А в случае, если бы Кейт все-таки угодил за решетку, то пробыл бы там от силы лет десять-двенадцать. И тем не менее, – добавил Слайдер, задумавшись, – жаль, что меня лишили возможности задать ему несколько вопросов. Потому что в этом деле кое-что осталось неясным, а я неясности не люблю.
Слайдер замолчал. И некоторое время так сидел, не произнося ни слова. А потом, когда, подумав, что пауза чересчур затянулась, резко вскинул глаза, то увидел, что Джоанна пристально на него смотрит и как бы ждет ответа на какой-то чрезвычайно важный для себя вопрос.
– Джо, дорогая, – произнес он с каким-то даже отчаянием в голосе, – я так по тебе скучал.
– А я по тебе.
– Для меня было настоящей мукой не иметь возможность просто посидеть с тобой, вот как мы сидим сейчас, и поговорить. Пойми, когда тебя нет рядом хотя бы даже в мыслях, я себя чувствую как-то уж очень неуютно.
– Понимаю.
– Может быть, мы могли... ну, другими словами, нельзя же...
– О, прошу тебя, не продолжай, – взмолилась она. Но он не послушал. Потому что другого выхода у него не было.
– Почему бы нам не встречаться иногда, просто как старым друзьям? Неужели нужно полностью прекратить всякие отношения?
– Потому что мы с тобой не друзья. И не были никогда друзьями. Вот в чем все дело.
– И тем не менее, я не вижу смысла в том, чтобы лишать себя любой возможности общения.
– И ты сможешь разве этим удовлетвориться? Только разговорами?
На посерьезневшем лице Джоанны появилось выражение тревоги.
– Нет, конечно. Но это все же лучше, чем вообще ничего.
– Ты в этом уверен? – спросила Джоанна, глядя на Слайдера так, как будто видела его впервые. – Неужели ты серьезно так думаешь?
Слайдер уронил руки на колени, что означало, что он почти готов признать свое поражение.
– Ничего я не думаю. И что делать, тоже не знаю. Я сейчас похож на человека, который заблудился в коридорах и переходах суда в Хамптоне как раз в тот момент, когда сотрудник, дежуривший на лестнице, ушел пить чай.
Джоанна едва сдержала улыбку.
– О, Билл!
Слайдер посмотрел на Джоанну.
– Но ведь ты еще не все знаешь.
– В самом деле? О чем ты еще не успел сказать?
– Вчера у меня была встреча с Бэррингтоном. Между прочим, по его просьбе. И речь у нас шла об «одном очень серьезном деле», но точнее было бы сказать, об одной небольшой сделке.
* * *
Такого Бэррингтона Слайдер видел впервые. И действительно, раньше никому и в голову не приходило, что шеф вообще может испытывать смущение, неловкость или что-то в этом роде. Правда, и сейчас нельзя было сказать, что он хотя бы в малейшей степени утратил контроль над своими чувствами. Но зато каких усилий ему это стоило!..
– Вы хорошо поработали в ходе последнего расследования, – сказал он наконец. Однако фраза, произнесенная Бэррингтоном, не бы ла похожа на те, с которых начинают обычно объявление благодарности, что и подтвердилось в следующий же момент. – Правда, ваше рвение не было до конца бескорыстным. Вам все время хотелось доказать что-то и себе и окружающим. Преданность по отношению к вашему бывшему шефу... нет, лучше оставим эту тему. Лояльность – большое достоинство, но неуместная лояльность – большой недостаток.
Бэррингтон приготовился было развивать свою мысль и дальше, но вдруг, осознав, куда может завести выбранная им дорожка, осекся и замолчал надолго. Слайдер тоже постарался ничем не нарушать паузы, потому что отлично понимал, что на душе у шефа заскребли кошки, и единственное, что ему, Слайдеру, хотелось знать в эту минуту, так это сколько кошек одновременно скребли на душе у Бэррингтона и какой длины были у них когти. Когда крупный мужчина прыгает в воду, то поднявшийся вверх фонтан брызг в следующее мгновенье обрушивается на тех, что помельче. В подобных случаях нужно либо находиться подальше от этого места, либо быть достаточно маленьким, чтобы, не погружаясь в воду, покачиваться на ее поверхности, пока не улягутся волны.
– У нас возникла серьезная проблема, Слайдер, – сказал Бэррингтон и улыбнулся. Правда, улыбка у него получилась такая, что могла показаться приятной лишь самому улыбающемуся, но никак не его собеседнику. Слайдер вообще предпочел бы в этот момент, чтобы между ним и улыбкой начальника была толстая деревянная дверь его кабинета. – Так вот, Слайдер, я остаюсь здесь, – продолжил он. И Слайдер мгновенно уловил то, что стояло за этой фразой Бэррингтона и о чем он, скорее всего, хотел умолчать. «Значит, вопрос все-таки ставился», – подумал он. – Мне нравится вид из окна моего кабинета. Мне нравится окружающая меня в этой комнате обстановка и я не желаю больше, чтобы вы своим ежедневным появлением здесь нарушали эту гармонию.
– Сэр? – твердо произнес Слайдер, меньше всего расположенный в этот момент сносить беспричинные оскорбления в свой адрес.
– Думаю, что, после того что произошло, мы не сможем больше работать вместе. Как бы вы сказали, я думаю, мы с вами не сработались вследствие глубокого несходства наших индивидуальностей. Вы, Слайдер, должен вам это прямо сказать, не тот тип полицейского, которому я отдаю предпочтение. И наконец, я не хочу больше, встречаясь с вами в стенах этого учереждения, вспоминать всякий раз о том глубоком разочаровании в ваших личных и профессиональных качествах, которое еще пришлось испытать в первые дни моей работы на новом месте.
Слайдер предпочел промолчать. И как он вообще мог реагировать на слова шефа, если еще с трудом удавалось сдерживать смех? Он даже не понимал смысла происходящего: была ли это обычная головомойка или его ожидало кое-что посерьезнее, возможно, что и конец всей его карьеры. Короче говоря, для смеха не было никакой причины, при том условии, конечно, что он не был истерическим. Но если посмотреть на дело совсем уж серьезно, так сказать, с точки зрения чистой прагматики, то одну большую оплошность он, Слайдер, все-таки допустил: надо было ему, прежде чем идти на встречу к Бэррингтону, засунуть сзади за штаны учебник потолще.
Бэррингтон, так и не дождавшись, что его жертва отреагирует каким-нибудь естественным для жертвы образом, наклонился над покоившимся на полированной поверхности стола скоросшивателем и нервно перевернул несколько страниц. Слайдер же, предпочтя вообще не смотреть в сторону шефа, сконцентрировался на созерцании портрета его величества и сделал это только потому, что, когда он смотрел на королеву, желания смеяться у него не возникало.
– В вашем личном деле есть упоминание о том, что вы отказались однажды от повышения по службе, объяснив это тем, что вас больше интересует оперативно-розыскная, а не административная работа. Так вот, рад вам сообщить, что теперь у вас есть возможность пересмотреть это решение.
– Сэр? – Желания смеяться больше не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104