Я груб только с врагами.
— А мы тебе не враги.
Артем сам сначала удивился. Скополамину рано еще начать действовать. Да и действие его дает совсем другой эффект. Что-то здесь было не так, как полагалось. Но потом сообразил — американец подумал, что ему ввели какой-то препарат, расслабляющий волю. Подумал, услышав повелительные нотки в голосе Тарханова, что его будут сейчас гипнотизировать. Интеллект у парня, в отличие от мышц, слабоват Он не знает, что загипнотизировать против воли нельзя. А он сам настроился на то, что его загипнотизируют.
— Ты любишь свою Америку?
— Конечно. Америка — самая лучшая страна.
— А как ты думаешь, много бы принесло Америке славы убийство журналиста?
Парень задумался и не ответил.
— Что вы должны были сделать с французским журналистом?
— Это военная тайна. Нас предупредили, что мы должны держать язык за зубами.
Парень усердно сопротивлялся гипнозу. Гипнозу, а не скополамину. Он, должно быть, и не знает, что такое скополамин. Пусть сопротивляется. Так и должно быть. Даже в состоянии гипнотического транса очень трудно заставить человека делать то, что противоречит его принципам и убеждениям. Гуманный человек под гипнозом никогда не сможет совершить убийство. Патриот под гипнозом никогда не сможет стать предателем. Но все зависит от того, как задавать вопрос. Можно американцу внушить, что он, предположим, француз, что он работал французским разведчиком в американской армии и что сейчас, вернувшись к своим, он делает доклад. И проблема будет решена. Но усилия становились напрасными. Артем видел, как меняется выражение глаз американца, легкая туманная дымка, свойственная гипнотическому трансу, уходит, а на ее месте возникает чуть ли не веселость, бесшабашность. Действие препарата начинается. Минут на десять. За это время следует успеть хорошенько расспросить.
За спиной, в машине, послышался стук. Артем кивнул Ивану — последи за вторым. Капитан ушел, и вскоре послышался короткий звучный удар и мягкий стук падающего на землю тела.
— Лежать, — спокойно и властно, как собаке приказывал, распорядился капитан. — Куда ж ты на одной-то ноге скакать собрался... Отдохни здесь. Когда замерзнешь, скажешь.
Там все в порядке, понял Артем и снова склонился над первым американцем. Подошел ближе и француз.
— Как тебя зовут?
— Я уже сказал.
— Повтори.
Глаза парня лихорадочно блеснули. Он вдруг по-идиотски засмеялся, неожиданно высоким, не соответствующим мощному телосложению голоском.
— Сержант Кроули. Моего отца у нас в Калифорнии звали почему-то Кроут. И меня в школе так дразнили. Меня даже били за отца, потому что он напивался и буянил. Часто били. Только потом я сам стал их бить. Мы, Кроули, все породы крупной. У меня еще дед был лесорубом. Такие секвойи рубил, что втроем не обхватишь. И так быстро рубил, что никто угнаться за ним не мог. Дед еще мальчишкой был, когда его отец с семьей из Старой Англии туда перебрался. Тогда еще индейцы воевали. И скальпы снимали. Специально для этого ножи делали. А мой прадед кузнецом был. Он сам ножи отковывал и индейцам продавал. Специальный нож, чтобы скальпы снимать. А однажды с него самого чуть не сняли. Его брат выручил. Скальп — это...
— Помолчи чуть-чуть и послушай, — резко сказал Артем. — Я буду задавать тебе вопросы.
— Сейчас, — беззаботно смеясь, ответил американец, — я только про скальп расскажу. Скальп — это...
— Помолчи. Мы знаем, что такое скальп.
— А моя мать всегда, сколько я помню, носила парики. У нее свои волосы плохо росли. Она на следующий день после свадьбы голову обожгла кипятком, и волосы плохо росли.
— Кто послал тебя и твоих товарищей убить французского журналиста?
— Приказ отдал капитан Морис. У него такой сизый нос, что все думают, что Морис пьяница. А на самом деле он только пиво изредка принимает. Мы над ним смеемся из-за этого. Наверное, у него отец был, как все ирландцы, пьяницей. И нос по наследству достался. А вообще сизые носы...
— Кто такой капитан Морис?
— Капитан Морис — командир специального отряда сопровождения. Раньше мы думали, что будем грузы сопровождать. И по свету помотаемся. На все базы съездим, во все страны. Интересно, казалось...
А в Японии нас тухлыми яйцами забросали. От капитана Мориса потом неделю пахло так, словно он в унитазе родился. Он даже ванны специальные...
— Какие грузы вы сопровождаете?
— Да мы вообще никогда и никого не сопровождаем. Это только одно название такое. С этими названиями вообще беда. Прочитаешь одно, а оказывается совсем другое. У нас в Юба-Сити однажды случай был...
— Что делает отряд сопровождения? Какие задачи ему ставятся?
— Охрана объектов. С этими объектами тоже смеху бывает. Иногда и не знаешь, что охраняешь.
Однажды приставили к какому-то парню, сильно умному. Мы его охраняем, а он пытается от нас сбежать.
Мы сначала думали, что он просто выпить хочет. А у нас самих с выпивкой строго. Ни грамма не разрешают. Не то что в войсках. Но этому принесли. Нет, не пьет. И опять сбежать пытается. Решили, что женщину ему надо. Привели проститутку. Так он просто испугался. А потом оказалось, что он...
— Что вы охраняете в Македонии?
— А мы никогда почти не знаем, что охраняем.
Нам сказано — охраняйте, мы и охраняем. Куда капитан Морис пошлет, туда и идем. Зря, что ли, у нас ни одного рядового нет. Только сержанты, капитан да два лейтенанта. Вот и весь отряд. У нас в Юба-Сити...
— Где вы располагаетесь в Македонии?
— Группа обеспечения безопасности, в которую я вхожу, квартируется в Скопье, остальные на объектах. Там и объектов-то никаких нет. Просто поставили палаточный лагерь, окружили его десятком «бредли», выставили заграждение — вот и охраняй. А второй лагерь — горный — на границе между Македонией, Албанией и Югославией. Там вообще ничего нет.
Пять палаток, двадцать человек охраны и два вертолета.
— Что такое-"бредли"? — спросил француз.
— Бронетранспортер, — за американца ответил Артем.
Но сержант вошел во вкус и разговорился уже настолько, что чужих мнений не признавал.
— Пусть у твоих детей такая квартира будет, как этот «бредли». Тоже мне, нашел бронетранспортер...
Это не бронетранспортер, а консервная банка. А если его подожгут, то и выпрыгнуть не успеешь. Уж больше для бронетранспортера «Хаммер» годится. Хоть и броня слабее, а загорится, так успеешь смотаться...
— Где находится первый лагерь — основной?
— Около Куманова. Немного не доезжая. Здесь дорога хорошая. Если надо срочно сгонять, то быстро доедешь. А я раз у нас из Юба-Сити домой в деревню добирался...
— Сколько человек охраны?
— Весь отряд составляет семьдесят два человека.
В группе обеспечения безопасности десять сержантов и два прикомандированных парня из Пентагона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— А мы тебе не враги.
Артем сам сначала удивился. Скополамину рано еще начать действовать. Да и действие его дает совсем другой эффект. Что-то здесь было не так, как полагалось. Но потом сообразил — американец подумал, что ему ввели какой-то препарат, расслабляющий волю. Подумал, услышав повелительные нотки в голосе Тарханова, что его будут сейчас гипнотизировать. Интеллект у парня, в отличие от мышц, слабоват Он не знает, что загипнотизировать против воли нельзя. А он сам настроился на то, что его загипнотизируют.
— Ты любишь свою Америку?
— Конечно. Америка — самая лучшая страна.
— А как ты думаешь, много бы принесло Америке славы убийство журналиста?
Парень задумался и не ответил.
— Что вы должны были сделать с французским журналистом?
— Это военная тайна. Нас предупредили, что мы должны держать язык за зубами.
Парень усердно сопротивлялся гипнозу. Гипнозу, а не скополамину. Он, должно быть, и не знает, что такое скополамин. Пусть сопротивляется. Так и должно быть. Даже в состоянии гипнотического транса очень трудно заставить человека делать то, что противоречит его принципам и убеждениям. Гуманный человек под гипнозом никогда не сможет совершить убийство. Патриот под гипнозом никогда не сможет стать предателем. Но все зависит от того, как задавать вопрос. Можно американцу внушить, что он, предположим, француз, что он работал французским разведчиком в американской армии и что сейчас, вернувшись к своим, он делает доклад. И проблема будет решена. Но усилия становились напрасными. Артем видел, как меняется выражение глаз американца, легкая туманная дымка, свойственная гипнотическому трансу, уходит, а на ее месте возникает чуть ли не веселость, бесшабашность. Действие препарата начинается. Минут на десять. За это время следует успеть хорошенько расспросить.
За спиной, в машине, послышался стук. Артем кивнул Ивану — последи за вторым. Капитан ушел, и вскоре послышался короткий звучный удар и мягкий стук падающего на землю тела.
— Лежать, — спокойно и властно, как собаке приказывал, распорядился капитан. — Куда ж ты на одной-то ноге скакать собрался... Отдохни здесь. Когда замерзнешь, скажешь.
Там все в порядке, понял Артем и снова склонился над первым американцем. Подошел ближе и француз.
— Как тебя зовут?
— Я уже сказал.
— Повтори.
Глаза парня лихорадочно блеснули. Он вдруг по-идиотски засмеялся, неожиданно высоким, не соответствующим мощному телосложению голоском.
— Сержант Кроули. Моего отца у нас в Калифорнии звали почему-то Кроут. И меня в школе так дразнили. Меня даже били за отца, потому что он напивался и буянил. Часто били. Только потом я сам стал их бить. Мы, Кроули, все породы крупной. У меня еще дед был лесорубом. Такие секвойи рубил, что втроем не обхватишь. И так быстро рубил, что никто угнаться за ним не мог. Дед еще мальчишкой был, когда его отец с семьей из Старой Англии туда перебрался. Тогда еще индейцы воевали. И скальпы снимали. Специально для этого ножи делали. А мой прадед кузнецом был. Он сам ножи отковывал и индейцам продавал. Специальный нож, чтобы скальпы снимать. А однажды с него самого чуть не сняли. Его брат выручил. Скальп — это...
— Помолчи чуть-чуть и послушай, — резко сказал Артем. — Я буду задавать тебе вопросы.
— Сейчас, — беззаботно смеясь, ответил американец, — я только про скальп расскажу. Скальп — это...
— Помолчи. Мы знаем, что такое скальп.
— А моя мать всегда, сколько я помню, носила парики. У нее свои волосы плохо росли. Она на следующий день после свадьбы голову обожгла кипятком, и волосы плохо росли.
— Кто послал тебя и твоих товарищей убить французского журналиста?
— Приказ отдал капитан Морис. У него такой сизый нос, что все думают, что Морис пьяница. А на самом деле он только пиво изредка принимает. Мы над ним смеемся из-за этого. Наверное, у него отец был, как все ирландцы, пьяницей. И нос по наследству достался. А вообще сизые носы...
— Кто такой капитан Морис?
— Капитан Морис — командир специального отряда сопровождения. Раньше мы думали, что будем грузы сопровождать. И по свету помотаемся. На все базы съездим, во все страны. Интересно, казалось...
А в Японии нас тухлыми яйцами забросали. От капитана Мориса потом неделю пахло так, словно он в унитазе родился. Он даже ванны специальные...
— Какие грузы вы сопровождаете?
— Да мы вообще никогда и никого не сопровождаем. Это только одно название такое. С этими названиями вообще беда. Прочитаешь одно, а оказывается совсем другое. У нас в Юба-Сити однажды случай был...
— Что делает отряд сопровождения? Какие задачи ему ставятся?
— Охрана объектов. С этими объектами тоже смеху бывает. Иногда и не знаешь, что охраняешь.
Однажды приставили к какому-то парню, сильно умному. Мы его охраняем, а он пытается от нас сбежать.
Мы сначала думали, что он просто выпить хочет. А у нас самих с выпивкой строго. Ни грамма не разрешают. Не то что в войсках. Но этому принесли. Нет, не пьет. И опять сбежать пытается. Решили, что женщину ему надо. Привели проститутку. Так он просто испугался. А потом оказалось, что он...
— Что вы охраняете в Македонии?
— А мы никогда почти не знаем, что охраняем.
Нам сказано — охраняйте, мы и охраняем. Куда капитан Морис пошлет, туда и идем. Зря, что ли, у нас ни одного рядового нет. Только сержанты, капитан да два лейтенанта. Вот и весь отряд. У нас в Юба-Сити...
— Где вы располагаетесь в Македонии?
— Группа обеспечения безопасности, в которую я вхожу, квартируется в Скопье, остальные на объектах. Там и объектов-то никаких нет. Просто поставили палаточный лагерь, окружили его десятком «бредли», выставили заграждение — вот и охраняй. А второй лагерь — горный — на границе между Македонией, Албанией и Югославией. Там вообще ничего нет.
Пять палаток, двадцать человек охраны и два вертолета.
— Что такое-"бредли"? — спросил француз.
— Бронетранспортер, — за американца ответил Артем.
Но сержант вошел во вкус и разговорился уже настолько, что чужих мнений не признавал.
— Пусть у твоих детей такая квартира будет, как этот «бредли». Тоже мне, нашел бронетранспортер...
Это не бронетранспортер, а консервная банка. А если его подожгут, то и выпрыгнуть не успеешь. Уж больше для бронетранспортера «Хаммер» годится. Хоть и броня слабее, а загорится, так успеешь смотаться...
— Где находится первый лагерь — основной?
— Около Куманова. Немного не доезжая. Здесь дорога хорошая. Если надо срочно сгонять, то быстро доедешь. А я раз у нас из Юба-Сити домой в деревню добирался...
— Сколько человек охраны?
— Весь отряд составляет семьдесят два человека.
В группе обеспечения безопасности десять сержантов и два прикомандированных парня из Пентагона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109