Однако царь не внял убеждениям духовенства и утвердил в начале 1682 года «Привилей Московской Академии».
Документ подчеркивал, что забота о просвещении — одна из главных обязанностей государя, именно науками «вся царствия благочинное расположение, правосудства управление, и твердое защищение, и великое распространение приобретают!». Руководствуясь идеей «общей пользы», Федор Алексеевич утверждал учреждение Академии для изучения всех гражданских и духовных наук: от грамматики, поэтики и риторики до диалектики, логики, метафизики, этики, богословия, юриспруденции «и прочих всех свободных наук», принятых в университетах, на русском, латинском и греческом языках.
Академия должна была управляться советом преподавателей во главе с «блюстителем», иметь финансовую и юридическую автономию (даже по обвинению в убийстве студента нельзя было арестовать без санкции блюстителя). К ней приписывались доходы с дворцовых земель, ей передавалась бесценная царская библиотека. В студенты допускались представители всех сословий, бедные получали стипендии и освобождались от преследования за долги родителей.
Главное же — выпускники Академии получали преимущественное право (наряду с представителями знатнейших родов и лиц, совершивших выдающиеся подвиги) на занятие высоких государственных должностей в зависимости от успехов в учебе: царь обещал каждому «приличные чины их разуму».
Одновременно государь озаботился развитием прикладных наук, техники и ремесел, сознательно стремясь преодолеть техническое отставание страны от промышленно развитых стран. Во избежание ненужной борьбы с косностью старшего поколения царь приказал собирать в казенные приюты детей-сирот и детей убогих родителей (нищих, калек, престарелых, преступников). В зависимости от способностей их следовало учить либо математике, «фортификации или инженерной науке», архитектуре, живописи, геометрии, артиллерии, либо — делу шелковому, суконному, золотому и серебряному, часовому, токарному, костяному, кузнечному, оружейному.
Таким образом, вместо будущих тунеядцев страна получала бы солидных, зажиточных граждан, не тратилась бы на приглашение иноземных специалистов (из которых «многие в тех науках не совершенны») и постепенно вместо ввоза товаров перешла бы к экспорту собственных изделий: «и так бы богатства множились». Забота о. богатстве подданных, столь ярко проявившаяся в фискальной политике Федора Алексеевича, подтверждается его мерами по защите и упорядочению русской торговли и промышленности, включая поиск полезных ископаемых, совещаниями с купечеством о заграничной торговле и т. п. деяниями.
Поддерживая производителей товаров, государство должно было заботиться об инвалидах войны и вообще обо всех «бедных, увечных и старых людях, которые никакой работы работать не могут… приюту себе не имеют, — и должно по смерть их кормить». Указ о сиротах содержал конкретные распоряжения о строительстве богаделен в Знаменском монастыре в Китай-городе и на Гранатном дворе за Никитскими воротами, рассчитанных на тысячи человек и под присмотром Аптекарского приказа!
Указ разъяснял, что царь рассчитывает устроить таким образом всех нетрудоспособных в стране — а значит, очистить улицы от заразы и воров, которые не смогут более скрываться в обличий нищих. Первые богадельни он строил на свои средства, но призывал всех граждан жертвовать на общеполезное дело. Он выносил этот вопрос и на совещание с духовенством, но был встречен холодно.
Принятие такого указа было бы нелепым, если бы предварительно в 1679-м и 1680 годах Федор Алексеевич не отменил членовредительные казни (отсечение ног, рук, пальцев): отныне виновные ссылались в Сибирь с семьями, причем дети старше трех лет могли не ехать в ссылку.
Жизнь и смерть реформатора
Активное милосердие и неуклонное стремление опираться на национальные кадры составляют заметное различие во взглядах Федора и Петра. Старший брат отнюдь не отторгал иноземцев — именно в его царствование прославились, например, генерал-майоры Афанасий Трауернихт и Патрик Гордон, полковники Грант, Россворм и Верст, западноевропейские инженеры, мастера, художники; даже авантюрист Франц Лефорт нашел себе местечко на службе. Но их опыт и знания царь использовал для обучения россиян, добиваясь, чтобы те превзошли учителей, как это стало с первыми генералами.
Было у братьев и немало родственных черт: энергий, неспособность сидеть без дела, стремление вмешиваться во все и вся, стиль указов, гипертрофированная склонность к регламентации жизни подданных. Уже при венчании на царство Федор Алексеевич велел всем явиться в золотой одежде, а ненарядно одетых — гнать в темный угол между Столовой и Сборной палатами. В дальнейшем он беспрерывно распоряжался, как должны выглядеть «золотчики», а в 1680 году издал роспись, в какие дни года носить при дворе золотую, бархатную или шелковую одежду, причем нарушителей гнали с церемоний. Наконец, в октябре 1681 года вместо старинной одежды (ферязей, охабней, однорядок и т. п.) мужчинам и женщинам велено было носить европейское короткое платье. Этот указ был быстро внедрен, поскольку в старой одежде стрельцы не пускали в Кремль — а кто же хотел удалиться от двора!
Царь то запрещал являться в Кремль на извозчиках, то определял, сколько, кому и когда впрягать лошадей в кареты и сани, то отговаривал младших придворных сходить с лошадей и кланяться в землю перед боярами, то регламентировал дуэли (искоренить их даже в Кремле он был не в силах), то серчал на толчею в Столовых сенях, то измышлял правила прохода разных чинов во дворец…
Федор учредил под контролем приказа Каменных дел единые меры для кирпича и белого камня, причем для проверки велел кирпичникам ставить на каждом десятом кирпиче личное клеймо. Но если Петр при каждом удобном случае стремился заглянуть в карман подданных, то Федор, указав строить в Китай-городе только каменные здания, выдал всем хозяевам десятилетнюю ссуду на строительство и многим простил этот долг,
В.Н.Татищев, писавший уже в послепетровские времена о затеях Федора, видел в этих невозвратных ссудах сплошное разорение казны, тогда как старший брат Петра усматривал прибыль в увеличении зажиточности подданных, защите от пожаров, возросшей красоте и величии своей столицы. Великолепием своего дворца и столицы царь с успехом потрясал воображение иностранцев, что было немаловажно, так же как и организованная им при своем венчании сакрализация самодержавной власти (он даже миропомазался, вопреки традиции, в алтаре, как архиерей).
Однако Федор Алексеевич знал меру, как свидетельствует указ от 8 июня 1680 года, интересно раскрывающий характер государя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
Документ подчеркивал, что забота о просвещении — одна из главных обязанностей государя, именно науками «вся царствия благочинное расположение, правосудства управление, и твердое защищение, и великое распространение приобретают!». Руководствуясь идеей «общей пользы», Федор Алексеевич утверждал учреждение Академии для изучения всех гражданских и духовных наук: от грамматики, поэтики и риторики до диалектики, логики, метафизики, этики, богословия, юриспруденции «и прочих всех свободных наук», принятых в университетах, на русском, латинском и греческом языках.
Академия должна была управляться советом преподавателей во главе с «блюстителем», иметь финансовую и юридическую автономию (даже по обвинению в убийстве студента нельзя было арестовать без санкции блюстителя). К ней приписывались доходы с дворцовых земель, ей передавалась бесценная царская библиотека. В студенты допускались представители всех сословий, бедные получали стипендии и освобождались от преследования за долги родителей.
Главное же — выпускники Академии получали преимущественное право (наряду с представителями знатнейших родов и лиц, совершивших выдающиеся подвиги) на занятие высоких государственных должностей в зависимости от успехов в учебе: царь обещал каждому «приличные чины их разуму».
Одновременно государь озаботился развитием прикладных наук, техники и ремесел, сознательно стремясь преодолеть техническое отставание страны от промышленно развитых стран. Во избежание ненужной борьбы с косностью старшего поколения царь приказал собирать в казенные приюты детей-сирот и детей убогих родителей (нищих, калек, престарелых, преступников). В зависимости от способностей их следовало учить либо математике, «фортификации или инженерной науке», архитектуре, живописи, геометрии, артиллерии, либо — делу шелковому, суконному, золотому и серебряному, часовому, токарному, костяному, кузнечному, оружейному.
Таким образом, вместо будущих тунеядцев страна получала бы солидных, зажиточных граждан, не тратилась бы на приглашение иноземных специалистов (из которых «многие в тех науках не совершенны») и постепенно вместо ввоза товаров перешла бы к экспорту собственных изделий: «и так бы богатства множились». Забота о. богатстве подданных, столь ярко проявившаяся в фискальной политике Федора Алексеевича, подтверждается его мерами по защите и упорядочению русской торговли и промышленности, включая поиск полезных ископаемых, совещаниями с купечеством о заграничной торговле и т. п. деяниями.
Поддерживая производителей товаров, государство должно было заботиться об инвалидах войны и вообще обо всех «бедных, увечных и старых людях, которые никакой работы работать не могут… приюту себе не имеют, — и должно по смерть их кормить». Указ о сиротах содержал конкретные распоряжения о строительстве богаделен в Знаменском монастыре в Китай-городе и на Гранатном дворе за Никитскими воротами, рассчитанных на тысячи человек и под присмотром Аптекарского приказа!
Указ разъяснял, что царь рассчитывает устроить таким образом всех нетрудоспособных в стране — а значит, очистить улицы от заразы и воров, которые не смогут более скрываться в обличий нищих. Первые богадельни он строил на свои средства, но призывал всех граждан жертвовать на общеполезное дело. Он выносил этот вопрос и на совещание с духовенством, но был встречен холодно.
Принятие такого указа было бы нелепым, если бы предварительно в 1679-м и 1680 годах Федор Алексеевич не отменил членовредительные казни (отсечение ног, рук, пальцев): отныне виновные ссылались в Сибирь с семьями, причем дети старше трех лет могли не ехать в ссылку.
Жизнь и смерть реформатора
Активное милосердие и неуклонное стремление опираться на национальные кадры составляют заметное различие во взглядах Федора и Петра. Старший брат отнюдь не отторгал иноземцев — именно в его царствование прославились, например, генерал-майоры Афанасий Трауернихт и Патрик Гордон, полковники Грант, Россворм и Верст, западноевропейские инженеры, мастера, художники; даже авантюрист Франц Лефорт нашел себе местечко на службе. Но их опыт и знания царь использовал для обучения россиян, добиваясь, чтобы те превзошли учителей, как это стало с первыми генералами.
Было у братьев и немало родственных черт: энергий, неспособность сидеть без дела, стремление вмешиваться во все и вся, стиль указов, гипертрофированная склонность к регламентации жизни подданных. Уже при венчании на царство Федор Алексеевич велел всем явиться в золотой одежде, а ненарядно одетых — гнать в темный угол между Столовой и Сборной палатами. В дальнейшем он беспрерывно распоряжался, как должны выглядеть «золотчики», а в 1680 году издал роспись, в какие дни года носить при дворе золотую, бархатную или шелковую одежду, причем нарушителей гнали с церемоний. Наконец, в октябре 1681 года вместо старинной одежды (ферязей, охабней, однорядок и т. п.) мужчинам и женщинам велено было носить европейское короткое платье. Этот указ был быстро внедрен, поскольку в старой одежде стрельцы не пускали в Кремль — а кто же хотел удалиться от двора!
Царь то запрещал являться в Кремль на извозчиках, то определял, сколько, кому и когда впрягать лошадей в кареты и сани, то отговаривал младших придворных сходить с лошадей и кланяться в землю перед боярами, то регламентировал дуэли (искоренить их даже в Кремле он был не в силах), то серчал на толчею в Столовых сенях, то измышлял правила прохода разных чинов во дворец…
Федор учредил под контролем приказа Каменных дел единые меры для кирпича и белого камня, причем для проверки велел кирпичникам ставить на каждом десятом кирпиче личное клеймо. Но если Петр при каждом удобном случае стремился заглянуть в карман подданных, то Федор, указав строить в Китай-городе только каменные здания, выдал всем хозяевам десятилетнюю ссуду на строительство и многим простил этот долг,
В.Н.Татищев, писавший уже в послепетровские времена о затеях Федора, видел в этих невозвратных ссудах сплошное разорение казны, тогда как старший брат Петра усматривал прибыль в увеличении зажиточности подданных, защите от пожаров, возросшей красоте и величии своей столицы. Великолепием своего дворца и столицы царь с успехом потрясал воображение иностранцев, что было немаловажно, так же как и организованная им при своем венчании сакрализация самодержавной власти (он даже миропомазался, вопреки традиции, в алтаре, как архиерей).
Однако Федор Алексеевич знал меру, как свидетельствует указ от 8 июня 1680 года, интересно раскрывающий характер государя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212