
– Я думаю, что вашему сыну Руперту надо дать титул. Что вы скажете о графстве?
– Ваше величество... – замялась удивленная Аннунсиата. Она привезла Руперта ко двору, надеясь на получение титула, но король никогда об этом не заговаривал, и она почти забыла о своих планах.
– Я должен был сделать это уже давно и надеюсь, что вы простите меня, – виновато сказал король.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– Нет, она мне не пишет. Очень приятно слышать это, но в ее возрасте... – Аннунсиата осеклась, вспомнив, что она ровесница Кэти. – Когда должен появиться ребенок?
– Видимо, в ноябре или декабре. Дай Бог, чтобы все сложилось удачно. Ну, что еще? Ах, да! Карелли получил приз основателя школы Святого Эдуарда. Церемония была замечательной. Как бы мне хотелось, чтобы вы там были и слышали все это сами. Мы так гордимся им.
Аннунсиата недоуменно посмотрела на Мартина, потому что он говорил о Карелли, как о сыне. Он действительно гордился ребенком. Это вызвало у нее странное чувство. Мартин был ее приемным сыном, мужем дочери, но в то же время она испытывала к нему... Она быстро оборвала свои мысли, будто он мог услышать ее.
– Ну, что ж, это хорошо. При дворе тоже есть хорошие новости. Виги, наконец, успокоены. Король может немного отдохнуть. Слава Богу, у него есть несколько мирных лет. Мы так боялись, когда раскрылся заговор королевского дома. Представляешь, Монмаут был вовлечен в него. Говорят, он сам должен был выстрелить, когда король возвращался из Ньюмаркета. Конечно, когда все раскрылось, он побежал к отцу вымаливать прощение и клясться в том, будто не знал о запланированном убийстве. По словам герцога, ему было известно лишь о том, что его хотят лишить трона.
– Невозможно поверить в то, что герцог мог убить своего отца, – сказал Мартин.
Аннунсиата нахмурилась.
– Ты не знаешь герцога. Многие приходили к королю сказать, что и они, и герцог присоединились к заговору только для того, чтобы предотвратить это убийство, так что, как ни крути, он должен был обо всем знать. Герцог настолько испорчен и лишен всяких принципов, что наверняка убил бы отца не задумываясь.
– Не может быть, мадам, – обескураженно проговорил Мартин.
– Ты слишком хороший человек, поэтому не можешь поверить в такую подлость. Но король верит. Он сказал герцогу, что прощает его и не станет наказывать, однако решил отправить сыночка с глаз долой, а когда герцог собрался его поцеловать, отпрянул и сообщил, что у него есть серьезные основания полагать, будто он вообще не его сын. Монмаут смертельно побледнел – о его матери всегда ходило много сплетен. – Она передернула плечами. – Но, по крайней мере, это дискредитировало вигов, лидеров клуба Зеленой Ленты, а Монмаут попал в немилость. Герцога Йоркского восстановили в совете, и у нас снова воцарился мир.
– А юному Руперту обязательно дадут титул, – улыбаясь, заключил Мартин. – Должно быть, вы очень счастливы. Как жаль, что на церемонии не будет Хьюго. Он все еще в Брюсселе?
– Нет, сейчас он в Гааге, а оттуда поедет в Палатинат. Сын принца, Дадли, тоже там. Они вместе вернутся через Сент-Омер, – она замолчала в замешательстве, но затем продолжила: – Хьюго еще ничего не знает о титуле Руперта. Я даже рада, что сейчас его нет в стране. Твой отец говорит...
–Что?
– Я не знаю, рассмешит ли это тебя так же, как и меня, но, может быть, здесь есть доля правды? Хлорис тоже считает, что Хьюго всю жизнь ревновал меня к Джорджу, потому что, хотя тот и был младше, но всегда имел перед ним преимущество, так как его титул был выше.
Мартин внимательно посмотрел на мачеху – у него не было слов, чтобы донести до нее то, что он наблюдал и видел, пока росли ее дети. Вслух же он сказал:
– Хьюго уже взрослый. Теперь у него есть жена и даже сын.
Мартин не имел в виду ничего конкретного, но, казалось, она успокоилась.
– Ты прав. Я всегда говорила Хлорис, что это глупо. А вот и Гиффорд. Дети наверняка уже доехали. Пошли в дом.
...В мае король, только что оправившийся после заговора, встретился с посланниками из Дании, чтобы обсудить возможность брачного союза между принцессой Анной и младшим братом датского короля, принцем Джорджем. Аннунсиата думала, что имя – плохой знак. Но миниатюрный портрет принца, присланный для принцессы, запечатлел образ приятного молодого человека с большими невинными голубыми глазами и копной вьющихся светлых волос. Кроме того, Анна, которой было уже восемнадцать, очень торопилась замуж, особенно после того, как ее любимая подруга Сара Черчиль обзавелась семьей и детьми и проводила при дворе гораздо меньше времени. С тех пор как умер принц Руперт, Аннунсиата вынуждена была часто играть в карты с королевой и ее фрейлинами, и потому она узнала много нового о довольно странных отношениях принцессы Анны и Сары Черчиль. Пока графиня играла в карты, Хлорис не теряла времени даром, собирая сплетни и другую информацию.
В конце концов венчание было назначено на июль.
– Значит, принцесса скоро покинет нас? – спросила Аннунсиата короля во время одной из их обычных утренних прогулок.
Он улыбнулся:
– Нет, они с принцем будут жить здесь, в Уайтхолле.
– Выходит, ей повезло больше, чем другим принцессам, – отмстила Аннунсиата. – Я полагаю...
– Вы правильно полагаете, моя дорогая. Хотя у герцогини Йоркской и есть сын, но нет никакой надежды, что он сможет занять трон. Поэтому скорее всего, принцесса Анна в один прекрасный день станет королевой Англии, а раз так – ей лучше остаться здесь и не покидать пределы страны.
– Как по-вашему, понравится ли это ее мужу? – спросила Аннунсиата.
Король пожал плечами.
– Это часть приданого, о которой он должен знать. Быть королевой Англии очень тяжело, даже имея на то полное право. Но, слава Богу, когда ей придется решать такие проблемы, меня на этом свете уже не будет.
Аннунсиата подумала о королеве Елизавете, о Марии Шотландской, которым пришлось столкнуться с проблемой положения мужа королевы. Правда, при этом очень многое зависит от характера избранника.
– А что вам известно о характере принца Датского? – спросила она.
– Я не знаю о нем ничего плохого, – ответил король. – Он хороший солдат и отважный охотник.
Аннунсиата вспомнила чистое и открытое лицо принца Джорджа. В нем не было ни капли вероломства, если художник, конечно, не наврал.
– Возможно, – сказала она резонно, – он предпочтет сплетням и интригам двора свободную жизнь на природе.
Король улыбнулся.
– Именно на это все и надеются. Я собираюсь поиграть в теннис с Джеймсом. Пойдемте, поболеете за меня. Это ненадолго.
Они пошли в сторону теннисных кортов, и король очень тихо произнес:
– Я думаю, что вашему сыну Руперту надо дать титул. Что вы скажете о графстве?
– Ваше величество... – замялась удивленная Аннунсиата. Она привезла Руперта ко двору, надеясь на получение титула, но король никогда об этом не заговаривал, и она почти забыла о своих планах.
– Я должен был сделать это уже давно и надеюсь, что вы простите меня, – виновато сказал король.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110