Мы могли бы заказать мясо или рыбу, но поскольку мы изголодались по овощам, то быстро расправились с жареной горькой дыней, фаршированной черной фасолью и различными грибами. Алегрия выпила два бокала вина; я, как всегда, довольствовался минеральной водой. Наконец я вызвал слугу и приказал ему унести жалкие остатки ужина.
– А теперь в кровать, мой господин?
– А теперь в кровать, – зевнув, согласился я.
– Если честно, – призналась Алегрия, поднимаясь из-за стола и направляясь в спальню, – я очень рада, что мы с вами заключили такое соглашение.
– Неужели?
– Если бы у нас с вами было что-то серьезное, мы бы недосыпали ночами, а сон необходим нам, чтобы восстановить силы и приготовиться к завтрашнему дню.
– Ты говоришь совсем как моя мать, – заметил я.
– Но разве я на нее похожа?
С этими словами Алегрия сбросила с себя халат. Я успел мельком увидеть гибкое, стройное обнаженное тело, но тут она загасила газовый светильник, и мы очутились в полной темноте, озаряемой лишь узким серпом луны, то и дело заслоняемым мечущимися тучами.
– Ложитесь в кровать, – прошептала Алегрия, и я услышал скрип пружин.
Я повиновался. Кровать была мягкой, просторной, теплой и восхитительной, хотя сейчас мне было не до сна. Алегрия лежала на боку, спиной ко мне. Я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, но это нисколько не помогло.
– Я вот-вот засну, – сказала Алегрия, но, судя по голосу, сна у нее не было ни в одном глазу. – Дамастес, ответьте мне на один вопрос. Нумантийцы целуются?
– Ну разумеется, глупышка.
– Это еще почему я глупышка? Вот меня до сих пор никто не целовал. Между прочим, и вы в том числе. Я и подумала, быть может, ваш народ считает это чем-то зазорным.
– Алегрия, ты плохо ведешь себя.
– Да? А что плохого будет в одном маленьком поцелуе? Я просто хочу утолить свое любопытство, и все.
– Ну хорошо.
Перекатившись на спину, девушка вытянула руки над головой.
– А нумантийцы целуются с закрытым или открытым ртом?
– Тот, с которым ты сейчас имеешь дело, будет целоваться с закрытым ртом, потому что он пытается не впутаться в беду, – пробормотал я.
Склонившись к Алегрии, я осторожно поцеловал ее. Как только я прикоснулся к ее губам, они чуть приоткрылись. Но я, полный решимости держаться до конца, поцеловал ее в щеки, а затем в закрытые глаза. На мой взгляд, не было ничего страшного в том, чтобы поласкать языком веки Алегрии.
– Нумантийцы очень нежные и ласковые, – прошептала она. – Повтори.
Я повторил, и мой рот как-то сам собой открылся, и в него проник язык Алегрии. Вздохнув, она обвила меня руками за шею. Поцелуй продолжался, постепенно становясь более чувственным. Ладони Алегрии заскользили по моей спине. Я провел языком по ее шее, и дыхание девушки участилось. Отняв руку от меня, Алегрия отбросила одеяло, прижимаясь ко мне грудью. Я ощутил прикосновение ее затвердевших сосков.
Я поцеловал один, потом другой, дразня их зубами, затем языком. Обняв Алегрию, я привлек ее к себе, опуская руку вниз, к упругим округлым ягодицам.
Подняв ногу, она положила ее на меня, и я ощутил бедром жесткие курчавые волосы, смоченные влагой.
Вдруг Алегрия, вскрикнув, оторвалась от меня и, перекатившись на противоположный край кровати, соскочила на пол.
– В чем де...
– Меня кто-то укусил! Ой! Какая дрянь... быстро зажги свет!
Пошарив, я нашел на ночном столике коробку со спичками и зажег газ.
Обнаженная Алегрия стояла посреди комнаты, с опаской глядя на кровать.
– Я туда не вернусь – мой господин, откиньте одеяло!
Я повиновался, и на белую простыню свалился огромный черный паук. Я раздавил его ладонью.
– Куда он тебя укусил?
– Сюда, – пожаловалась Алегрия. – В руку.
У нее на запястье краснела быстро увеличивающаяся опухоль. Я дернул за шнурок колокольчика, вызывая слугу. Тот прибежал через считанные мгновения, и я приказал ему принести уксус и пищевую соду. Как только слуга исполнил мое поручение, я размешал соду в уксусе и принялся растирать руку Алегрии. Подоспела встревоженная хозяйка постоялого двора. Она пришла в ужас, узнав, что в ее заведении случилось нечто подобное, особенно с таким знатным гостем, и настояла на том, чтобы принести нам другую кровать. Еще она хотела окурить комнату дымом, чтобы уничтожить остальных пауков, если таковые имеются, а нас переселить в другую – хотя и не в лучшую – и так далее, и так далее. В конце концов мне удалось избавиться от нее и вернуться к Алегрии. Примерно через полчаса девушка сказала, что боль утихла.
– Но как только мы приедем в Дарру, – сказал я, – ты должна показаться знахарю. Укусы пауков могут привести к очень дурным последствиям.
– Все будет в порядке, – печально усмехнулась Алегрия. – Вот только я начинаю подозревать, что Ирису хочет навеки сохранить меня девственницей.
Я неловко улыбнулся. От романтичного настроения, от нежного вожделения не осталось и следа. Сейчас мне хотелось...
Я не знал, чего мне хотелось.
Алегрия правильно истолковала выражение моего лица.
– Успокойся, Дамастес. Давай спать. По-настоящему. Она снова погасила свет, и мы улеглись обратно в постель.
– Спокойной ночи, – безжизненно произнесла Алегрия.
– Ты не возражаешь, если я тебя поцелую? – спросил я.
Помолчав, она сказала:
– Нет.
Теперь в ее голосе прозвучало дуновение жизни. Мы поцеловались, очень нежно, очень ласково, без огня. Алегрия отвернулась от меня, а я зевнул. Ее дыхание стало ровным, едва слышным.
Я тоже начал проваливаться в сон, но тут Алегрия прильнула ко мне, прижимаясь теплыми ягодицами к моему животу. Наши ноги переплелись вместе, ее голова устроилась у меня на груди, чуть ниже подбородка. Я поцеловал Алегрию в кончик уха.
Правой рукой я накрыл грудь Алегрии, и она пробормотала что-то радостное. Ее грудь как раз поместилась в моей ладони.
Затем мной овладел сон.
Не знаю, что бы произошло, если бы мы задержались на этом постоялом дворе еще день или два... впрочем, наверное, знаю.
Но на следующее утро мы снова тронулись в путь и уже к вечеру были в Джарре.
Глава 18
КОРОЛЬ БАЙРАН
Джарра раскинулась на многие лиги; на ровных, прямых улицах тут и там встречаются парки и небольшие пруды. Их в столице Майсира гораздо больше, чем у нас в Никее. Широкие бульвары обсажены деревьями; с востока на запад через город лениво извивается река. Джарра обнесена стеной, но как-то странно. Первоначально была выстроена крепость, имевшая в плане восьмиугольник, с башнями-луковицами по углам. Впоследствии город неоднократно выплескивался за пределы стен, и каждый раз возводились новые укрепления. А в стенах, оказавшихся в черте города, проделывались новые ворота.
В южной части Джарры поднимаются отлогие холмы, и именно здесь располагаются дворцы майсирской знати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
– А теперь в кровать, мой господин?
– А теперь в кровать, – зевнув, согласился я.
– Если честно, – призналась Алегрия, поднимаясь из-за стола и направляясь в спальню, – я очень рада, что мы с вами заключили такое соглашение.
– Неужели?
– Если бы у нас с вами было что-то серьезное, мы бы недосыпали ночами, а сон необходим нам, чтобы восстановить силы и приготовиться к завтрашнему дню.
– Ты говоришь совсем как моя мать, – заметил я.
– Но разве я на нее похожа?
С этими словами Алегрия сбросила с себя халат. Я успел мельком увидеть гибкое, стройное обнаженное тело, но тут она загасила газовый светильник, и мы очутились в полной темноте, озаряемой лишь узким серпом луны, то и дело заслоняемым мечущимися тучами.
– Ложитесь в кровать, – прошептала Алегрия, и я услышал скрип пружин.
Я повиновался. Кровать была мягкой, просторной, теплой и восхитительной, хотя сейчас мне было не до сна. Алегрия лежала на боку, спиной ко мне. Я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, но это нисколько не помогло.
– Я вот-вот засну, – сказала Алегрия, но, судя по голосу, сна у нее не было ни в одном глазу. – Дамастес, ответьте мне на один вопрос. Нумантийцы целуются?
– Ну разумеется, глупышка.
– Это еще почему я глупышка? Вот меня до сих пор никто не целовал. Между прочим, и вы в том числе. Я и подумала, быть может, ваш народ считает это чем-то зазорным.
– Алегрия, ты плохо ведешь себя.
– Да? А что плохого будет в одном маленьком поцелуе? Я просто хочу утолить свое любопытство, и все.
– Ну хорошо.
Перекатившись на спину, девушка вытянула руки над головой.
– А нумантийцы целуются с закрытым или открытым ртом?
– Тот, с которым ты сейчас имеешь дело, будет целоваться с закрытым ртом, потому что он пытается не впутаться в беду, – пробормотал я.
Склонившись к Алегрии, я осторожно поцеловал ее. Как только я прикоснулся к ее губам, они чуть приоткрылись. Но я, полный решимости держаться до конца, поцеловал ее в щеки, а затем в закрытые глаза. На мой взгляд, не было ничего страшного в том, чтобы поласкать языком веки Алегрии.
– Нумантийцы очень нежные и ласковые, – прошептала она. – Повтори.
Я повторил, и мой рот как-то сам собой открылся, и в него проник язык Алегрии. Вздохнув, она обвила меня руками за шею. Поцелуй продолжался, постепенно становясь более чувственным. Ладони Алегрии заскользили по моей спине. Я провел языком по ее шее, и дыхание девушки участилось. Отняв руку от меня, Алегрия отбросила одеяло, прижимаясь ко мне грудью. Я ощутил прикосновение ее затвердевших сосков.
Я поцеловал один, потом другой, дразня их зубами, затем языком. Обняв Алегрию, я привлек ее к себе, опуская руку вниз, к упругим округлым ягодицам.
Подняв ногу, она положила ее на меня, и я ощутил бедром жесткие курчавые волосы, смоченные влагой.
Вдруг Алегрия, вскрикнув, оторвалась от меня и, перекатившись на противоположный край кровати, соскочила на пол.
– В чем де...
– Меня кто-то укусил! Ой! Какая дрянь... быстро зажги свет!
Пошарив, я нашел на ночном столике коробку со спичками и зажег газ.
Обнаженная Алегрия стояла посреди комнаты, с опаской глядя на кровать.
– Я туда не вернусь – мой господин, откиньте одеяло!
Я повиновался, и на белую простыню свалился огромный черный паук. Я раздавил его ладонью.
– Куда он тебя укусил?
– Сюда, – пожаловалась Алегрия. – В руку.
У нее на запястье краснела быстро увеличивающаяся опухоль. Я дернул за шнурок колокольчика, вызывая слугу. Тот прибежал через считанные мгновения, и я приказал ему принести уксус и пищевую соду. Как только слуга исполнил мое поручение, я размешал соду в уксусе и принялся растирать руку Алегрии. Подоспела встревоженная хозяйка постоялого двора. Она пришла в ужас, узнав, что в ее заведении случилось нечто подобное, особенно с таким знатным гостем, и настояла на том, чтобы принести нам другую кровать. Еще она хотела окурить комнату дымом, чтобы уничтожить остальных пауков, если таковые имеются, а нас переселить в другую – хотя и не в лучшую – и так далее, и так далее. В конце концов мне удалось избавиться от нее и вернуться к Алегрии. Примерно через полчаса девушка сказала, что боль утихла.
– Но как только мы приедем в Дарру, – сказал я, – ты должна показаться знахарю. Укусы пауков могут привести к очень дурным последствиям.
– Все будет в порядке, – печально усмехнулась Алегрия. – Вот только я начинаю подозревать, что Ирису хочет навеки сохранить меня девственницей.
Я неловко улыбнулся. От романтичного настроения, от нежного вожделения не осталось и следа. Сейчас мне хотелось...
Я не знал, чего мне хотелось.
Алегрия правильно истолковала выражение моего лица.
– Успокойся, Дамастес. Давай спать. По-настоящему. Она снова погасила свет, и мы улеглись обратно в постель.
– Спокойной ночи, – безжизненно произнесла Алегрия.
– Ты не возражаешь, если я тебя поцелую? – спросил я.
Помолчав, она сказала:
– Нет.
Теперь в ее голосе прозвучало дуновение жизни. Мы поцеловались, очень нежно, очень ласково, без огня. Алегрия отвернулась от меня, а я зевнул. Ее дыхание стало ровным, едва слышным.
Я тоже начал проваливаться в сон, но тут Алегрия прильнула ко мне, прижимаясь теплыми ягодицами к моему животу. Наши ноги переплелись вместе, ее голова устроилась у меня на груди, чуть ниже подбородка. Я поцеловал Алегрию в кончик уха.
Правой рукой я накрыл грудь Алегрии, и она пробормотала что-то радостное. Ее грудь как раз поместилась в моей ладони.
Затем мной овладел сон.
Не знаю, что бы произошло, если бы мы задержались на этом постоялом дворе еще день или два... впрочем, наверное, знаю.
Но на следующее утро мы снова тронулись в путь и уже к вечеру были в Джарре.
Глава 18
КОРОЛЬ БАЙРАН
Джарра раскинулась на многие лиги; на ровных, прямых улицах тут и там встречаются парки и небольшие пруды. Их в столице Майсира гораздо больше, чем у нас в Никее. Широкие бульвары обсажены деревьями; с востока на запад через город лениво извивается река. Джарра обнесена стеной, но как-то странно. Первоначально была выстроена крепость, имевшая в плане восьмиугольник, с башнями-луковицами по углам. Впоследствии город неоднократно выплескивался за пределы стен, и каждый раз возводились новые укрепления. А в стенах, оказавшихся в черте города, проделывались новые ворота.
В южной части Джарры поднимаются отлогие холмы, и именно здесь располагаются дворцы майсирской знати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167