Девушка засмеялась:
— Из-за вас у меня перехватило дыхание, мистер Мейсон.
— Я этого не хотел. Оно вам понадобится для разговора. Садитесь и выкладывайте.
Она слегка склонила голову набок, окинула его оценивающим взглядом чуть прищуренных глаз и сказала:
— Вы Лев!
— Лев?
— Вы родились под знаком Льва, не так ли? Между двадцать четвертым июля и двадцать четвертым августа? Значит, относитесь к людям, отличающимся быстротой действий, постоянством и силой. Вами управляет Солнце. Вы лучше всего проявляете свои качества во время опасности и очень чувствительны к…
— Забудьте об этом, — прервал ее Мейсон, — не тратьте понапрасну время, сообщая о моих дефектах. На это уйдет весь вечер.
— Но это вовсе не дефекты. Лев — великолепный знак. Вы… Мейсон опустился во вращающееся кресло и вновь прервал ее:
— Вас зовут Эдна Хаммер? Сколько вам лет?
— Двадцать… три.
— Двадцать три или двадцать пять?
Она нахмурилась и ответила:
— Ну, если вы так любите точность, то двадцать четыре.
— Я во всем требую точности. Вы хотели увидеться со мной, чтобы поговорить о дяде.
— Да!
— Как его зовут?
— Питер Б. Кент.
— Сколько ему лет?
— Пятьдесят шесть.
— Вы живете с ним в одном доме?
— Да.
— Ваши родители умерли?
— Да. Он брат моей матери.
— И давно вы живете вместе с ним?
— Около трех лет.
— И вы беспокоитесь о дяде?
— Из-за его лунатизма — да.
Мейсон вынул сигарету из ящичка на столе, постучал ею о ноготь большого пальца и поднял глаза на Эдну Хаммер.
— Не хотите ли? — предложил он и, когда она отрицательно качнула головой, чиркнул спичкой снизу о крышку стола, после чего попросил: — Расскажите поподробней о своем дяде?
— Но я не знаю, с чего начать.
— Начните с самого начала. Когда он впервые начал разгуливать во сне?
— Год тому назад.
— Где?
— В Чикаго.
— А что произошло?
Она заерзала на стуле и ответила:
— Вы не даете мне собраться с мыслями. Я предпочитаю рассказывать так, как сочту нужным.
— Валяйте.
Она глубоко вздохнула и начала:
— Дядя Питер щедр, но эксцентричен.
— Продолжайте, — заметил Мейсон, — мне это ни о чем не говорит.
— Я хотела бы рассказать вам о его жене.
— Он женат?
— Да, на ведьме.
— Она живет с ним?
— Нет, оформляет развод. Только сейчас, похоже, передумала.
— Что вы имеете в виду?
— Она живет в Санта-Барбаре. За разводом обращалась после первого случая лунатизма. Заявила, что дядя Питер хотел убить ее. Сейчас старается отменить дело о разводе.
— Каким образом?
— Я не знаю — она такая хитрая. Охотится за алиментами, как собака за дичью.
— Похоже, вы ее не любите.
— Ненавижу. Ненавижу даже землю, по которой ступает ее нога.
— Откуда вы знаете, что она охотится за алиментами?
— Вся ее жизнь это доказывает. Она вышла замуж за человека по имени Салли и обобрала его до нитки. Когда он оказался не в состоянии выплачивать алименты и дела пришли в упадок, она пригрозила посадить его в тюрьму. Это всполошило кредиторов. Банк закрыл его счет.
— Вы хотите сказать, — спросил Мейсон, — что она сознательно убила курицу, которая несла золотые яйца?
— Она этого не хотела. Вы знаете, какими могут быть некоторые женщины? Они считают преступлением, если мужчина перестает их любить, и пытаются их за это карать с помощью закона.
— Что произошло, когда Салли разорился?
— Он покончил с собой. Затем она вышла замуж за дядю Питера и подала на развод.
— И на какие же алименты она претендует?
— Полторы тысячи в месяц.
— Ваш дядя богат?
— Да.
— Как долго она и ваш дядя жили вместе?
— Не больше года.
— И судья присудил ей полторы тысячи в месяц? — спросил Мейсон.
— Да, представьте себе. Она знает, как кого объехать. Поплакалась, что находится в безвыходном положении, ну, судьи легко проявляют щедрость, когда речь заходит о деньгах мужа.
— Как ее зовут?
— Дорис.
— Ваш дядя действительно пытался убить ее?
— Конечно нет. Это было проявление лунатизма. Он во сне подошел к буфету и взял нож для разделки мяса. Она бросилась в спальню, закрылась и позвонила в полицию. Когда полиция приехала, дядя Питер стоял в ночной рубашке и возился с дверной ручкой, а разделочный нож был у него в руке.
Мейсон слегка постучал кончиками пальцев по столу, выбив барабанную дробь.
— Так, — произнес он в раздумье. — Если дело дойдет до худшего, это будет выглядеть так, будто ваш дядя пытался убить свою жену, а она закрылась и вызвала полицию. Конечно, он будет утверждать, что делал это во сне, но судья вряд ли поверит ему.
Эдна Хаммер с вызовом вздернула подбородок:
— Ну, и что дальше?
— Ничего, — ответил Мейсон. — А что случилось после этого эпизода, связанного с лунатизмом?
— Его лечащий врач предписал ему полную перемену обстановки, поэтому дядя оставил все дела в руках партнера и вернулся в Калифорнию, где у него официальная резиденция.
— И продолжает разгуливать по ночам?
— Да. Я была обеспокоена за него и не спускала с дяди глаз, особенно в лунные ночи. Понимаете, разгуливание во сне связано с лунным светом. Лунатики проявляют наибольшую активность во время полнолуния.
— Вы читали специальную литературу?
— Да.
— И что же вы читали?
— Книгу доктора Седжера под названием «Прогулки во сне и лунатизм». Это перевод с немецкого.
— Когда вы ее читали?
— Эта книга принадлежит мне. Я читаю ее постоянно.
— Мне сдается, что ваш дядя не в курсе, что вновь гуляет по ночам?
— Совершенно верно! Понимаете, я закрыла его дверь на замок, но он как-то выбрался. Я прокралась к нему в комнату на следующее утро, чтобы убедиться, что все в порядке, и увидела, что у него из-под подушки торчит ручка ножа. Я унесла нож и ничего не сказала ему об этом.
— Когда вы вошли, дверь была не заперта?
— Ну да. Прежде я не задумывалась об этом, но, должно быть, она была открыта, потому что я вошла совершенно свободно. Я знала, что дядя в ванной.
— Так, ну и что дальше?
— А дальше дядя придет встретиться с вами.
— Это ваша идея? — спросил Мейсон.
— Да, вначале я хотела, чтобы вы устроили ему курс лечения без его ведома, но сегодня за ленчем я представила вещи так, будто ему необходимо проконсультироваться с вами. Он придет к вам вечером. Видите ли, он хочет жениться и…
— Хочет жениться?! — в изумлении воскликнул Мейсон.
— Да, на медсестре Люсилл Мейс. Мне она нравится. Она хорошо разбирается в нарушениях психики.
— Сколько ей лет?
— Тридцать четыре или тридцать пять.
— Откуда у вас такая уверенность, что она, в свою очередь, не охотится за алиментами?
— Она отказывается выйти замуж за дядю Питера, пока не подпишет контракт, в котором начисто откажется от всяких притязаний на алименты, а также от всех прав на наследование его собственности. Она говорит, что, если он захочет оставить ей что-нибудь по завещанию — это его дело, и он может дать ей денег по своему усмотрению, но это все, что она согласна взять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53