Вопросы и ответы чередовались с такой быстротой, что он едва поспевал фиксировать все в своем блокноте.
– А где он?..
В этот момент из двери высунулась хозяйка, и что-то быстро проговорила, обращаясь к своей дочери.
– Ой, скорее же! – взмолилась девушка, делая руками такие движения, как будто подталкивала кого-то в спину. – Вам нужно немедленно уходить!.. Отец не должен вас тут увидеть!..
– Скажите всего одну вещь, – воскликнул едва ли не с отчаяньем Атертон, потому что в этот момент Ким уже увлекал его за собой, торопясь покинуть столь опасное место. – Где Майкл лечил свои зубы?
– Ради Христа, прошу тебя, – сдавленным голосом пробормотал Ким.
– Это очень важно, – прошипел Атертон.
Девушка, не на шутку напуганная, пятилась по направлению к двери.
– Не знаю. Но если это очень важно, то постараюсь узнать.
– Можете сообщить мне прямо в участок. Моя фамилия Атертон.
Девушка, кивнув головой, стала удаляться, и детективы с чистой совестью заспешили прочь. Они бежали, не оборачиваясь, и Атертон каждую секунду думал, что вот-вот ему в спину промеж лопаток вонзится большой кухонный нож, посланный мастерским броском. Выбравшись на освещенную солнцем улицу, он первым делом заметил, что обе ладони его были сплошь покрыты испариной.
– На какой ляд тебе понадобилось спрашивать про его зубы? – возмущенно проговорил Ким, когда они уже подходили к тому месту, где стояла машина Атертона. – Спросил бы лучше про его портного... или в какую школу он ходил.
Атертон встряхнул головой.
– Мы обнаружили труп, – сказал он кротко. – Об опознании не может быть и речи. Если, конечно, нас не выручит то обстоятельство, что убитый имеет азиатское происхождение.
– Обнаружили где-то здесь?
– На заднем дворе рыбного бара, – сказал Атертон, указывая большим пальцем руки в сторону бара «Дейв». – В начале дня в среду.
Ким негромко присвистнул:
– Предупреждать бы надо, дорогой.
* * *
Слайдер, решивший после разговора с девушками, что теперь самое время поговорить с хозяйкой, спустился на нижний этаж, где, кроме квартиры миссис Салливан, была еще комната для стирки и кладовая, и застал ее за гладильной доской с утюгом в руке. Ловко орудуя тяжелым утюгом, она одновременно дымила папиросой, зажатой в самом углу ее рта. Глаза Кэтрин, спасаясь от едкого табачного дыма подскочили под самый лоб, а с чадящего кончика папиросы на гладильную доску время от времени просыпалась кучка серого пепла. Иногда она ее замечала и смахивала легким движением руки, но чаще – просто впечатывала в блузку, находившуюся в данный момент под ее горячим утюгом.
– Так вас интересует, значит, тот китаец? Очень даже симпатичный молодой человек, обходительный такой. А звали его Ли Чанг. Но он совсем недолго тут останавливался. Съехал на прошлой неделе... да, в понедельник.
– Неожиданно съехал?
– Нет, что вы. Предупредил за целых две недели. И отъезд его меня нисколько не удивил. Все, как обычно: собрал вещи после обеда в понедельник и в шесть часов отбыл.
– А кто был до него?
– Сейчас затрудняюсь сказать, как его звали. Припоминаю только, что его имя на письме было довольно длинным и в нем много иксов. Но теперь они уже пишут не так, как раньше. Вообще, многое изменилось за последнее время. А я помню еще те годы, когда Пекин был Пекином. Но с ним мы прочти что и не были знакомы. Он держал себя так, знаете ли, особняком. Немного неприветливый, но в целом – вполне приличный господин. А вот до него – правда уже трудно сказать, сколько лет тому назад – у нас останавливался Питер Линг. Я была просто в восторге. Он говорил мне: «моя мама»... На прощанье подарил мне коробку шоколадных конфет «Блэк Мэджик». Правда ведь, приятно? Но сами по себе эти конфеты мне не слишком-то нравятся, – совсем разоткровенничалась Кэтрин, набрасывая на спинку стула только что выглаженную зеленую блузку и выдергивая из стоящей на полу корзины блузку красную. – У них начинка чуть-чуть твердоватая. Вот «Дэари Бокс» – это как раз то, что нужно. Я предпочитаю их всем остальным. Но он не мог ведь этого знать. В таких случаях, я всегда себе говорю: дорог не подарок, а его внимание...
– Скажите, эту комнату наверху, по соседству с комнатой Ронни, вы нарочно держите для китайцев? – спросил как бы невзначай Слайдер.
Но его вопрос оказался слишком неожиданным для Кэтрин. Похоже, она и сама раньше никогда об этом не задумывалась. Кэтрин поначалу даже сделала попытку сходу на него ответить, но язык отказался ей повиноваться и заплетался до тех пор, пока она не отутюжила подмышки очередной кофточки.
– Да, действительно, трое и все в одной и той же комнате... Вполне возможно, что это простое совпадение. Но с другой стороны, китайцы тоже ведь могли обмениваться между собой кое-какими сведениями насчет свободного жилья. Поэтому затрудняюсь ответить. Но если говорить по существу, то я бы предпочла иметь в этом доме только таких постояльцев. Они хоть проблем не создают... И после себя, между прочим, никакого мусора в комнате не оставляют.
– Значит, китайцы как-то договаривались между собой, когда нужно было устроить кого-нибудь из соотечественников? – Кэтрин пробурчала что-то прямо в мундштук папиросы, и Слайдер имел возможность истолковать это по своему выбору: либо как утвердительный ответ, либо как выражение полного безразличия к затронутой теме. – Как они узнавали, что эта комната пустует? Вы публиковали объявления?
– Я на этот вопрос ответить не могу, – просто и ясно растолковала она Слайдеру. – Такими вещами я не занимаюсь.
– А кто занимается? – Никакого ответа. – Кто присылает сюда новых постояльцев, когда освобождаются комнаты?
– Я лишь присматриваю за домом, делаю уборку и меняю постельное белье. Мне платят только за это. И в прочие дела я не лезу. Вы что, хотите, чтобы меня вышвырнули на улицу после того, как я проработала здесь десять лет? – гневно заключила она, придавливая утюгом трепещущую красную блузку.
Слайдер решил, что настал тот момент, когда нужно, как говорится, немного надавить.
– Мне известно, миссис Салливан, что в вашем доме как минимум три девушки занимались проституцией. Если верить утверждениям, например, Мэнди, вы лично беседовали с ней, перед тем как предоставить ей комнату, и получили совершенно ясное представление о характере ее занятий.
Кэтрин отставила утюг в сторону и впервые вынув папиросу изо рта – чтобы иметь возможность открыто взглянуть в лицо Слайдеру – произнесла:
– Дом абсолютно чистый, постояльцы ни в чем серьезном не замешаны. А склонности девушек – это их личное дело. Если им нравится проводить каждую ночь с новым партнером, то в этом нет ничего противозаконного.
– Проституция действительно не запрещается законом, – согласился Слайдер, – но лица, содержащие бордель, подлежат уголовному преследованию, так же как и те, что зарабатывают деньги аморальным путем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– А где он?..
В этот момент из двери высунулась хозяйка, и что-то быстро проговорила, обращаясь к своей дочери.
– Ой, скорее же! – взмолилась девушка, делая руками такие движения, как будто подталкивала кого-то в спину. – Вам нужно немедленно уходить!.. Отец не должен вас тут увидеть!..
– Скажите всего одну вещь, – воскликнул едва ли не с отчаяньем Атертон, потому что в этот момент Ким уже увлекал его за собой, торопясь покинуть столь опасное место. – Где Майкл лечил свои зубы?
– Ради Христа, прошу тебя, – сдавленным голосом пробормотал Ким.
– Это очень важно, – прошипел Атертон.
Девушка, не на шутку напуганная, пятилась по направлению к двери.
– Не знаю. Но если это очень важно, то постараюсь узнать.
– Можете сообщить мне прямо в участок. Моя фамилия Атертон.
Девушка, кивнув головой, стала удаляться, и детективы с чистой совестью заспешили прочь. Они бежали, не оборачиваясь, и Атертон каждую секунду думал, что вот-вот ему в спину промеж лопаток вонзится большой кухонный нож, посланный мастерским броском. Выбравшись на освещенную солнцем улицу, он первым делом заметил, что обе ладони его были сплошь покрыты испариной.
– На какой ляд тебе понадобилось спрашивать про его зубы? – возмущенно проговорил Ким, когда они уже подходили к тому месту, где стояла машина Атертона. – Спросил бы лучше про его портного... или в какую школу он ходил.
Атертон встряхнул головой.
– Мы обнаружили труп, – сказал он кротко. – Об опознании не может быть и речи. Если, конечно, нас не выручит то обстоятельство, что убитый имеет азиатское происхождение.
– Обнаружили где-то здесь?
– На заднем дворе рыбного бара, – сказал Атертон, указывая большим пальцем руки в сторону бара «Дейв». – В начале дня в среду.
Ким негромко присвистнул:
– Предупреждать бы надо, дорогой.
* * *
Слайдер, решивший после разговора с девушками, что теперь самое время поговорить с хозяйкой, спустился на нижний этаж, где, кроме квартиры миссис Салливан, была еще комната для стирки и кладовая, и застал ее за гладильной доской с утюгом в руке. Ловко орудуя тяжелым утюгом, она одновременно дымила папиросой, зажатой в самом углу ее рта. Глаза Кэтрин, спасаясь от едкого табачного дыма подскочили под самый лоб, а с чадящего кончика папиросы на гладильную доску время от времени просыпалась кучка серого пепла. Иногда она ее замечала и смахивала легким движением руки, но чаще – просто впечатывала в блузку, находившуюся в данный момент под ее горячим утюгом.
– Так вас интересует, значит, тот китаец? Очень даже симпатичный молодой человек, обходительный такой. А звали его Ли Чанг. Но он совсем недолго тут останавливался. Съехал на прошлой неделе... да, в понедельник.
– Неожиданно съехал?
– Нет, что вы. Предупредил за целых две недели. И отъезд его меня нисколько не удивил. Все, как обычно: собрал вещи после обеда в понедельник и в шесть часов отбыл.
– А кто был до него?
– Сейчас затрудняюсь сказать, как его звали. Припоминаю только, что его имя на письме было довольно длинным и в нем много иксов. Но теперь они уже пишут не так, как раньше. Вообще, многое изменилось за последнее время. А я помню еще те годы, когда Пекин был Пекином. Но с ним мы прочти что и не были знакомы. Он держал себя так, знаете ли, особняком. Немного неприветливый, но в целом – вполне приличный господин. А вот до него – правда уже трудно сказать, сколько лет тому назад – у нас останавливался Питер Линг. Я была просто в восторге. Он говорил мне: «моя мама»... На прощанье подарил мне коробку шоколадных конфет «Блэк Мэджик». Правда ведь, приятно? Но сами по себе эти конфеты мне не слишком-то нравятся, – совсем разоткровенничалась Кэтрин, набрасывая на спинку стула только что выглаженную зеленую блузку и выдергивая из стоящей на полу корзины блузку красную. – У них начинка чуть-чуть твердоватая. Вот «Дэари Бокс» – это как раз то, что нужно. Я предпочитаю их всем остальным. Но он не мог ведь этого знать. В таких случаях, я всегда себе говорю: дорог не подарок, а его внимание...
– Скажите, эту комнату наверху, по соседству с комнатой Ронни, вы нарочно держите для китайцев? – спросил как бы невзначай Слайдер.
Но его вопрос оказался слишком неожиданным для Кэтрин. Похоже, она и сама раньше никогда об этом не задумывалась. Кэтрин поначалу даже сделала попытку сходу на него ответить, но язык отказался ей повиноваться и заплетался до тех пор, пока она не отутюжила подмышки очередной кофточки.
– Да, действительно, трое и все в одной и той же комнате... Вполне возможно, что это простое совпадение. Но с другой стороны, китайцы тоже ведь могли обмениваться между собой кое-какими сведениями насчет свободного жилья. Поэтому затрудняюсь ответить. Но если говорить по существу, то я бы предпочла иметь в этом доме только таких постояльцев. Они хоть проблем не создают... И после себя, между прочим, никакого мусора в комнате не оставляют.
– Значит, китайцы как-то договаривались между собой, когда нужно было устроить кого-нибудь из соотечественников? – Кэтрин пробурчала что-то прямо в мундштук папиросы, и Слайдер имел возможность истолковать это по своему выбору: либо как утвердительный ответ, либо как выражение полного безразличия к затронутой теме. – Как они узнавали, что эта комната пустует? Вы публиковали объявления?
– Я на этот вопрос ответить не могу, – просто и ясно растолковала она Слайдеру. – Такими вещами я не занимаюсь.
– А кто занимается? – Никакого ответа. – Кто присылает сюда новых постояльцев, когда освобождаются комнаты?
– Я лишь присматриваю за домом, делаю уборку и меняю постельное белье. Мне платят только за это. И в прочие дела я не лезу. Вы что, хотите, чтобы меня вышвырнули на улицу после того, как я проработала здесь десять лет? – гневно заключила она, придавливая утюгом трепещущую красную блузку.
Слайдер решил, что настал тот момент, когда нужно, как говорится, немного надавить.
– Мне известно, миссис Салливан, что в вашем доме как минимум три девушки занимались проституцией. Если верить утверждениям, например, Мэнди, вы лично беседовали с ней, перед тем как предоставить ей комнату, и получили совершенно ясное представление о характере ее занятий.
Кэтрин отставила утюг в сторону и впервые вынув папиросу изо рта – чтобы иметь возможность открыто взглянуть в лицо Слайдеру – произнесла:
– Дом абсолютно чистый, постояльцы ни в чем серьезном не замешаны. А склонности девушек – это их личное дело. Если им нравится проводить каждую ночь с новым партнером, то в этом нет ничего противозаконного.
– Проституция действительно не запрещается законом, – согласился Слайдер, – но лица, содержащие бордель, подлежат уголовному преследованию, так же как и те, что зарабатывают деньги аморальным путем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104