Очень может быть, что неприятные взгляды мне просто померещились. Недоброжелателей хватало в любые времена, и не так уж редко всем нам доводилось слышать сдавленное шипение вслед: «проклятая кровь», однако это никогда особенно не задевало. И сегодня большинство людей, по-прежнему, открыто и искренне улыбались, и улыбки их не меркли даже при виде моего значка на куртке.
У входа в «Мышеловку» я столкнулся с давним приятелем, который пару лет назад покинул Гнездо, да так и осел в Городе, как, в общем-то, делают многие Птенцы. В провинцию уезжают единицы. Внутрь мы зашли вместе.
В заведении как обычно, царил умеренный хаос. Стройная темноволосая девушка-официантка весело проговорила, принимая заказ:
– Вы, как я заметила, зачастили к нам. Ищете кого-то?
– Ищу, – не стал отпираться я.
– Может, я могу помочь? Я запоминаю многих…
– Девушка. С сиреневыми глазами…
– А, – как мне показалось, разочарованно отозвалась официантка. – Кажется, видела такую раза два, но, увы, не знаю… – Она улыбнулась с сожалением и добавила: – Надеюсь, вы не скучаете у нас. Сегодня вам, наверняка, будет интересно, даже если ваша девушка не появится. Хозяин пригласил на один вечер лучших музыкантов Семиречья. Они послезавтра будут выступать в центральной городской Зале, а сегодня согласились играть только у нас…
– Да, – кивнул я. – Это очень интересно.
Она упорхнула, сопровождаемая взглядами. Приятель плотоядно ухмыльнулся.
– И все? Даже не спросил, как ее зовут! Такой был случай позвать ее на концерт… Прежние строгие нравы? Блюдем невинность? Какое счастье, что для меня это все уже позади…
– Что-то не заметил я твоего дракона, – отозвался я.
– О, сегодня я обойдусь без его бдительного ока. Надо же мне когда-нибудь и отдохнуть? – пожалуй, слишком поспешно и убедительно ответил приятель и замахал кому-то рукой: – Вон еще наши!..
На сцене появились обещанные музыканты, облаченные по традиции Семиречья в синие с серебристыми блестками костюмы. Кроме людей в составе их труппы были и два песчаника, уцепившихся коп истыми лапами за один контрабас. Песчаники скалили зубы вполне дружелюбно» но зрители, стоявшие слишком близко к сцене, предусмотрительно попятились. Отдавая дань обычаям, семиречники начали свое выступление с Песни Рек. Я никогда раньше не слышал ее в таком удачном исполнении и невольно заслушался, погружаясь в переливы древней мелодии, как в стремнину реки. Несколько следующих песен подтвердили мастерство музыкантов. Песчаники ловко скользили по грифу своего инструмента, как по стволу дерева, цепляя и прижимая нужные струны, и выдерживали ритм без нареканий. Честно говоря, я даже увлекся. Во всяком случае, до тех пор, пока не прозвучало зловещее: «…а сейчас в дар жителям славного Города прозвучит лучшее произведение сезона, народная баллада „Ветер“…»
«Проклятье», – уныло подумал я, услышав вступление. Это не «Ветер», это бумеранг, возвращающийся в самый неподходящий момент и с треском лупящий своего создателя по затылку… Случайно написанная и так же случайно сыгранная в чужой компании мелодия вот уже два года преследует меня с настойчивостью дворняги. Бестолковая, безымянная, простенькая, но, как и большинство дворняг, непередаваемо обаятельная. Теперь я, пожалуй, жалел, что выпустил ее такой неприглаженной и неухоженной, но время не возвратить.
Зал взорвался аплодисментами. Я вздохнул. Счастье еще, что только четверть исполнителей знает автора сего опуса… Поймите меня правильно – я не кокетничаю. Просто не люблю недоделанные вещи. И уж тем более не люблю, когда их хвалят столь искренне. Неприятное ощущение, словно обманываешь всех.
– Прости, мне пора… – девичий голосок звучал виновато и расстроено, пробившись чистым ключом через общий мутный хрипловатый хор.
Музыканты принялись играть на бис, поэтому я отвлекся от происходящего на сцене.
– Опять тебе пора, – с досадой отозвался голос парня. – Ты хоть на полчаса можешь забыть свою крылатую зверюгу?!
Ба! Знакомый до боли диалог… Я невольно оглянулся. За соседним столом сидели трое: двое ребят и девушка, которая как раз встала, чтобы уйти. Один из парней удерживал ее за руку. Юное, хрупкое создание в обычном платье горожанки. Но даже если бы я не слышал их разговора, я бы без труда вычислил ее принадлежность к Птенцам. «Они, как инородное тело… Они другие».
– Ну зачем ты так, – отозвалась девушка. – Ты же знаешь, я правда не могу.
– Вчера не можешь, позавчера не можешь, никогда не можешь! – раздраженно ответил парень, – Вообще не понимаю, почему и терплю все это? И в качестве оплаты – только обещания и невинные поцелуи…
Третий свидетель сцены упорно не поднимал взгляда от стола, но ухмылялся краем рта. Девушка, нет, скорее девочка, едва не плакала, пытаясь освободить руку, но при этом не решалась проявить настойчивость. Парень кривился гневно. Здоровенный такой, крутолобый бычок. Что она в нем нашла?
– Выбирай! – угрюмо процедил он. – Или я, или этот твой крылатый.
– Я… Но Боир, это нечестно! – вскрикнула девочка.
– А со мной так поступать честно? Что я, железный? Если любишь меня, то выбирай!
– Я люблю тебя, – растерянно пролепетала девочка, жалко улыбаясь дрожащими губами.
– Даю тебе времени до завтра… – произнес мрачно Боир, состроив на физиономии выражение оскорбленное и трагически-решительное.
Девочка потерянно постояла рядом с ним, кусая губы, неуверенно повернулась и пошла к выходу, то и дело с надеждой оглядываясь. Парень демонстративно сел к ней спиной и процедил, обращаясь к оставшемуся товарищу:
– Связался на свою голову с цыпленком. То ей нельзя, этой ей нельзя… Проклятье!
– Чего ты к ней прилип? Вот узнает Уна, визгу будет… – живо откликнулся его собеседник, перестав притворятся, что его интересуют узоры на столешнице.
– А не узнает, коли никто не брякнет…
– На кой она тебе сдалась, эта малолетка? Ты старше ее на миллион зим.
– Может это любовь? – Боир блаженно зажмурился.
– Про любовь рассказывай своей птичке-школьнице, – проворчал его друг. – Насыпь ей полные карманы чешуи. Она из твоих рук все слопает…
– Забавная она.
– Это ее главное достоинство. Все они стукнутые… Чего ради ты маешься с ней, гуляешь по струнке, как школяр? Ни в жисть бы не поверил, что Боир-Торопыга до сих пор не затащил эту пташку на сеновал… Ведь не затащил, нет? Чем она лучше твоей шлюхи?
– Тем, что не шлюха… Хочу проверить, верно ли девственница она. В народе то болтают разное. Вроде говорят, чтобы дракон покорился нужно отдаться ему… – полушепотом поделился Боир.
– Кто говорит?
– Татим рассказывал. Вроде у него тоже была одна такая, так хоть и была девицей, но таким штучкам его научила, что он до сих пор с обалдением вспоминает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
У входа в «Мышеловку» я столкнулся с давним приятелем, который пару лет назад покинул Гнездо, да так и осел в Городе, как, в общем-то, делают многие Птенцы. В провинцию уезжают единицы. Внутрь мы зашли вместе.
В заведении как обычно, царил умеренный хаос. Стройная темноволосая девушка-официантка весело проговорила, принимая заказ:
– Вы, как я заметила, зачастили к нам. Ищете кого-то?
– Ищу, – не стал отпираться я.
– Может, я могу помочь? Я запоминаю многих…
– Девушка. С сиреневыми глазами…
– А, – как мне показалось, разочарованно отозвалась официантка. – Кажется, видела такую раза два, но, увы, не знаю… – Она улыбнулась с сожалением и добавила: – Надеюсь, вы не скучаете у нас. Сегодня вам, наверняка, будет интересно, даже если ваша девушка не появится. Хозяин пригласил на один вечер лучших музыкантов Семиречья. Они послезавтра будут выступать в центральной городской Зале, а сегодня согласились играть только у нас…
– Да, – кивнул я. – Это очень интересно.
Она упорхнула, сопровождаемая взглядами. Приятель плотоядно ухмыльнулся.
– И все? Даже не спросил, как ее зовут! Такой был случай позвать ее на концерт… Прежние строгие нравы? Блюдем невинность? Какое счастье, что для меня это все уже позади…
– Что-то не заметил я твоего дракона, – отозвался я.
– О, сегодня я обойдусь без его бдительного ока. Надо же мне когда-нибудь и отдохнуть? – пожалуй, слишком поспешно и убедительно ответил приятель и замахал кому-то рукой: – Вон еще наши!..
На сцене появились обещанные музыканты, облаченные по традиции Семиречья в синие с серебристыми блестками костюмы. Кроме людей в составе их труппы были и два песчаника, уцепившихся коп истыми лапами за один контрабас. Песчаники скалили зубы вполне дружелюбно» но зрители, стоявшие слишком близко к сцене, предусмотрительно попятились. Отдавая дань обычаям, семиречники начали свое выступление с Песни Рек. Я никогда раньше не слышал ее в таком удачном исполнении и невольно заслушался, погружаясь в переливы древней мелодии, как в стремнину реки. Несколько следующих песен подтвердили мастерство музыкантов. Песчаники ловко скользили по грифу своего инструмента, как по стволу дерева, цепляя и прижимая нужные струны, и выдерживали ритм без нареканий. Честно говоря, я даже увлекся. Во всяком случае, до тех пор, пока не прозвучало зловещее: «…а сейчас в дар жителям славного Города прозвучит лучшее произведение сезона, народная баллада „Ветер“…»
«Проклятье», – уныло подумал я, услышав вступление. Это не «Ветер», это бумеранг, возвращающийся в самый неподходящий момент и с треском лупящий своего создателя по затылку… Случайно написанная и так же случайно сыгранная в чужой компании мелодия вот уже два года преследует меня с настойчивостью дворняги. Бестолковая, безымянная, простенькая, но, как и большинство дворняг, непередаваемо обаятельная. Теперь я, пожалуй, жалел, что выпустил ее такой неприглаженной и неухоженной, но время не возвратить.
Зал взорвался аплодисментами. Я вздохнул. Счастье еще, что только четверть исполнителей знает автора сего опуса… Поймите меня правильно – я не кокетничаю. Просто не люблю недоделанные вещи. И уж тем более не люблю, когда их хвалят столь искренне. Неприятное ощущение, словно обманываешь всех.
– Прости, мне пора… – девичий голосок звучал виновато и расстроено, пробившись чистым ключом через общий мутный хрипловатый хор.
Музыканты принялись играть на бис, поэтому я отвлекся от происходящего на сцене.
– Опять тебе пора, – с досадой отозвался голос парня. – Ты хоть на полчаса можешь забыть свою крылатую зверюгу?!
Ба! Знакомый до боли диалог… Я невольно оглянулся. За соседним столом сидели трое: двое ребят и девушка, которая как раз встала, чтобы уйти. Один из парней удерживал ее за руку. Юное, хрупкое создание в обычном платье горожанки. Но даже если бы я не слышал их разговора, я бы без труда вычислил ее принадлежность к Птенцам. «Они, как инородное тело… Они другие».
– Ну зачем ты так, – отозвалась девушка. – Ты же знаешь, я правда не могу.
– Вчера не можешь, позавчера не можешь, никогда не можешь! – раздраженно ответил парень, – Вообще не понимаю, почему и терплю все это? И в качестве оплаты – только обещания и невинные поцелуи…
Третий свидетель сцены упорно не поднимал взгляда от стола, но ухмылялся краем рта. Девушка, нет, скорее девочка, едва не плакала, пытаясь освободить руку, но при этом не решалась проявить настойчивость. Парень кривился гневно. Здоровенный такой, крутолобый бычок. Что она в нем нашла?
– Выбирай! – угрюмо процедил он. – Или я, или этот твой крылатый.
– Я… Но Боир, это нечестно! – вскрикнула девочка.
– А со мной так поступать честно? Что я, железный? Если любишь меня, то выбирай!
– Я люблю тебя, – растерянно пролепетала девочка, жалко улыбаясь дрожащими губами.
– Даю тебе времени до завтра… – произнес мрачно Боир, состроив на физиономии выражение оскорбленное и трагически-решительное.
Девочка потерянно постояла рядом с ним, кусая губы, неуверенно повернулась и пошла к выходу, то и дело с надеждой оглядываясь. Парень демонстративно сел к ней спиной и процедил, обращаясь к оставшемуся товарищу:
– Связался на свою голову с цыпленком. То ей нельзя, этой ей нельзя… Проклятье!
– Чего ты к ней прилип? Вот узнает Уна, визгу будет… – живо откликнулся его собеседник, перестав притворятся, что его интересуют узоры на столешнице.
– А не узнает, коли никто не брякнет…
– На кой она тебе сдалась, эта малолетка? Ты старше ее на миллион зим.
– Может это любовь? – Боир блаженно зажмурился.
– Про любовь рассказывай своей птичке-школьнице, – проворчал его друг. – Насыпь ей полные карманы чешуи. Она из твоих рук все слопает…
– Забавная она.
– Это ее главное достоинство. Все они стукнутые… Чего ради ты маешься с ней, гуляешь по струнке, как школяр? Ни в жисть бы не поверил, что Боир-Торопыга до сих пор не затащил эту пташку на сеновал… Ведь не затащил, нет? Чем она лучше твоей шлюхи?
– Тем, что не шлюха… Хочу проверить, верно ли девственница она. В народе то болтают разное. Вроде говорят, чтобы дракон покорился нужно отдаться ему… – полушепотом поделился Боир.
– Кто говорит?
– Татим рассказывал. Вроде у него тоже была одна такая, так хоть и была девицей, но таким штучкам его научила, что он до сих пор с обалдением вспоминает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130