— наконец дошло.
— Выдали.
— Сегодня же суббота. Финчасть не работает.
— Начшатаба выдал. Лично.
Только тут она увидела, чем он занимается.
— Ты куда-то собираешься? — удивилась или обрадовалась она, Иван так и не понял.
— Командировка...
Светлана минуту молчала, соображая.
— Какая командировка?
— Обыкновенная командировка. Как у всех людей.
— Куда?
— В Москву.
— Генералами командовать?.. Кому ты в Москве нужен. Куда все-таки?
— Сначала в Москву. А потом еще куда-нибудь отправят. Земля большая.
— Чечня? — спросила она, и по голосу было слышно — вот-вот расплачется.
— Дурочка. В Чечне все кончилось. С меня там четырех месяцев хватило.
Оттуда он привез крест на грудь, крест на могилу товарища, жившего в соседнем доме, и две пули — в бедре правой ноги и в плече.
Она задумалась. Помолчала.
— Ты почему-то считаешь, что меня только воевать могут отправить. Командировки-то бывают разные. Может, предложат куда-нибудь военным атташе поехать. Или хотя бы помощником военного атташе.
Зря, что ли, учился. Вон — Женька Рахманкулов — сейчас заместитель министра иностранных дел Узбекистана...
Его товарищ и сослуживец, который закончил военно-дипломатическую академию, уехал на родину и начал большую карьеру. И Светлана не раз вспоминала Рахманкулова: вот у кого безбедное, наверное, и беспроблемное житье. Иван отвечал на это, что он не узбек, а кубанский казак, казаки же еще до революции считались войсками специального назначения.
Потому и видит он себя только в российском спецназе. Другого он просто не хочет и не умеет...
До Светланы наконец дошло. Телевизор она тоже иногда смотрит и радио слушает.
— В Югославию?
— Откуда я могу знать. Это же армия. Приказано явиться в Службу. Вот и все. А там уже сообщат подробности. Даже начштаба ничего не знает.
— В Югославии война вот-вот начнется. Ты же там уже работал. Только туда могут.
Он, конечно, понимал, что со знанием македонского языка его именно туда и должны сейчас направить, хотя Македония и выделилась в самостоятельное государство, хотя она и не конфликтует со странами НАТО, и, кажется, даже наоборот, в НАТО вступить желает. Но говорить жене, что его отправляют туда, где рядом должны скоро воевать, он не хотел.
— Конечно туда, — сказала она, подумав. — Нет, не пущу. Просто на замок посажу и не пущу.
Иван засмеялся:
— Прекрати. Ты жена военного, и этим все сказано. Моя профессия такая — воевать. И ты это знала, когда замуж за меня выходила.
— Когда я замуж за тебя выходила, я знала, что ты и зарплату получать будешь, и пенсию, когда до нее дослужишься. Я знала, что у меня дети голодными не будут. А сейчас они голодные. Случись что с тобой, о них и обо мне сразу забудут. Как нам тогда жить? На панель мне идти? Стара уже, никому не нужна.
— Прекрати...
— Не пущу...
Он встал и подошел к ней. Зажал между ладонями ее лицо, поднял кверху, чтобы в глаза посмотреть.
Взгляд у Светланы тупо-затравленный, молящий о пощаде.
— Не пущу... — упрямо повторила она и протянула ему деньги — Иди отдай... Верни им. Не надо мне этих денег. Как-нибудь проживем...
— Прекрати, — сказал он наконец жестко, чтобы не было уже у нее сомнений в том, что он все равно поедет. — Я военный человек, а не школьник.
Светлана заплакала.
Приоткрылась дверь, и в щель просунулась голова младшего сына. Старший — недавно дверь хлопнула, слышал Иван — убежал гулять.
— Пап, мам... — без вопроса спросил он.
Иван посмотрел спокойно и даже ласково.
— Иди, сынок, на улицу...
Сын посмотрел на отца, на мать, словно просил взглядом не ругаться, не ссориться.
Дверь закрылась.
И Иван очень твердо заявил:
— Я еду, это решено. А сейчас в порядок себя приведи и пойдем в магазин сходим. Сегодня мы можем позволить себе праздничный ужин.
Глава 6
Яблочкин.
Вести из дома
Дребезжа всем своим разбитым корпусом, подкатил джип. Ван дер Хилл вернулся из штаба.
Через полчаса через вестового позвал меня к себе в палатку Весь наш отряд располагался в деревенских хижинах. Только командир да я жили в своих палатках, чтобы не слишком раскармливать местных блох, которые в этих хижинах готовы были друг друга поедом поесть. А африканские блохи куда голоднее российских и кусаются гораздо больнее. В палатке спокойнее Наклонившись, я вошел. Командир отложил в сторону книжку. Кубинское издание «Партизанской войны» Эрнесто Че Гевары. Трофей Он забрал книгу из кармана убитого кубинского диверсанта.
— Колонна идет... — сказал Ван дер Хилл. — С оружием. Через наш район.
— Данные откуда?
— Разведка донесла. Агентура из Луанды...
— Будем брать? — поинтересовался я.
— Много мелких деталей. Обсудить надо.
По тону Ван дер Хилла я понял, что ожидаются какие-то осложнения. Более того, во взгляде его читалось, что осложнения эти напрямую касаются меня.
Я погладил по ушастой голове вертлявого щенка деревенской собаки — командир подкормил его и оставил у себя в палатке. Других собак в деревне, не спрашивая разрешения хозяев, наши солдаты съели.
Этого тронуть не решались, зная, что командир на руку крут.
— Рассказывай...
— Колонна с российским оружием.
— Уверен?
— Конечно. Не в первый раз. И сопровождают ее ваши спецы. Такие же, как ты.
— Спецы или наемники?
Здесь разница существенная. Спецы — военные советники — были на обеих воюющих сторонах. То есть официально не воюющих — перемирие все-таки заключено еще в девяносто втором году, когда страна готовилась к выборам под контролем ООН Выборы прошли, претензии к результатам были большие, и УНИТА с результатами не согласилась. После этого официально война не возобновилась, но время от времени локальные боевые действия велись. Иногда даже достаточно крупные. Более крупные, чем во времена официальной войны. Естественно, что наши советники принимали в них участие. Точно так же, как и наемники. Но согласно Женевской конвенции 1948 года наемники являются военными преступниками.
Доктор Савимби ссориться с Россией не желает.
В очень сложной ситуации он вооружается как раз за счет России, как раньше вооружался за счет Советского Союза. Здесь весьма сложная и деликатная ситуация Советский Союз гнал и гнал вооружение в Анголу — рекой, потоком. Гнал бесплатно, от щедрости своей, хотя ангольцы готовы были платить.
Даже кубинцы за присутствие своих войск вывозили из Анголы тонны древесины ценных пород — красное и черное дерево. А уж об алмазах и говорить не приходится.
И ангольцев такими поставками наши соотечественники разбаловали до предела. Ни технику, ни оружие они совершенно не жалели — сказывалась вообще свойственная ангольцам беспечность. Идет отряд в рейд, берет запас патронов — чуть не на год. Возвращается назад — нести тяжело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109