— Вас, господа шведские генералы.
— В таком случае ваше величество очень неблагодарны, что так поступили с нами, — заметил Рёншельд.
Другие шведские генералы говорили, что не знали, насколько сильно русское войско, и что во всем штабе один Левенгаупт утверждал: «Россия пред всеми имеет лучшее войско». По их словам, в качестве примера он приводил сражение при Лесной и «секретно им (шведским генералам. — С.Ц. ) объявлял, что войско непреодолимое…». Но Левенгаупту не верили: «Все то не за сущее, но в баснь вменено было» — и продолжали думать, что русское войско все то же, как под Нарвой, «или мало поисправнее того».
Благостное течение беседы было нарушено лишь под конец, когда генерал-лейтенант русской службы фон Халларт обрушился на Пипера с упреками за жестокое содержание его, Халларта, в шведском плену после Нарвы. Меншиков пресек ссору и извинился за Халларта: тот, мол, выпил лишнего. Пипер, оправдываясь, сказал, что много раз советовал Карлу заключить мир с русским царем. Петр, услышав это, посерьезнел:
— Мир мне паче всех побед, любезнейший.
Миролюбие Пипера было оценено по достоинству: Шереметев предоставил ему на ночь свою палатку и постель и дал «в долг» 1000 дукатов.
В то время как шведские генералы обменивались любезностями с «учениками», сумерки сгущались над полтавским полем, покрытым грудами тел. Издалека казалось, что земля шевелится — это корчились тысячи раненых.
Потери шведов были огромны. Из 19700 человек, принявших участие в сражении, было убито или пропало без вести 6900 (среди них 300 офицеров) и ранено 2800. Полтавское сражение стало крупнейшей военной катастрофой в истории Швеции. Потери составили 49 процентов численности армии (для сравнения можно привести французские потери при Ватерлоо — 34 процента от общего количества войск).
Помимо шведов в плен к русским попало несколько сотен запорожцев и перебежчики — Мюленфельд и Шульц. Все казаки были колесованы, а перебежчики посажены на кол.
Русские оплатили победу 1345 убитыми и 3920 ранеными.
Убитые русские были похоронены в двух братских могилах: офицерской и солдатской. Тела шведов бросали в топь или закапывали там, где находили. Могилы большинства из них неизвестны до сегодняшнего дня.
Добыча русской армии состояла из четырех пушек, множества знамен и штандартов, королевского архива (он был утерян позднее) и из 2 миллионов золотых саксонских талеров.
Вечером Петр написал Екатерине:
«Матка, здравствуй.
Объявляю вам, что всемилостивый Господь неописанную победу над неприятелем нам сего дня даровати изволил, и единым словом сказать, что вся неприятельская сила на голову побита, о чем сами от нас услышите. И для поздравления приезжайте сами сюды.
Piter ».
Царь разослал еще 14 писем того же содержания членам царской фамилии и высшим государственным чинам. В одном письме он сравнил судьбу армии Карла с судьбой Фаэтона: «И единым словом сказать: вся неприятельская армия Фаэтонов конец восприяла (а о короле еще не можем ведать, с нами ль или с отцы нашими обретается)».
Значение Полтавской победы царь понял сразу. В письме Апраксину сделал приписку: «Ныне уже совершенной камень во основание Санкт-Питербурху положен с помощью Божиею».
Карл в свою очередь отправил письмо Ульрике Элеоноре, полное родственных нежностей и выражений забот о ее здоровье. Уже после подписи «Karolus» король сделал постскриптум: «Здесь все хорошо идет. Только… вследствие одного особенного случая армия имела несчастье понести потери, которые, как я надеюсь, в короткий срок будут поправлены».
Что и говорить, случай действительно был «особенный» и для многих просто незабываемый. Кое-кто из шведских историков склонен считать это письмо короля выражением твердости его духа в несчастье. С таким же успехом в нем можно видеть желание не огорчать лишний раз сестренку.
«Викингство» завело Карла слишком далеко, король перестал понимать происходящее. Нет никаких сомнений в том, что он получил от генеральной баталии одно удовольствие: ведь поражение приносит с собой столько же крови, дыма и грохота, сколько и победа. Остальное не важно, остальное можно «поправить».
Итак, Петр торжествовал; у Карла «все шло хорошо». Но самую большую радость Полтавское сражение принесло гарнизону Полтавы. Когда на следующий день, 28 июня, русские вошли в город, его защитники плакали от счастья: у них в арсенале оставалась только одна бочка пороха и 8 ящиков с патронами.
РАГНАРЁК
Государь,
Боюсь, день опозданья омрачил
Все радости грядущих наших дней.
Верни вчерашний день, — ты вместе с ним
Двенадцать тысяч воинов вернул бы.
А день сегодняшний, день злых несчастий.
Лишил тебя друзей, надежд и власти…
Шекспир.

1
Весь вечер после Полтавского сражения шведская армия брела на юг вдоль берега Ворсклы. Впереди шли обоз с артиллерией и подводы с казной, затем остатки пехоты и кавалерия; замыкал шествие арьергард из 300 человек Упландского конного полка, с которым находился король.
Русские не тревожили шведов. Тем не менее к ночи, по словам очевидца, уже «никто никому не подчинялся, каждый боялся только за себя и старался вырваться вперед». Обоз застрял у болота рядом с селом Федерки; Карл оставил здесь прикрытие и двинулся дальше.
Ниже по реке находилось несколько шведских отрядов, не принимавших участия в Полтавском сражении: у Новых Сенжар — полк генерал-майора Мейерфельда, в Беликах и Кобеляках — эскадроны подполковников Функа и Сильверьельма. К половине второго ночи Карл, «совершенно измученный», добрался до Новых Сенжар. Как только ему перевязали рану в одной из хат, он сразу заснул. Гилленкрок, гофмаршал Дюбен и полковник Хорд легли рядом на полу.
Выспаться шведам не удалось. На рассвете Дюбен растолкал короля:
— Ваше величество, русские! Надо уходить отсюда.
Это были 10 драгунских полков под командованием Меншикова, которому царь поручил «не испустя времени» искать «короля свейского». Тому, кто захватит в плен Карла, Петр обещал награду в 100000 рублей и чин генерала.
От лихорадки, воспаления раны и усталости Карл едва сообразил, в чем дело, и безвольно махнул рукой:
— Да-да, Дюбен, делайте что хотите.
Шведы потянулись дальше в прежнем порядке. Начиная с этого момента армией, собственно, уже никто не командовал. Больной Карл делать это был просто не в состоянии, а Левенгаупт — теперь второе лицо в армии после короля — устранился от ответственности. Накануне вечером он не получил никаких приказаний относительно дальнейшего движения, а наутро даже не поинтересовался, куда выступает армия. Через два дня его бездействие привело шведов к катастрофе.
К русским был отправлен Мейерфельд. Он должен был сообщить царю, что Пипер наделяется полномочиями вести переговоры о мире и обмене пленными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94