Ожесточенное сопротивление русских вызвало в шведской армии новую волну убийств пленных. На этот раз не щадили даже офицеров. После сражения у Доброго один шведский офицер помиловал русского подполковника, но какой-то финский солдат с криком: «Только не давать пощады, господин, мы сыты по горло такими, как он, добрый господин!» — проколол пленного шпагой.
Доброе заставило многих пересмотреть возможности «северного Александра» и его противника, который, кажется, вовсе не собирался повторять судьбу Дария III. Старый дипломат Урбих, перешедший из Дании на русскую службу, писал Лейбницу: «Вы правы, что война между царем и шведом не кончится, пока не погибнет тот или другой. Правдоподобнее, что это случится скорее с Карлом XII, чем с царем; у нас есть и всегда будет возможность оправиться, если же шведы будут побиты, то они не оправятся и в сто лет. Поэтому шведскому королю следовало бы заблаговременно подумать о мире, возвратив царю то, что прежде ему принадлежало, и бросить своего Стенцеля (шутливоуменьшительное от имени Станислав. — С.Ц. ), который никогда не может быть королем в Польше. Если король шведский не сделает этого, то я опасаюсь, что ни его армия, ни он никогда не возвратятся живыми в Швецию».
Даже Рёншельд стал колебаться и снизошел до того, что пожелал услышать совет Пипера. Но Пипер ответил ему: «Черт, который до сих давал свои советы, пусть и теперь он же подает свой совет» (биограф Карла Фриксель).
Карл сменил направление движения и теперь шел на север. 9 сентября у Раевки он столкнулся с частями кавалерии Боура, который отходил на соединение с главными силами по мере приближения Левенгаупта. Здесь произошел эпизод с окружением Остготландского полка, описанный выше (см. раздел 2 главы «На войне как на войне»). При спасении Карла из окружения погибли два шведских генерала: Тюре Хорд и Карл Розеншерна.
Петр назвал этот бой «счастливой партией». Он лично командовал войсками и находился так близко от шведов, что «виден нам был король шведский сам особою своею».
11 сентября шведы достигли Татарска — крайнего пункта своего продвижения на север. Король остановился в селе Стариши. Здесь между 11 и 13 сентября состоялось знаменитое совещание, которое большинством историков принимается за исходную точку похода на Украину.
В передаче походного капеллана и автора записок о Карле XII Нордберга совещание проходило следующим образом. Карл впервые заговорил об Украине и пожелал узнать мнение своего штаба о походе в том направлении. Пипер настаивал, что следует дождаться Левенгаупта и продолжать движение к Смоленску. Поход на Украину Пипер назвал гибелью армии. По его словам, в этом случае Левенгаупт будет обречен и тогда «никто не может гарантировать, что шведский солдат, который до сих пор сражается с радостью, не разочаруется во всем наконец и что ему даже и жизнь надоест, когда он увидит, что его привели в страну, откуда выйти когда бы то ни было у него нет никакой надежды». Пипер сделал вывод, что «концом всего этого будет гибель столь цветущей армии, с которой король совершил такие блестящие деяния, и эта потеря будет невосстановимой как для самого короля, так и для шведского королевства».
Рёншельд, напротив, указывал, что на Украине шведов ждет Мазепа с 20000 казаков и что когда Карл выиграет там первое сражение, то «казаки покажут чудеса при преследовании неприятеля и истребят русских всех, целиком». Из плодоносной Украины шведам будет «легко и проникнуть в Московию, и сообщаться с Польшей». Что касается Левенгаупта, то он не пропадет: враги «подумают дважды перед тем, как осмелиться напасть на него».
Польский генерал Понятовский, участник похода, в своих записках говорит, что король, видя, как русские жгут даже принадлежащую им Смоленщину, решил, что невозможно идти дальше «голодным и разоренным краем», и повернул на Украину, имея в виду помощь Мазепы и «казачий бунт».
Свою точку зрения высказывает и Гилленкрок, на показаниях которого основываются сторонники того мнения, что Карл в этом походе действовал наобум. Гилленкрок рассказывает, что еще до совещания у него состоялась беседа с королем. Карл сказал ему, что в армии «есть полки, три недели не имеющие хлеба и питающиеся другими продуктами», и сразу добавил, что «это бы еще ничего, но совсем нет фуража для лошадей». А на свой вопрос, каковы дальнейшие планы его величества, Гилленкрок с изумлением услышал, что у короля «нет никакого плана».
Итак, совещание в Старишах имеет существенное значение для прояснения трех вопросов:
1. Придерживался ли Карл какого-либо плана при вторжении в Россию?
2. Если такой план был, то что заставило короля изменить его?
3. Куда Карл повел армию после совещания?
Ответ на первый вопрос был уже дан выше: Карл придерживался своей обычной стратегии — стремительное вторжение в неприятельскую страну и захват ее столицы. Он намеревался собрать все силы шведов в один кулак и двигаться через «речные ворота» по маршруту Могилев — Смоленск — Москва. Может быть, в этом плане отсутствовала детальная проработка конкретных боевых операций, но в том, что сам план у Карла был, сомневаться не приходится.
Основная причина, по которой от этого плана пришлось отказаться, также достаточно ясна и отчасти указана в записках упомянутых очевидцев — это выполнение на совещании в Жолкве (Польша) плана русского генерального штаба, то есть сплошное опустошение местности на пути движения шведов. Вот какая картина, по словам шведского историка Эрнста Карлсона, предстала перед глазами Карла в Старишах: «Вся местность кругом стояла в огне; горизонт окаймлялся горящими селами, воздух был так наполнен дымом, что едва можно было видеть солнце; опустошение распространилось уже до Смоленска». Поскольку Левенгаупт с обозом задерживался (29 августа и 5 сентября Карл отправил к нему гонцов с требованием поторопиться; но Левенгаупт, верный себе, получив первый приказ, простоял на месте три дня, а после второго — неделю), королевская армия уже начала испытывать нужду в самом необходимом. Де Безанваль, французский поверенный в делах Польши при Станиславе Лещинском, переслал в Версаль весьма характерную выдержку из письма своего осведомителя в армии Карла, относящуюся к первой половине сентября: «Голод увеличивается в армии со дня на день, там уже совсем не знают, что такое хлеб, полки живут только кашей, вина нет ни в погребе, ни за столом короля; король, офицер и солдат одинаково пьют воду, о пиве вспоминают только в пожеланиях, простой, даже самой зловонной водки у нас нет вовсе и, как будто разгневанное небо согласилось с нашими врагами лишить нас всего, что могло бы служить нам пищей, нельзя найти ни одной штуки дичи, и это в стране и в лесах, где раньше все кишело дичью для охоты… Как мы будем жить в этой ужасной пустыне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94