– Как он гонит! – прошептал Севрюк. Звонническая закончилась, и «сааб», не снижая оборотов, начал выруливать на Змейку. Обе оси машины сорвало в затяжной занос, шины бешено скребли асфальт, сгорающая резина оборачивалась сизым дымом. Водитель черной машины был асом из асов. Он вывернул руль и вписался в поворот.
Ругаясь на чем свет стоит, Дивер вдавил тормоза, и их машину стало разворачивать поперек улицы. Бросил тормоз, вдавил газ. Мартиков страдальчески поморщился, когда «пассат» подпрыгнул на все том же бордюре. Черная иномарка уже скрывалась за близким поворотом Змейки.
– Как он водит! – крикнул Дивер. – Как он так водит?!
И кинул машину вдоль извилистой улицы с предельным ускорением. Стрелка тахометра метнулась к шестерке, замерла на секунду, а после уверенно стала штурмовать красную зону. В двигателе появились визгливые нотки.
– Дивер! – крикнул Владислав. – Дивер, ты поосторожней!
Но тот не слушал. «Сааб» снова маячил впереди – он убегал, он сегодня сам стал дичью. Сизый дым вырывался из сдвоенной выхлопной трубы. Узенькая двухполосная улица, разбитый асфальт, но эта черная колесница делала по ней сто, сто десять, сто двадцать километров в час. Ее швыряло то к одной стене, то к другой, лакированный борт проносился в десятках сантиметрах от старых домов. Вой отдавался от стен.
Стены домов слились за стеклами в сплошное мелькание и иногда подступали совсем близко. И по этой старой извилистой улице, по этому рукотворному каньону они продолжали разгоняться. Истерично визжал мотор их «фолькса», стрелка спидометра подползала к ста двадцати.
– Как... – начал Дивер, но его оборвал Мартиков, рыкнув:
– На дорогу смотри!!!
Впереди черный «сааб» повстречал еще один образчик четырехколесного племени, мирно догнивающий на обочине, лишенный освещения и потому замеченный слишком поздно. Распахнулись во всю ширь багровые глаза стоп-сигналов. Шины не завизжали, нет – они заорали, мокрый асфальт моментально высох, а влага в облаке сердитого пара вознеслась в сумрачный воздух.
Было ясно, что черный автомобиль не успеет. Но он успел, просто вдруг перестал тормозить и вильнул в сторону, двигаясь поперек улицы в облаке пара и бензинового выхлопа. Заднее крыло иномарки встретилось с радиатором стоящей машины с отчетливым грохотом, прорвавшимся даже через завывания двигателя. «Сааб» откинуло и развернуло, после чего он приложил припаркованное авто еще и передним крылом. Дивер этого уже не видел – он тормозил, отчего пассажиры испытывали поистине космические перегрузки.
Оставив за собой длинные черные полосы, «фолькс» остановился как раз перед «саабом» – только затем, чтобы увидеть, как тот, срывая колеса в пробуксовку, уезжает. Мелькнул измятый багажник, а потом авто стремительно миновало разбитую вдребезги припаркованную машину.
– Тварь! – орал Дивер исступленно. – Стой, ты! Стой!
Напрасно, красные катафоты уже отдалялись, и демонический автомобиль снова, как бешеный, мчался по Змейке.
В конечном итоге все решили курьеры. В том месте, где улица Змейка соединяется с Береговой кромкой, есть перекресток с парой светофоров, которые перестали работать примерно в год постройки Старого моста и теперь пугали прохожих своими пустыми, лишенными стекол глазницами. Не доезжая до перекрестка, можно было заметить еще одну улочку, вернее – переулочек, узкий и дистрофичный. Ночью здесь кошки справляли свадьбы, а иногда их гоняли бродячие псы, роясь в объедках в поисках пищи. Здесь же к стенам были заботливо пристроены витиевато изогнутые велосипедные рамы, продавленные кроватные сетки без спинок, лысые, как самый центр Арены, покрышки, мешки с окаменевшим цементом, слипшиеся рулоны обоев и эпический остов старого пианино – весь тот бытовой мусор, что зачастую гнездится в коридорах коммунальных квартир. А наверху раньше жили голуби, ворковали день и ночь, а теперь не стало ни голубей, ни кошек, ни собак.
Была здесь еще одна достопримечательность. Улочка имела название Голубиный тупик и, полностью ему соответствуя, оканчивалась тупиком – массивной в три кирпича каменной стеной, что отделяла переулок от двора трехэтажного жилого дома.
Набравший запредельные обороты «сааб» нацелился уже выскочить на перекресток, и никто уже не сомневался, что он и в этот раз удержит дорогу, когда путь ему на выезде перегородила машина. Низкая серая «БМВ» выскочила на перекресток с Береговой кромки с включенными фарами и переливчатым сигналом клаксона. Авто так просело, что не оставляло сомнений – машина полна людей. Волею судьбы эта тоже летевшая на всех парах машина оказалась на перекрестке как раз в тот момент, когда его почти достиг убегающий «сааб».
– Что счас буде-е-ет!! – заорал Дивер, увидев приземистую серую тень.
«Сааб» снова затормозил, машину стало разворачивать поперек улицы, в тонированных стеклах отразились фары «БМВ», испуганные лица курьеров. В следующий момент черный автомобиль с ворохом искр преодолел бордюр, чудом вписавшись между двумя фонарными столбами, и зарулил в Голубиный тупик. На перекрестке панически тормозила машина курьеров. Их вполне можно было понять – смерть заглянула в салон их автомобиля своими желтыми глазами-фарами.
Дивер сбавил скорость. Выросший в Нижнем городе, он знал – переулок кончается тупиком.
Мягко «пассат» заехал в улочку.
– Мартиков, готовься, – приказал Севрюк, – если попытается прорваться назад, стреляй!
По переулку словно пронесся смерч – бытовые и строительные отходы были живописно разбросаны. Гнутая велосипедная рама чинно стояла на самой середине дороги, раскорячив лишенные колес рулевые тяги.
А впереди черный, заляпанный грязью «сааб» судорожно, стукаясь о стены передним и задним бамперами, пытался развернуться.
– Что он делает? – спросил с заднего сиденья Мельников.
– Попытается вытолкнуть, – сказал Дивер, – и у него может получиться.
Загнанный в тупик, но не утративший воли к свободе «сааб» чем-то напоминал опасного хищника, попавшего в примитивную дикарскую ловушку. Нет, он уже никуда отсюда не уйдет, но при этом и не подпустит к себе охотника. Он в ярости – и все еще надеется выбраться.
И у него начало получаться. Казалось, невозможно развернуть автомобиль в таком узком проулке, казалось... но он разворачивался. Обдирая борта и бамперы, но все равно разворачивался. Двигатель алчно и яростно выл, сизый выхлопной дым смешивался с утренним туманом. Колеса скребли грязную землю. Вот мелькнул на миг, вспыхнул белым огнем глаз-фара – дикий, бешеный, мельком осветил их остановившийся «фолькс».
– Он вырвется, – осипшим голосом вымолвил Степан. – Он сейчас вырвется!
Дивер вздохнул, прикрыл глаза, что-то лихорадочно прикидывая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120