— Очень просто, — ответил Мейсон. — Заявит во всеуслышание, что когда первый раз давал показания, то немного запутался и поэтому назвал время то ли пятнадцать минут первого, то ли три часа, и что я неправильно его понял, и что он боялся с определенностью назвать лунатика Кентом, не желая быть превратно истолкованным, но чем больше он думал над этим, тем более убеждался, что это был Кент, и что не важно, превратно истолкуют его мотивы или нет, но это его долг — говорить правду. При перекрестном допросе он сделает еще целую кучу весомых добавлений.
— Вы хотите сказать, что он собирается дать заведомо ложные показания?
— Нет, старый индюк будет считать, что говорит чистую правду. Ладно, черт с ним и со всем этим! Но вот телефонный звонок позволит мне разнести его по пням и по кочкам. Он не спал в три часа утра.
— Есть ли шанс, что Мэддокс заказал разговор, не поставив Дункана в известность?
— Я так не думаю. Слишком маловероятно! Тот факт, что они утром совещались, доказывает, что Мэддокс даже и не пытается утаить что-то от Дункана. Я подумал было, что Мэддокс вообразил, что может обойтись и без него, но это не вяжется с другими фактами.
Дрейк снова взглянул в блокнот.
— Есть и еще кое-что, — сказал он. — Ты знаешь, в какое время Харрис, как он утверждает, заметил, что ножа нет в ящике буфета?
— Где-то вечером, — заметил Мейсон, — я не знаю, когда точно. А в чем дело?
— В том, — ответил Дрейк, — что, думаю, теперь мы сможем доказать, что нож был в ящике.
— Как?
— Благодаря дворецкому. Один из моих людей представился ему как репортер и переговорил с ним. Он чуть не лопнул от важности и с готовностью выложил все, что только знал. Дворецкий сказал, что, прежде чем уйти к себе в комнату, он прошел к буфету в поисках какой-то вещи и отчетливо помнит, что в это время нож был на своем месте в ящике.
— Во сколько это было?
— Он не мог сказать точно. Уже после того, как вымыли посуду и убрали. Но посуды было много, и времени на это ушло немало, так что он полагает, уже после отъезда Харриса в Санта-Барбару.
Если этому верить, то выходит, что, возможно, ножа и не было в ящике, но его положили туда, когда племянница Кента запирала замок.
Мейсон нахмурился.
— Кому могло понадобиться забрать нож из ящика, а затем положить его обратно?
Дрейк пожал плечами. Мейсон добавил:
— Это утверждение лишено смысла, Пол. Лично я не слишком доверяю дворецкому. Харрис, скорее всего, говорил правду. Если нож был в ящике, когда буфет запирали, то Кент не смог бы его достать. Ключ ведь только один.
— Конечно, — протяжно заметил Дрейк, — если не принимать во внимание, что людям давно известно, как открывать замки без ключа.
— Здесь это не проходит, Пол, — ответил Мейсон с раздражением.
— А почему?
— Лунатик не может взломать замок. Если у него есть ключ или он знает, где ключ находится, он, возможно, и откроет замок, но не думаю, что в состоянии его взломать. В этом что-то есть, что никак не укладывается в теорию лунатизма… Куда отправилась Дорис Кент после того, как вышла от меня, Пол?
— Прямиком в контору своего адвоката.
— А потом?
— Отбыла в Санта-Барбару.
— Твой человек следит за ней?
— Их двое.
— Ты, помнится, сказал, что на ручке ножа не было отпечатков пальцев, — внезапно спросил Мейсон.
— Во всяком случае, таких, которые указывали бы на Кента. Отпечатки были, но смазанные. Полицейские пришли к выводу, что их размазали то ли о простыню, то ли о наволочку подушки. Или, что еще хлеще, либо ты, либо Эдна «случайно» затерли их. Но это не те отпечатки, о которых твердо можно утверждать, что они принадлежат Кенту. Репортер выудил эту информацию прямо у эксперта-дактилоскописта и выложил ее мне как на блюдечке.
— Но если отпечатков пальцев Кента на ноже не было, — заметила Делла Стрит, — как же могут они его держать под стражей? Только из-за того, что нож был найден у него под подушкой? Ведь это еще не доказывает его вины.
— Как ни крути, — ответил Мейсон, — но все упирается в Дункана. Если мне удастся поколебать его утверждение, что он видел именно Кента, тогда дело в шляпе. Если же я не смогу опровергнуть показания Дункана, тогда мне остается только напирать на то, что это случай лунатизма. Тогда мне придется доказать, каким образом в руки Кента попал нож. Если он взял его из буфета загодя — до того как отправился спать, — тогда речь идет о злом умысле, и все эти прогулки во сне — мистификация и хитрый расчет. Если он не брал ножа из буфета до того, как пошел спать, тогда он не мог этого сделать и впоследствии, потому что ящик был заперт, а единственный ключ всю ночь находился у Эдны.
Мейсон вновь начал расшагивать по офису.
— Сдается, тебе следует уцепиться за показания дворецкого, — мрачно посоветовал Дрейк. — Вкупе с телефонным звонком этого будет достаточно, чтобы поколебать позицию обвинения.
— С телефонным звонком все о’кей, Пол, — ответил Мейсон. — Что-то подсказывает мне, что это может оказаться палочкой-выручалочкой, но вот эти дела с ножом я не могу вычислить. Почему-то здесь не сходятся концы с концами. Есть что-то такое… — Он умолк, а глаза расширились, как от внезапного озарения. Затем тихо присвистнул.
— Ну, что еще? — спросил Дрейк.
Мейсон ответил на вопрос не вдруг, а какое-то время стоял, пристально и мрачно уставившись на сыщика. Затем медленно произнес:
— Пока это только теория, Пол.
— Стоит ли овчинка выделки? — поинтересовался сыщик.
— Будь я проклят, если знаю, — ответил Мейсон, — это станет ясно, когда я заштопаю в ней несколько дыр.
Он повернулся к секретарше:
— Делла, нам с тобой придется кое-чем заняться.
— Чем именно? — спросила та.
Мейсон улыбнулся ей и ответил:
— Расскажу после того, как уйдет Пол Дрейк.
— Настолько плоха теория? — поинтересовался Дрейк, медленно высвобождая тело из кресла, в котором сидел, как обычно, поперек, свесив ноги с подлокотника. Оказавшись в вертикальном положении, он в несколько длинных шагов достиг двери, ведущей в коридор, и открыл ее.
— Подожди минуту! — окликнул его Мейсон. — Есть одна вещь, которую можешь сделать и ты. Я хочу поговорить с Эллен Уорингтон. Как полагаешь, сможешь ты доставить ее сюда прямо сейчас?
— Почему бы и нет, мои люди следят за всеми, кто замешан в этом деле.
— Этот парень, с которым она помолвлена, — Боб Пизли — держит скобяную лавку, не так ли?
— Кажется, да! Точно, да! А что?
— Не задавайся вопросами, — ответил Мейсон, — лучше в темпе доставь сюда Эллен Уорингтон!
— И это все, что мне положено знать? — спросил Дрейк. Мейсон кивнул:
— Чем меньше ты будешь знать о том, что происходит, тем меньше тебя будет мучить совесть.
Дрейк ответил, протяжно выговаривая слова:
— Дьявольщина! Имей я совесть, ты даже и разговаривать со мной не стал бы, не говоря уж о том, чтобы нанимать меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53