— Вы застали его там, мистер Дункан, потому что позвонили ему заранее и договорились, чтобы он вас принял, разве это не правда?
Дункан смешался на момент, а затем ответил:
— Нет, я не звонил окулисту.
Мейсон нахмурился, как бы размышляя, а затем с торжеством спросил:
— А кто же звонил ему? Блэйн вскочил с места.
— Ваша честь, — заявил он, — возражаю, так как этот вопрос не по существу, неправильно сформулирован и направлен на то, чтобы отвлечь внимание присяжных. Какая разница — кто звонил окулисту?
— Разница есть, учитывая ответы, которые дает свидетель, — возразил Перри Мейсон. — Это свидетель, который сам адвокат. Я вправе подвергнуть сомнению его показания, выяснив, в каком состоянии находилось зрение свидетеля тогда, когда он наблюдал своими глазами то, о чем говорит на суде. Он сам признался, что нуждается в очках, признался, что очки, которые носил, ему не вполне подходили, причем вот уже не один год. Я вправе также выяснить, какую цель он преследует, давая такие уклончивые ответы.
— Согласен, — заявил судья Маркхэм, — разрешаю ему ответить на этот вопрос. Кто звонил окулисту, мистер Дункан, отвечайте, если вам известно.
Дункан смешался.
— Ну так что же, — поторопил его Мейсон. — Отвечайте! Едва различимым голосом Дункан произнес:
— Мистер Блэйн.
— Тот самый помощник окружного прокурора, — во всеуслышание пояснил собравшимся Мейсон, — который только что заявил протест против моего вопроса, объявив его неуместным и не имеющим к делу никакого отношения.
Волна смеха прокатилась по залу суда. Даже судья Маркхэм позволил себе едва заметно улыбнуться.
— Призываю вас, защитник, к порядку, — строго сказал он и добавил, взглянув на часы: — Подошло время сделать перерыв в судебном заседании. Думаю, за сегодняшний день нам удалось достичь некоторого прогресса. Суд откладывается до завтра и передает присяжных под опеку шерифа, который должен следить за тем, чтобы к ним никто не приближался, не общался, за исключением тех случаев, когда это никак не связано с делом. Суд откладывается до десяти часов следующего утра!
Глава 20
Мейсон, нахмурившись, расхаживая взад и вперед по офису, взглянул на Деллу Стрит. Неяркий свет несколько смягчал суровые складки на лбу адвоката.
— Будь все проклято, Делла, — сказал он, — что-то не сработало.
— А что именно?
— Не могу понять, где мы дали промашку с миссис Кент.
— Вы о ней ничего не слышали?
— Ничего. Ты уверена, что этот Причард встретился с ней?
— А то как же? Он увивался вокруг меня, но сразу бросил, как горячую картофелину, как только я ему рассказала про деньги миссис Кент.
— Смазливый тип?
— На загляденье.
— Как твое сердчишко, не екнуло?
— Мое — нет, а вот насчет других не уверена. В привлекательности ему не откажешь.
— Какие у него волосы?
— Удивительные: темно-каштановые, вьющиеся. Свет в них так и отражается. Мальчишеское лицо без единой морщинки. Маленькие подстриженные усики. Прекрасно одевается, и его губы восхитительны, особенно когда говорит. Послушали бы вы, как отчетливо он произносит каждое слово. А когда танцует — чувствуешь себя в его объятиях как пушинка.
— А как она — дрогнула?
— Да еще как! Смотрела на него во все глаза.
— Может, покажешь, как именно?
— Если хотите — пожалуйста! — ответила она с вызовом.
Он сделал к ней быстрый шаг. Глаза Деллы восхищенно взглянули на лицо Мейсона.
— Только в интересах дела, — добавила она поспешно.
Его рука уже почти коснулась ее, когда в дверь, выходящую в коридор, деликатно постучали. Мейсон мгновенно замер. Стук повторился.
— Готов поспорить с тобой на пять долларов — это Дорис Салли Кент, — сказал он.
Делла Стрит метнулась к библиотеке.
— Я знала, что-то должно произойти, — заметила она, рывком открывая дверь. — Не забудьте включить внутреннюю связь. Блокнот и карандаши у меня там. — Делла поспешно захлопнула дверь за собой.
Мейсон открыл дверь, выходящую в коридор. Дорис Салли Кент одарила его улыбкой.
— Я знала, что найду вас здесь, мистер Мейсон.
Она вошла в комнату, все еще улыбаясь, и села в кресло так, чтобы ее белокурые волосы выгодно выделялись на фоне черной кожаной обивки.
— Усердно работаете? — спросила она.
— Да.
— Извините, что помешала, но я подумала, что, возможно, вам будет интересно.
— У вас есть адвокат?
— У меня? Сейчас нет.
— Ну так что? — спросил Мейсон.
Она протянула руку в перчатке и пальцем провела по складкам юбки, где та задралась чуть выше колен. Ее глаза следили за движением пальца. Когда же заговорила, то взглянула на Мейсона не сразу.
— Я вновь и вновь обдумываю все, что происходит. Готова, пожалуй, признать, что затеяла судебный процесс в Санта-Барбаре из-за того, что узнала, что Питер вновь задумал жениться, и не видела никакой причины, почему я должна позволить ему дать себя обобрать какой-то любительнице поживиться за чужой счет. Мне было известно, что эта женщина — медсестра. Подумать только — Питер Кент женится на медсестре!
— А что плохого в том, что она медсестра?
— Все! — ответила она. — В том, что касается Питера Кента. Ей приходится самой зарабатывать на жизнь.
— Наоборот, это здорово, — ответил Мейсон, — я люблю жен-шин, которые живут своим трудом.
— Дело не в этом. Не думайте, что я снобистка. Дело в том, что она охотится за деньгами Питера Кента.
— Не согласен с вами.
— Думаю, не стоит это обсуждать, не так ли?
— Начал не я, а вы.
— Ну, я просто пытаюсь объяснить вам, почему я изменилась в душе.
— Насколько я понимаю, вы стараетесь убедить меня, что в вашем сердце проснулись добрые чувства?
— Вот именно.
— Почему?
— Я вдруг решила, что если Питер немного не в себе и желает прохлопать свои деньги, то мне не следует его останавливать. Если это то, что сделает его счастливым, — что ж, я хочу, чтобы он был счастлив.
— Даже так? — скептически спросил Мейсон.
— Знаю, вы не желаете мне верить, — ответила она вымученно, — считаете меня расчетливой и хладнокровной. Как бы я желала сделать что-нибудь такое, чтобы убедить вас в противном. Я ценю ваше доброе мнение, мистер Мейсон, очень высоко, так высоко, что вы даже себе не представляете. Я встречалась со множеством адвокатов, но я никогда не встречала ни одного из них, кто бы был настолько прямолинеен, энергичен и… до грубости честен, как вы. И я могу видеть, что вам я не нравлюсь. Обычно мужчины меня любят. Мне бы очень хотелось, чтобы вы относились ко мне так же, как я отношусь к вам.
Мейсон открыл сигаретницу и протянул ее. Она взяла сигарету, внезапно подняла глаза на него, улыбнулась и сказала:
— Жду, когда вы ответите мне: «Благодарю вас».
— Благодарю вас, — сказал Мейсон совершенно равнодушно. Он дал ей прикурить, затем поднес горящую спичку к своей сигарете и изучающе разглядывал посетительницу сквозь облачко табачного дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53