Мерседес сказала правду – она отметила клеймом своего обидчика. Эта мысль согрела душу Фортунато, но еще больше заставила его возненавидеть противника.
Ник достал из ящика поочередно обе сабли и несколько раз взмахнул ими.
– По-моему, они одинаковы… Я выбираю эту. – Он остался с той, которая оказалась в его правой руке.
Дон Руис низко поклонился и вручил оружие фон Шелингу.
– Дуэль начнется, когда я подам знак, и прервется при появлении первой крови… если соперники будут удовлетворены. – Так заявил старый дон Варгас, тревожно оглядывая изготовившихся к сражению мужчин.
Фон Шелинг обнажил зубы в хищной акульей ухмылке.
– Я разрублю тебя на две половины, подонок! – сказал он по-немецки.
Никто из окружающих, кроме Ника, не понял смысла, но все уловили ненависть в его интонации.
– Не спеши, мон шер! – язвительно парировал Фортунато. – Неизвестно, как дело обернется. Синяк под глазом ты уже получил от женской ручки, а от моей руки ты… умрешь. Моя супруга жалеет, что не кастрировала тебя осколком бокала, который ты поднес ей там, в саду. Тебе было бы лучше сбежать подальше, пока она до тебя не добралась. Впрочем, ты нигде не спрячешься от возмездия.
Ник с удовольствием наблюдал, как его оскорбления действуют на пруссака. Лицо лейтенанта налилось кровью, зато рука, сжимающая эфес сабли, побелела.
Чем-то мексиканский гасиендадо испугал неустрашимого прусского дуэлянта. Может быть, он что-то не понял, попал не в ту страну, не с тем противником ввязался в поединок. Но если он убьет дона Лусеро, то рано или поздно овладеет золотоволосой вдовой и докажет себе и всем остальным, что он настоящий мужчина.
Дон Энкарнасион громким голосом пробудил лейтенанта от грез:
– Если вы не отказываетесь от поединка, то… начинайте.
В последнюю перед дуэлью ночь фон Шелинг приобрел много друзей, вернее, приятелей и собутыльников. Для молодых гасиендадо дуэль была развлечением, чем-то вроде петушиных боев. Ну а если в финале аттракциона появится труп, то почему бы не повеселиться на похоронах и здорово не напиться на поминках.
Чтобы еще поддразнить соперника, Ник пошутил:
– У меня в запасе парочка фокусов. Я их выну в свое время из рукава и развлеку господина лейтенанта.
– Я выпущу из тебя кишки, – пробормотал лейтенант.
– Черт побери, я уже вижу, как твой гроб опускается в могилу!
Так противники подзадоривали друг друга, сходясь на положенное расстояние.
Еще не скрестились тяжелые сабли, как уже началась психологическая дуэль.
Для пруссака, приверженного к строгому этикету дуэли, появление посторонних зрителей было и непонятно, и неприятно. Но к вершине холма устремилась толпа всадников, пробудившихся от пьяного сна молодых гасиендадо, и женщин, с которыми они проводили ночь. Для молодежи это зрелище было нечто вроде корриды.
Дон Энкарнасион предпочел бы, чтобы кровавый спектакль не разыгрывался в его владениях. Он с осуждением посматривал на нежеланных гостей. Они отвлекли внимание дуэлянтов и их секундантов, поэтому Агнес и Мерседес вскарабкались на холм с другой стороны, никем не замеченные. Лошадей они укрыли в тени сосен, растущих у подножия холма.
Нику требовалось время, чтобы привыкнуть к неудобному оружию. Оба соперника были примерно одного роста, но фон Шелинг весил побольше. Его руки и грудь бугрились выпуклыми мускулами. Ник мрачно отметил, что ему придется рубиться на саблях с истинно германским «мясником».
Он заранее продумал свою тактику. И теперь, видя воочию, кто ему противостоит, решил, что она должна сработать. Лишь сам дьявол мог бы помешать ему. Во время службы в Иностранном легионе он усердно посещал уроки товарища по оружию, бывшего учителя фехтования из Нового Орлеана по имени Андре Виши.
Перед его мысленным взглядом мелькнуло заносчивое лицо стареющего галла, считающего, что искусство фехтования – величайшее из искусств, и оно родилось во Франции.
– Нет, нет, Ник! Сабля не оружие джентльменов. Ею можно только рубить наотмашь, как мясник рубит туши и разделывает их на бифштексы. Если тебе придется сражаться с подонком, который выберет саблю, значит, он хочет победить тебя лишь грубой силой. Не старайся парировать его удары, иначе твоя рука скоро устанет, кружись вокруг него, порхай, как бабочка, и пусть он рубит своей саблей воздух.
Мерседес видела, как фон Шелинг заставил Лусеро пятиться от его могучих ударов. Ее муж избегал скрещения сабель, не парируя выпады противника, он отступал и кружился вокруг пруссака, но пространство для его маневров постепенно сужалось.
Мерседес до крови закусила губу, чтобы сдержать тревожный крик. Ее рука опустилась в карман юбки, где был спрятан «кольт» тридцать второго калибра, заблаговременно ею заряженный. Прикосновение к рукояти охладило ее вспотевшую ладонь.
«Бог меня простит, если я застрелю фон Шелинга! Я обязана спасти своего супруга… А если он не мой супруг?»
Даже в этот страшный момент сознание Мерседес не покидала жуткая мысль, что она полюбила самозванца. Два разных человека, две души, два противоположных характера не могли жить в одном телесном облике. С каждым днем, с каждым своим поступком мужчина, который завоевал ее любовь, все менее походил на ее прежнего супруга.
– Арнольд использует свое превосходство в весе, – Агнес со знанием дела комментировала поединок. – Салми предсказывал это! Теперь одна надежда на то, что твой красавчик муж окажется достаточно подвижным и увертливым, чтобы измотать этого неуклюжего быка. Но, по-моему, он именно так и действует.
Николас в очередной раз избежал разящего удара фон Шелинга и мрачно усмехнулся, наблюдая, в какую слепую ярость впадает его противник, чувствуя, что поединок складывается не так, как ему хотелось.
Фортунато по-прежнему соблюдал безопасную для себя дистанцию и не тратил силы, отбивая рассекающие со свистом воздух удары вражеской сабли. Он не прибегал к рубящим ударам, зато, ловко вращая кистью руки, наносил уколы острием тяжелого оружия и мелкие порезы то тут, то там, но фон Шелинг, казалось, был невосприимчив к боли.
«Орудуя саблей, будь точен, как пикадор, колющий копьем быка», – советовал когда-то Нику легионер Андре. К сожалению, животное в образе человека, которое видел перед собой Ник, походило скорее на медведя из сказочного Черного Леса, чем на испанского быка.
Оба соперника уже покрылись потом и пылью, поднятой ими на каменистой площадке, на которой они совершали свои замысловатые маневры. Несколько раз Николас едва не терял равновесия, изгибаясь и уворачиваясь от смертельно опасных атак фон Шелинга.
– Ну что, притомился? – дразнил Ника пруссак.
– Нет, я заскучал, – откликнулся Ник, уходя резко влево от летящей на него сверху сабли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117