На Виллелонга со всех сторон посыпались удары и пинки.
К счастью, султан, услышав шум, осведомился о его причине. Янычары расступились, и Виллелонг изо всех сил закричал: «Аман! Аман!» — и вытащил из-за пазухи письмо. Султан велел отпустить его. Виллелонг подбежал к нему, поцеловал стремя и подал письмо, сказав по-турецки:
— Это шведский король тебе посылает.
Султан взял письмо и поехал дальше, приказав пока что посадить Виллелонга под арест в одной из комнат дворца.
Дальнейшее известно только по воспоминаниям самого Виллелонга, который заверял честью достоверность своего рассказа. Султан прочитал письмо и решил лично допросить Виллелонга. Для этого он переоделся янычарским офицером и, взяв с собой переводчиком старика мальтийца, вошел к арестованному. Беседа продолжалась четверть часа. Понимая, что только смелость может спасти его, Виллелонг сделал вид, что не узнал султана, и говорил совершенно свободно и откровенно, со всей возможной убедительностью повторив все обвинения, изложенные в письме. Ахмет внимательно выслушал его.
— Христианин, будь уверен, что мой повелитель, султан, имеет справедливую душу. Если все, что ты сказал, правда, то шведский король получит удовлетворение, — сказал он.
Виллелонг вскоре был освобожден, а через несколько недель произошел дворцовый переворот, который, несомненно, явился результатом этой беседы. Великий визирь Юсуф-паша был заменен Сулейманом-пашой, муфтий был смещен, хана сослали на остров Родос, а бендерского сераскира — на один из островов Архипелага. Однако последующее отношение султана к Карлу позволяет предположить, что эти опалы скорее исходили от селяхдара и лишь случайно послужили интересам шведского короля. Фьервиль, кстати, совсем не связывал их со своим письмом.
Карла поселили в Демирташе, небольшом городке возле Адрианополя. Толпа жителей встретила его у отведенного ему замка, но Карл не пожелал, чтобы его видели пленником, и велел перенести себя в замок на диване; как только его вынесли из кареты, он накрыл голову подушкой.
Диван поставили в замке, однако король так и не встал с него. Опасаясь, что его все-таки вышлют из Турции, он притворился больным и оставался в постели с 6 февраля 1713-го по 1 октября 1714 года. Селяхдар, раскусивший характер Карла, не слишком обеспокоился этим заболеванием и сказал Сулейману-паше:
— Иди и предупреди шведского короля, что он может оставаться в Демирташе всю свою жизнь. Я ручаюсь, что тогда не пройдет и года, как он сам попросится уехать, но не позволяй ему иметь деньги.
3
После сражения при Гельсинборге Стенбок еще некоторое время поддерживал репутацию шведской армии. Он защищал как мог Померанию и Бремен, но не сумел помешать саксонцам и датчанам осадить Штаде, крупный город, расположенный в низовьях Эльбы. Штаде подвергся бомбардировке и был превращен в руины, прежде чем Стенбок подоспел на помощь гарнизону.
При приближении шведской армии датчане и саксонцы, несмотря на перевес сил (20000 союзников против 12000 шведов), отступили в герцогство Мекленбургское. Стенбок, придерживавшийся правила «чем раньше напасть на врага, тем лучше», устремился за ними в погоню и 20 декабря 1712 года настиг их около города Гадебуш.
Противников разделяло болото. Ополченцы Стенбока вновь храбро атаковали неприятеля и через три часа кровопролитнейшей схватки заставили союзников отступить.
В этом сражении получил боевое крещение Мориц Саксонский, сын Августа II и Авроры Кенигсмарк (впоследствии он стал герцогом Курляндским и одним из наиболее знаменитых полководцев Европы, спасителем Франции в битве при Фонтенуа и завоевателем Фландрии; он одним из первых оценил значение редутов в битве под Полтавой и неоднократно с успехом применял инженерные укрепления в полевых сражениях). Под Гадебушем он командовал полком и под ним была убита лошадь. Мориц рассказывал Вольтеру, что шведы все время сохраняли свои ряды и даже тогда, когда исход сражения был уже решен, ни один шведский солдат не покинул строй, чтобы обобрать трупы врагов, пока не был совершен благодарственный молебен.
В отместку за разрушение Штаде Стенбок решил сжечь Альтону, город на нижней Эльбе, которым владела Дания. Этот поход шведов очень приветствовал Гамбург, соперничавший в торговле с Альтоной.
Окружив город, Стенбок через трубача велел передать жителям, что они могут взять с собой все, что способны унести, так как их город будет разрушен до основания. Члены магистрата умоляли его пощадить Альтону и предлагали выкуп, но Стенбок намеренно назвал такую высокую сумму, которую город заведомо не мог выплатить.
В ночь на 9 января 1713 года шведы с зажженными факелами вступили в предместья Альтоны. Сильный ветер за считаные минуты разнес пламя по всему городу. Альтона горела с полуночи до 10 часов утра; когда пламя утихло, на месте цветущего города осталось лишь пепелище.
Горожане, собравшись в группы на обледенелых холмах, с плачем наблюдали гибель своих жилищ. Сильный холод заставил их идти к Гамбургу, где они надеялись найти кров. Но гамбуржцы не открыли им ворота, сославшись на заразную болезнь, незадолго перед тем посетившую Альтону, и оставили несчастных погорельцев мерзнуть у ворот до утра. Эта ночь стала последней для многих альтонцев, взрослых и детей, погибших от холода.
Вся Германия протестовала против бесчеловечной экзекуции, которой подверглась Альтона. Стенбок получил множество писем от государственных и частных лиц, осуждавших его жестокость. В официальном заявлении Стенбок нагло оправдывал свои действия тем, что «позволил себе эти крайние меры лишь для того, чтобы научить врагов своего повелителя-короля не вести впредь войну варварским способом и уважать права людей», так как датчане и саксонцы «наполнили Померанию своими жестокостями, опустошили эту прекрасную область и продали более ста тысяч жителей в рабство туркам»; поэтому «факелы, превратившие Альтону в пепел, были возмездием за раскаленные ядра, которые сожгли Штаде».
Разорение Альтоны стало последним викингским подвигом Стенбока. В мае 1713 года он капитулировал со всей армией в Голштинии.
Швеция теряла свои последние провинции. Померанию рвали на куски датчане, пруссаки, саксонцы, ганноверцы; почти вся Финляндия перешла под власть России. «Эта страна нам вовсе не нужна, — писал Петр, — но надобно занять ее для того, чтобы при мире было что уступить шведам». Шведские гарнизоны оставались лишь в Штральзунде и на острове Рюген.
4
Карл так упорно продолжал «болеть», что действительно серьезно расстроил свое здоровье неподвижным образом жизни. 11 месяцев он провел в совершенном бездействии и забвении. Во всей Европе его считали умершим;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
К счастью, султан, услышав шум, осведомился о его причине. Янычары расступились, и Виллелонг изо всех сил закричал: «Аман! Аман!» — и вытащил из-за пазухи письмо. Султан велел отпустить его. Виллелонг подбежал к нему, поцеловал стремя и подал письмо, сказав по-турецки:
— Это шведский король тебе посылает.
Султан взял письмо и поехал дальше, приказав пока что посадить Виллелонга под арест в одной из комнат дворца.
Дальнейшее известно только по воспоминаниям самого Виллелонга, который заверял честью достоверность своего рассказа. Султан прочитал письмо и решил лично допросить Виллелонга. Для этого он переоделся янычарским офицером и, взяв с собой переводчиком старика мальтийца, вошел к арестованному. Беседа продолжалась четверть часа. Понимая, что только смелость может спасти его, Виллелонг сделал вид, что не узнал султана, и говорил совершенно свободно и откровенно, со всей возможной убедительностью повторив все обвинения, изложенные в письме. Ахмет внимательно выслушал его.
— Христианин, будь уверен, что мой повелитель, султан, имеет справедливую душу. Если все, что ты сказал, правда, то шведский король получит удовлетворение, — сказал он.
Виллелонг вскоре был освобожден, а через несколько недель произошел дворцовый переворот, который, несомненно, явился результатом этой беседы. Великий визирь Юсуф-паша был заменен Сулейманом-пашой, муфтий был смещен, хана сослали на остров Родос, а бендерского сераскира — на один из островов Архипелага. Однако последующее отношение султана к Карлу позволяет предположить, что эти опалы скорее исходили от селяхдара и лишь случайно послужили интересам шведского короля. Фьервиль, кстати, совсем не связывал их со своим письмом.
Карла поселили в Демирташе, небольшом городке возле Адрианополя. Толпа жителей встретила его у отведенного ему замка, но Карл не пожелал, чтобы его видели пленником, и велел перенести себя в замок на диване; как только его вынесли из кареты, он накрыл голову подушкой.
Диван поставили в замке, однако король так и не встал с него. Опасаясь, что его все-таки вышлют из Турции, он притворился больным и оставался в постели с 6 февраля 1713-го по 1 октября 1714 года. Селяхдар, раскусивший характер Карла, не слишком обеспокоился этим заболеванием и сказал Сулейману-паше:
— Иди и предупреди шведского короля, что он может оставаться в Демирташе всю свою жизнь. Я ручаюсь, что тогда не пройдет и года, как он сам попросится уехать, но не позволяй ему иметь деньги.
3
После сражения при Гельсинборге Стенбок еще некоторое время поддерживал репутацию шведской армии. Он защищал как мог Померанию и Бремен, но не сумел помешать саксонцам и датчанам осадить Штаде, крупный город, расположенный в низовьях Эльбы. Штаде подвергся бомбардировке и был превращен в руины, прежде чем Стенбок подоспел на помощь гарнизону.
При приближении шведской армии датчане и саксонцы, несмотря на перевес сил (20000 союзников против 12000 шведов), отступили в герцогство Мекленбургское. Стенбок, придерживавшийся правила «чем раньше напасть на врага, тем лучше», устремился за ними в погоню и 20 декабря 1712 года настиг их около города Гадебуш.
Противников разделяло болото. Ополченцы Стенбока вновь храбро атаковали неприятеля и через три часа кровопролитнейшей схватки заставили союзников отступить.
В этом сражении получил боевое крещение Мориц Саксонский, сын Августа II и Авроры Кенигсмарк (впоследствии он стал герцогом Курляндским и одним из наиболее знаменитых полководцев Европы, спасителем Франции в битве при Фонтенуа и завоевателем Фландрии; он одним из первых оценил значение редутов в битве под Полтавой и неоднократно с успехом применял инженерные укрепления в полевых сражениях). Под Гадебушем он командовал полком и под ним была убита лошадь. Мориц рассказывал Вольтеру, что шведы все время сохраняли свои ряды и даже тогда, когда исход сражения был уже решен, ни один шведский солдат не покинул строй, чтобы обобрать трупы врагов, пока не был совершен благодарственный молебен.
В отместку за разрушение Штаде Стенбок решил сжечь Альтону, город на нижней Эльбе, которым владела Дания. Этот поход шведов очень приветствовал Гамбург, соперничавший в торговле с Альтоной.
Окружив город, Стенбок через трубача велел передать жителям, что они могут взять с собой все, что способны унести, так как их город будет разрушен до основания. Члены магистрата умоляли его пощадить Альтону и предлагали выкуп, но Стенбок намеренно назвал такую высокую сумму, которую город заведомо не мог выплатить.
В ночь на 9 января 1713 года шведы с зажженными факелами вступили в предместья Альтоны. Сильный ветер за считаные минуты разнес пламя по всему городу. Альтона горела с полуночи до 10 часов утра; когда пламя утихло, на месте цветущего города осталось лишь пепелище.
Горожане, собравшись в группы на обледенелых холмах, с плачем наблюдали гибель своих жилищ. Сильный холод заставил их идти к Гамбургу, где они надеялись найти кров. Но гамбуржцы не открыли им ворота, сославшись на заразную болезнь, незадолго перед тем посетившую Альтону, и оставили несчастных погорельцев мерзнуть у ворот до утра. Эта ночь стала последней для многих альтонцев, взрослых и детей, погибших от холода.
Вся Германия протестовала против бесчеловечной экзекуции, которой подверглась Альтона. Стенбок получил множество писем от государственных и частных лиц, осуждавших его жестокость. В официальном заявлении Стенбок нагло оправдывал свои действия тем, что «позволил себе эти крайние меры лишь для того, чтобы научить врагов своего повелителя-короля не вести впредь войну варварским способом и уважать права людей», так как датчане и саксонцы «наполнили Померанию своими жестокостями, опустошили эту прекрасную область и продали более ста тысяч жителей в рабство туркам»; поэтому «факелы, превратившие Альтону в пепел, были возмездием за раскаленные ядра, которые сожгли Штаде».
Разорение Альтоны стало последним викингским подвигом Стенбока. В мае 1713 года он капитулировал со всей армией в Голштинии.
Швеция теряла свои последние провинции. Померанию рвали на куски датчане, пруссаки, саксонцы, ганноверцы; почти вся Финляндия перешла под власть России. «Эта страна нам вовсе не нужна, — писал Петр, — но надобно занять ее для того, чтобы при мире было что уступить шведам». Шведские гарнизоны оставались лишь в Штральзунде и на острове Рюген.
4
Карл так упорно продолжал «болеть», что действительно серьезно расстроил свое здоровье неподвижным образом жизни. 11 месяцев он провел в совершенном бездействии и забвении. Во всей Европе его считали умершим;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94