Я восстановил свою физическую форму, выполнял упражнения, читал, думал о годах, проведенных рядом с императором Тенедосом.
Гадая о том, что будет со мной, я приходил к выводу, что или умру в забвении, или, что вероятнее, меня убьют, когда подойдет срок.
Затем пришло известие: император умер.
Как это произошло, никто не может – или не хочет – мне сказать. Я заключил, что его убили, и теперь думаю, что и мой конец близок.
Я с радостью встречу его, ибо понял, что, хотя желал своей любимой родине только добра, на самом деле принес ей величайшее зло. Возможно, я отчасти искупил свою вину, остановив императора и не дав ему совершить последнее преступление – безумную попытку разрушить весь наш мир.
Я не чувствовал вины за свой поступок раньше, не чувствую ее и сейчас. Я не изменил своей клятве, ибо разве долг офицера не состоит в том, чтобы не дать своему повелителю уничтожить себя и свою страну?
Долг, честь – как оказалось, эти понятия совсем непростые.
Император так и не узнал, так и не понял это. Но он был император.
Порой я горестно думаю, не было бы проще, лучше, если бы я опоздал всего на один час – в тот день много-много лет назад, когда я появился на поле боя в Сулемском ущелье. В этом случае мы с Тенедосом погибли бы задолго до того, как принесли Нумантию в жертву Майсиру.
С другой стороны, тогда я не встретился бы с Маран, не познал ее любовь, любовь Амиэль и Алегрии.
До меня медленно доходила одна истина. Быть может, хорошо прожить жизнь, но гораздо лучше вообще не жить.
Возможно, когда я наконец встречусь лицом к лицу с Сайонджи, я смогу попросить ее об одной милости – ибо, в конце концов, я направил в ее объятия несметные тысячи, а то и миллионы людей, – и она освободит меня от Колеса.
Но я говорю глупости, по-детски жалею себя. У Сайонджи наверняка припасено для меня суровое наказание, другие жизни, другие смерти.
Так что я продолжаю влачить жалкую жизнь пленника.
Я хочу лишь одного: броситься в объятия своей последней возлюбленной.
Смерти.
Глава 30
ИЗВЕСТИЕ
Все переменилось. Все в хаосе.
Сегодня утром я увидел в море быстроходное курьерское судно, то самое, что принесло весть о смерти императора. Но теперь на нем не было ни флажков, ни вымпелов.
Новое известие оказалось еще более потрясающим, чем первое.
Лейш Тенедос жив. Жив и на свободе.
В тюрьме на острове он смог приготовить заклятие или снадобье, придавшее ему видимость смерти. Этого хватило, чтобы провести знахарей и чародеев, стороживших его.
Перед смертью Тенедос попросил перевезти свое тело на родной остров Палмерас, чтобы родственники похоронили его надлежащим образом. Последняя воля умирающего была выполнена, но с условием не возводить в память о покойном храм и даже не ставить надгробную плиту, чтобы место его захоронения в будущем не стало местом паломничества его тайных последователей.
Каким-то образом гроб с телом исчез, а потом сам Тенедос появился в своем родном городе, живой и невредимый.
Сначала все считали, что это призрак или двойник. Подразделение хранителей мира, расквартированное на острове Палмерас, направило отряд солдат и самого опытного колдуна, чтобы расследовать это дело и положить конец чертовщине.
Колдун этот умер страшной смертью, как и все солдаты.
Человек, выдававший себя за Тенедоса, исчез.
Через неделю он появился на материке, в столице провинции Гермонасса.
Он произнес несколько слов, сотворил кое-какие заклятия, и больше никто уже не называл его двойником.
Гермонасса восстала против Бартоу и Скопаса и объявила своим законным правителем Тенедоса. В мятежную провинцию были направлены два корпуса хранителей мира, которые внезапно взбунтовались и тоже присягнули Тенедосу.
Никто на островке, ставшем моей тюрьмой, не знал, как к этому отнестись, но я с холодным весельем отметил, что стражники стали обращаться ко мне «сэр».
Целый день прошел в тумане смятения и вопросов.
Ночью я поднялся на крепостные стены из серого камня, не чувствуя пронизывающего ветра, хлеставшего мне в лицо холодными каплями дождя.
Император жив.
Я знаю, что он призовет меня – для того чтобы наказать или чтобы с моей помощью снова отвоевать свою империю.
У меня в голове гремит старинный девиз нашего рода:
Мы служим верно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
Гадая о том, что будет со мной, я приходил к выводу, что или умру в забвении, или, что вероятнее, меня убьют, когда подойдет срок.
Затем пришло известие: император умер.
Как это произошло, никто не может – или не хочет – мне сказать. Я заключил, что его убили, и теперь думаю, что и мой конец близок.
Я с радостью встречу его, ибо понял, что, хотя желал своей любимой родине только добра, на самом деле принес ей величайшее зло. Возможно, я отчасти искупил свою вину, остановив императора и не дав ему совершить последнее преступление – безумную попытку разрушить весь наш мир.
Я не чувствовал вины за свой поступок раньше, не чувствую ее и сейчас. Я не изменил своей клятве, ибо разве долг офицера не состоит в том, чтобы не дать своему повелителю уничтожить себя и свою страну?
Долг, честь – как оказалось, эти понятия совсем непростые.
Император так и не узнал, так и не понял это. Но он был император.
Порой я горестно думаю, не было бы проще, лучше, если бы я опоздал всего на один час – в тот день много-много лет назад, когда я появился на поле боя в Сулемском ущелье. В этом случае мы с Тенедосом погибли бы задолго до того, как принесли Нумантию в жертву Майсиру.
С другой стороны, тогда я не встретился бы с Маран, не познал ее любовь, любовь Амиэль и Алегрии.
До меня медленно доходила одна истина. Быть может, хорошо прожить жизнь, но гораздо лучше вообще не жить.
Возможно, когда я наконец встречусь лицом к лицу с Сайонджи, я смогу попросить ее об одной милости – ибо, в конце концов, я направил в ее объятия несметные тысячи, а то и миллионы людей, – и она освободит меня от Колеса.
Но я говорю глупости, по-детски жалею себя. У Сайонджи наверняка припасено для меня суровое наказание, другие жизни, другие смерти.
Так что я продолжаю влачить жалкую жизнь пленника.
Я хочу лишь одного: броситься в объятия своей последней возлюбленной.
Смерти.
Глава 30
ИЗВЕСТИЕ
Все переменилось. Все в хаосе.
Сегодня утром я увидел в море быстроходное курьерское судно, то самое, что принесло весть о смерти императора. Но теперь на нем не было ни флажков, ни вымпелов.
Новое известие оказалось еще более потрясающим, чем первое.
Лейш Тенедос жив. Жив и на свободе.
В тюрьме на острове он смог приготовить заклятие или снадобье, придавшее ему видимость смерти. Этого хватило, чтобы провести знахарей и чародеев, стороживших его.
Перед смертью Тенедос попросил перевезти свое тело на родной остров Палмерас, чтобы родственники похоронили его надлежащим образом. Последняя воля умирающего была выполнена, но с условием не возводить в память о покойном храм и даже не ставить надгробную плиту, чтобы место его захоронения в будущем не стало местом паломничества его тайных последователей.
Каким-то образом гроб с телом исчез, а потом сам Тенедос появился в своем родном городе, живой и невредимый.
Сначала все считали, что это призрак или двойник. Подразделение хранителей мира, расквартированное на острове Палмерас, направило отряд солдат и самого опытного колдуна, чтобы расследовать это дело и положить конец чертовщине.
Колдун этот умер страшной смертью, как и все солдаты.
Человек, выдававший себя за Тенедоса, исчез.
Через неделю он появился на материке, в столице провинции Гермонасса.
Он произнес несколько слов, сотворил кое-какие заклятия, и больше никто уже не называл его двойником.
Гермонасса восстала против Бартоу и Скопаса и объявила своим законным правителем Тенедоса. В мятежную провинцию были направлены два корпуса хранителей мира, которые внезапно взбунтовались и тоже присягнули Тенедосу.
Никто на островке, ставшем моей тюрьмой, не знал, как к этому отнестись, но я с холодным весельем отметил, что стражники стали обращаться ко мне «сэр».
Целый день прошел в тумане смятения и вопросов.
Ночью я поднялся на крепостные стены из серого камня, не чувствуя пронизывающего ветра, хлеставшего мне в лицо холодными каплями дождя.
Император жив.
Я знаю, что он призовет меня – для того чтобы наказать или чтобы с моей помощью снова отвоевать свою империю.
У меня в голове гремит старинный девиз нашего рода:
Мы служим верно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167