Как тебе удалось сбежать и какой несчастный случай привел тебя сюда?
Ему не пристало сидеть на полу подобно испуганному ребенку. Цезарион с трудом поднялся на ноги и выпрямился, сосредоточив все свои силы на том, чтобы выглядеть достойно, - ведь он царь, наследник великой династии Лагидов.
- Если люди, которых ты отправил захватить наш корабль, уже вернулись, то они с готовностью доложат тебе об александрийце по имени Арион, который появился в Беренике, чтобы разыскать человека, оставленного в порту сторожить прибытие триеры. Центуриона Гая Патеркула ввело в заблуждение фальшивое имя, которым я воспользовался для того, чтобы защитить себя. Кроме того, Патеркула сбили с толку и заверения его друга, командовавшего нападением на лагерь и утверждавшего, что царь мертв. Я сказал центуриону, что был помощником Эвмена и командовал личными стражниками царя, и он мне поверил. Он решил, что поскольку я молод, ранен и безоружен, то не представляю никакой опасности для государства, и пощадил меня, действуя в соответствии с вашей политикой амнистии.
Октавиан вскинул брови и, не сдержавшись, воскликнул:
- До чего же серьезная ошибка!
- Какую опасность я представляю для тебя сейчас? - с горечью спросил Цезарион. - Египет в твоей власти. Мне не удалось даже убежать в другую страну, вместо этого я оказался беглецом в своей собственной стране. Я отправился обратно в Александрию в надежде, что смогу помочь своей матери или по крайней мере своему маленькому брату, но по дороге сюда до меня дошли известия о гибели царицы и о том, что мой брат находится вне досягаемости. У меня осталась лишь одна надежда: тихо исчезнуть и прожить остаток своих дней под именем Ариона.
- Кто тебе помогал? - безжалостные глаза Октавиана, казалось, впились в юношу. - Ты не мог добраться до Александрии самостоятельно.
- Я добирался в Александрию самым обыкновенным образом. Я никому не говорил своего настоящего имени, не рассказывал о том положении, в которое попал. Если хочешь знать, я вел деловую переписку для одного купца, чтобы оплатить себе дорогу. Я прибыл в город всего несколько дней назад и все еще пытался определить, каково положение вещей, когда этот предатель обнаружил меня. - Он метнул презрительный взгляд на Арея.
- С тобой была девушка, - негромко вставил Арей. - Египтянка. Она сказала, что ее отец - купец, а ты - его партнер.
Цезариону удалось вовремя подавить всплеск эмоций, изобразив на лице непроницаемую маску царского величия, к которой он привык, присутствуя на многочисленных торжественных церемониях, - Да она никто. Я познакомился с ней во время путешествия.
Если бы вы видели эту девушку, то поняли бы, почему я взял ее с собой. Но я ей, разумеется, ничего не говорил о себе. А она и вправду сказала, что я партнер ее отца? О Геракл, до чего же она самонадеянна!
- Кроме этого, у тебя с собой оказался кошелек, в котором было сорок драхм, - не спуская с него подозрительного взгляда, произнес Октавиан. - И на тебе очень тонкий хитон, не военный, в котором мы обнаружили весьма интересный карманчик для ножа. Ты хочешь сказать, что тебя всем этим снабдили, провожая на костер, или что ты получил их в качестве платы за услуги писца?
Цезарион очень пожалел о том, что взял деньги и снова не облачился в свой простой красный военный хитон. Он согласился надеть новый хитон из-за маленького карманчика для ножа, который действительно ему пригодился.
- Ну, что скажешь? - настойчиво спросил Октавиан. Цезарион покачал головой.
- Некоторые из моих друзей дали мне денег, чтобы обеспечить меня средствами к существованию. Никто не просил меня вступать в борьбу с вами, император, да и я, признаться, не просил ни у кого помощи для этого. Мой план, как я уже сказал, заключался в том, чтобы тихо исчезнуть. Думаю, в этом мы можем найти взаимное понимание...
- Кто помогал тебе? - вступил в разговор смуглый человек, стоявший возле двери. Он говорил на латыни низким, рычащим голосом.
Цезарион мельком посмотрел на него и вновь перевел взгляд на императора.
- Я не назову их имен, - спокойно произнес юноша на латинском языке, чтобы показать, что он слышал вопрос мужчины, вмешавшегося в их беседу. - Я еще раз уверяю тебя в том, что против императора не планировалось никакого заговора. Единственное преступление людей, которые помогли мне, состояло в том, что они не желали моей преждевременной смерти.
Император удивленно поднял брови.
- Ты бегло говоришь на латыни, как мне и докладывали, - тоже переходя на латинский, заметил он. - Но тебя ведь воспитывали в надежде на то, что ты будешь править римлянами, разве не так? Я боюсь, что не могу принять твои заверения.
Темнокожий человек отошел от двери и медленно приблизился к юноше. Его тяжелая рука опустилась на плечо Цезариона, но он заставил себя стоять спокойно и не оборачиваться.
- Сколько людей знает о том, что ты жив? - прозвучал низкий голос у самого уха.
Цезарион стоял, выпрямившись, изо всех сил стараясь сохранять самообладание.
- Вскоре они узнают о том, что я мертв, - сказал он и позволил себе повернуться, чтобы взглянуть на мрачное лицо. - Я полагаю, ты Марк Випсаний Агриппа?
Император невольно фыркнул от изумления. Агриппа же нахмурился. Предположение оказалось верным: главный генерал императора и его правая рука должен принимать участие в решении всех его самых секретных дел. По поведению Арея было видно, что философ находился здесь лишь потому, что именно он доставил во дворец Цезариона. Скорее всего, теперь, когда они заговорили на латыни, он даже не понимал их.
- Ты представляешь для нас проблему, - сказал Октавиан. - Тебя во всеуслышание провозгласили мертвым. Твой прах провезли вдоль всего Нила, от самых верховьев, и выставили напоказ в каждом городе от Александрии до Коптоса. Твое возвращение похоже на чудо. Если мы признаем, что ошиблись, люди будут сомневаться во всех последующих заявлениях, которые мы сделаем. В результате твоего воскресения появится множество самозванцев.
- Целый отряд цезарионов, которые воскресли из мертвых, - осклабившись, пробормотал Агриппа. - А с ними, возможно, будет еще парочка клеопатр, чтобы составить компанию.
- Я не рассчитываю услышать публичные извинения за допущенную ошибку, - заявил Цезарион, и его приятно удивило собственное хладнокровие. - Однако вы легко можете исправить ее в узком кругу.
- Вопрос в том, можем ли мы это сделать, - ответил Октавиан. - Сколько людей знает о том, что ты жив?
- Очень немного. - Цезарион пожал плечами. - Император, ты сам знаешь, как легко нас предали наши друзья. Если бы я попросил о помощи троих, то по меньшей мере один из них предал бы меня.
- В таком случае кто те двое, что помогали тебе? - спросил Агриппа.
Цезарион стоял, глядя прямо перед собой, и ничего не говорил в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Ему не пристало сидеть на полу подобно испуганному ребенку. Цезарион с трудом поднялся на ноги и выпрямился, сосредоточив все свои силы на том, чтобы выглядеть достойно, - ведь он царь, наследник великой династии Лагидов.
- Если люди, которых ты отправил захватить наш корабль, уже вернулись, то они с готовностью доложат тебе об александрийце по имени Арион, который появился в Беренике, чтобы разыскать человека, оставленного в порту сторожить прибытие триеры. Центуриона Гая Патеркула ввело в заблуждение фальшивое имя, которым я воспользовался для того, чтобы защитить себя. Кроме того, Патеркула сбили с толку и заверения его друга, командовавшего нападением на лагерь и утверждавшего, что царь мертв. Я сказал центуриону, что был помощником Эвмена и командовал личными стражниками царя, и он мне поверил. Он решил, что поскольку я молод, ранен и безоружен, то не представляю никакой опасности для государства, и пощадил меня, действуя в соответствии с вашей политикой амнистии.
Октавиан вскинул брови и, не сдержавшись, воскликнул:
- До чего же серьезная ошибка!
- Какую опасность я представляю для тебя сейчас? - с горечью спросил Цезарион. - Египет в твоей власти. Мне не удалось даже убежать в другую страну, вместо этого я оказался беглецом в своей собственной стране. Я отправился обратно в Александрию в надежде, что смогу помочь своей матери или по крайней мере своему маленькому брату, но по дороге сюда до меня дошли известия о гибели царицы и о том, что мой брат находится вне досягаемости. У меня осталась лишь одна надежда: тихо исчезнуть и прожить остаток своих дней под именем Ариона.
- Кто тебе помогал? - безжалостные глаза Октавиана, казалось, впились в юношу. - Ты не мог добраться до Александрии самостоятельно.
- Я добирался в Александрию самым обыкновенным образом. Я никому не говорил своего настоящего имени, не рассказывал о том положении, в которое попал. Если хочешь знать, я вел деловую переписку для одного купца, чтобы оплатить себе дорогу. Я прибыл в город всего несколько дней назад и все еще пытался определить, каково положение вещей, когда этот предатель обнаружил меня. - Он метнул презрительный взгляд на Арея.
- С тобой была девушка, - негромко вставил Арей. - Египтянка. Она сказала, что ее отец - купец, а ты - его партнер.
Цезариону удалось вовремя подавить всплеск эмоций, изобразив на лице непроницаемую маску царского величия, к которой он привык, присутствуя на многочисленных торжественных церемониях, - Да она никто. Я познакомился с ней во время путешествия.
Если бы вы видели эту девушку, то поняли бы, почему я взял ее с собой. Но я ей, разумеется, ничего не говорил о себе. А она и вправду сказала, что я партнер ее отца? О Геракл, до чего же она самонадеянна!
- Кроме этого, у тебя с собой оказался кошелек, в котором было сорок драхм, - не спуская с него подозрительного взгляда, произнес Октавиан. - И на тебе очень тонкий хитон, не военный, в котором мы обнаружили весьма интересный карманчик для ножа. Ты хочешь сказать, что тебя всем этим снабдили, провожая на костер, или что ты получил их в качестве платы за услуги писца?
Цезарион очень пожалел о том, что взял деньги и снова не облачился в свой простой красный военный хитон. Он согласился надеть новый хитон из-за маленького карманчика для ножа, который действительно ему пригодился.
- Ну, что скажешь? - настойчиво спросил Октавиан. Цезарион покачал головой.
- Некоторые из моих друзей дали мне денег, чтобы обеспечить меня средствами к существованию. Никто не просил меня вступать в борьбу с вами, император, да и я, признаться, не просил ни у кого помощи для этого. Мой план, как я уже сказал, заключался в том, чтобы тихо исчезнуть. Думаю, в этом мы можем найти взаимное понимание...
- Кто помогал тебе? - вступил в разговор смуглый человек, стоявший возле двери. Он говорил на латыни низким, рычащим голосом.
Цезарион мельком посмотрел на него и вновь перевел взгляд на императора.
- Я не назову их имен, - спокойно произнес юноша на латинском языке, чтобы показать, что он слышал вопрос мужчины, вмешавшегося в их беседу. - Я еще раз уверяю тебя в том, что против императора не планировалось никакого заговора. Единственное преступление людей, которые помогли мне, состояло в том, что они не желали моей преждевременной смерти.
Император удивленно поднял брови.
- Ты бегло говоришь на латыни, как мне и докладывали, - тоже переходя на латинский, заметил он. - Но тебя ведь воспитывали в надежде на то, что ты будешь править римлянами, разве не так? Я боюсь, что не могу принять твои заверения.
Темнокожий человек отошел от двери и медленно приблизился к юноше. Его тяжелая рука опустилась на плечо Цезариона, но он заставил себя стоять спокойно и не оборачиваться.
- Сколько людей знает о том, что ты жив? - прозвучал низкий голос у самого уха.
Цезарион стоял, выпрямившись, изо всех сил стараясь сохранять самообладание.
- Вскоре они узнают о том, что я мертв, - сказал он и позволил себе повернуться, чтобы взглянуть на мрачное лицо. - Я полагаю, ты Марк Випсаний Агриппа?
Император невольно фыркнул от изумления. Агриппа же нахмурился. Предположение оказалось верным: главный генерал императора и его правая рука должен принимать участие в решении всех его самых секретных дел. По поведению Арея было видно, что философ находился здесь лишь потому, что именно он доставил во дворец Цезариона. Скорее всего, теперь, когда они заговорили на латыни, он даже не понимал их.
- Ты представляешь для нас проблему, - сказал Октавиан. - Тебя во всеуслышание провозгласили мертвым. Твой прах провезли вдоль всего Нила, от самых верховьев, и выставили напоказ в каждом городе от Александрии до Коптоса. Твое возвращение похоже на чудо. Если мы признаем, что ошиблись, люди будут сомневаться во всех последующих заявлениях, которые мы сделаем. В результате твоего воскресения появится множество самозванцев.
- Целый отряд цезарионов, которые воскресли из мертвых, - осклабившись, пробормотал Агриппа. - А с ними, возможно, будет еще парочка клеопатр, чтобы составить компанию.
- Я не рассчитываю услышать публичные извинения за допущенную ошибку, - заявил Цезарион, и его приятно удивило собственное хладнокровие. - Однако вы легко можете исправить ее в узком кругу.
- Вопрос в том, можем ли мы это сделать, - ответил Октавиан. - Сколько людей знает о том, что ты жив?
- Очень немного. - Цезарион пожал плечами. - Император, ты сам знаешь, как легко нас предали наши друзья. Если бы я попросил о помощи троих, то по меньшей мере один из них предал бы меня.
- В таком случае кто те двое, что помогали тебе? - спросил Агриппа.
Цезарион стоял, глядя прямо перед собой, и ничего не говорил в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113