Чтобы потопить линкор или авианосец, нужно попадание трех таких бомб. Учитывая проценты попадания в крупные и средние корабли, он подсчитал, что для потопления 22 крупных кораблей, которые мог выделить военно-морской флот Японии против Советского Союза, нужно сбросить 168 бомб с 84 самолетов ТБ-3. С учетом больших потерь от огня зенитной артиллерии, которые он определил в 128 бомбардировщиков, наличие на аэродромах около Владивостока авиационного корпуса в составе 212 ТБ-3 было достаточным для успешных действий против японского флота. В своей записке он отмечал: «Применение торпедных катеров, особенно волнового управления (управляемых по радио), и подводных лодок еще больше облегчит задачу авиации. Эта задача совершенно реальна, она совсем по-новому может дать оборот соотношения наших сил с Японией, но для выполнения ее необходимы немедленные организационные и учебные мероприятия.
Тухачевский предлагал перебросить на Дальний Восток имевшиеся в ВВС РККА 200 самолетов ТБ-1, поставить их на поплавки и использовать как торпедоносцы. Эти самолеты были спроектированы КБ Туполева по заказу Остехбюро именно для низкого торпедометания, и он предлагал использовать их по прямому назначению. Торпеды были в большом дефиците, их не хватало даже для строящихся подводных лодок. Поэтому предлагалось заказать 200–400 таких торпед за границей. Он предлагал сформировать на Дальнем Востоке еще один авиакорпус из 200 бомбардировщиков ТБ-1 и всю эту группировку прикрыть с воздуха соответствующим количеством авиабригад истребительной авиации. В заключении своей записки он писал: «200 ТБ-3, 200 ТБ-1 с соответствующим числом разведчиков и истребителей создали бы нам господствующее положение в Японском море. Японская корабельная авиация оказалась бы беспомощной против этих сил, а базовая японская авиация за дальностью расстояния не сможет работать во взаимодействии со своим морским флотом. Наше же преимущество перед Японией заключается в том, что японские морские действия должны происходить в районе действий нашей базовой авиации».
Предложения Тухачевского, высказанные в записке, требовали длительных и серьезных организационных мероприятий. Для новых авиационных соединений нужно было строить аэродромы и ангары, мастерские и склады. Для каждой новой авиационной бригады, перебрасываемой из европейской части страны, на пустом месте нужно было строить городок на сотни семей. К авиационным базам и гарнизонам нужно было строить дороги для подвоза всего необходимого. Строить, строить и строить, затрачивая на это десятки миллионов рублей и сотни тысяч тонн материалов. Работы было не на один год. Автор записки понимал это, но он понимал и то, что другого пути для того, чтобы выиграть в схватке с японским флотом, нет. Не было у Советского Союза современных линейных кораблей, и их строительство в 1933 году не просматривалось даже в перспективе, особенно на Дальнем Востоке. Об авианосцах и тяжелых крейсерах вообще не думали. Поэтому идея воздушного кулака, предложенная им, была принята и поддержана Сталиным. Без одобрения генсека начинать такое грандиозное мероприятие было невозможно. Сталин внимательно прочитал записку, о чем говорят его многочисленные подчеркивания, и как важный документ, который должен быть под рукой, отправил ее в свой личный архив.
За три года удалось сделать многое. К 1937 году в составе авиации флота была сформирована минно-торпедная авиабригада, на вооружении которой были торпедоносцы ТБ-1. Было сформировано шесть тяжелобомбардировочных авиабригад, имевших на вооружении 284 ТБ-3. И в дополнение к этому было сформировано четыре бомбардировочные бригады, вооруженные новейшими по тому времени средними бомбардировщиками СБ. 314 самолетов этого класса могли существенно подкрепить действия тяжелых бомбардировщиков против японского флота. Эта воздушная группировка отрезвляюще действовала на горячие головы в японском генштабе во второй половине 1930-х годов, когда на Дальнем Востоке была сформирована авиационная армия особого назначения (АОН). Не хотели терять тяжелые корабли и в главном морском штабе Японии. Поэтому руководство военно-морского флота всегда было против северного варианта агрессии, предпочитая сражения с эскадрами флота США на просторах Тихого океана.
Глава четвертая.
1938 – 1940 годы. Проба сил
Маньчжурские партизаны
Советская военная разведка (Разведупр) прославилась еще в первой половине 1920-х годов своими диверсионными действиями на польской территории. «Партизанские» отряды, переправлявшиеся через границу, действовали на территории соседней Польши в районах Западной Белоруссии и Западной Украины, захваченных поляками в 1920 году. Несколько лет (с 1921 по 1924 год) на этих землях гремели выстрелы и взрывы, проводились нападения на железнодорожные поезда, полицейские участки, усадьбы польских помещиков. Нападали иногда и на тюрьмы, освобождая политических заключенных. «Партизан» не смущало то, что война уже кончилась, что между двумя государствами были установлены нормальные дипломатические отношения, а в Москве и в Варшаве сидели послы обоих государств. После очередного нападения отряды «партизан», часто переодетые в польскую военную форму, уходили от эскадронов польских улан на советскую территорию, где зализывали раны, отдыхали, пополняли запасы оружия и вновь при помощи советских пограничников переходили на польскую сторону, продолжая свою необъявленную войну.
В одну из февральских ночей 1925-го года отряд «партизан», одетых в польскую военную форму, по ошибке напал на советскую погранзаставу у местечка Ямполь. В Москве, не разобравшись в чем дело, обвинили поляков в вооруженном нападении. Разгорелся международный скандал, о котором много писала польская пресса. Политбюро рассмотрело вопрос о деятельности Разведупра и по предложению Дзержинского приняло решение: «активную разведку во всех ее формах и видах на территории сопредельных стран прекратить». Но в начале 1930-х, когда отношения между Польшей и Японией приняли дружеские формы, польская дефензива (контрразведка) поделилась с японской разведкой той информацией, которой она располагала. Это касалось и советской агентуры в Польше, и активной разведки Разведупра. В Токио идею «активки» признали заслуживающей внимания и решили попробовать эту форму деятельности в Маньчжурии. Граница с Советским Союзом была рядом по Амуру и Уссури, а человеческого материала, пригодного для активной диверсионной деятельности, в Маньчжурии было достаточно: масса беженцев, пришедших туда после гражданской, забайкальские, амурские и уссурийские казаки, потерявшие в России все и ушедшие в Маньчжурию с атаманом Семеновым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
Тухачевский предлагал перебросить на Дальний Восток имевшиеся в ВВС РККА 200 самолетов ТБ-1, поставить их на поплавки и использовать как торпедоносцы. Эти самолеты были спроектированы КБ Туполева по заказу Остехбюро именно для низкого торпедометания, и он предлагал использовать их по прямому назначению. Торпеды были в большом дефиците, их не хватало даже для строящихся подводных лодок. Поэтому предлагалось заказать 200–400 таких торпед за границей. Он предлагал сформировать на Дальнем Востоке еще один авиакорпус из 200 бомбардировщиков ТБ-1 и всю эту группировку прикрыть с воздуха соответствующим количеством авиабригад истребительной авиации. В заключении своей записки он писал: «200 ТБ-3, 200 ТБ-1 с соответствующим числом разведчиков и истребителей создали бы нам господствующее положение в Японском море. Японская корабельная авиация оказалась бы беспомощной против этих сил, а базовая японская авиация за дальностью расстояния не сможет работать во взаимодействии со своим морским флотом. Наше же преимущество перед Японией заключается в том, что японские морские действия должны происходить в районе действий нашей базовой авиации».
Предложения Тухачевского, высказанные в записке, требовали длительных и серьезных организационных мероприятий. Для новых авиационных соединений нужно было строить аэродромы и ангары, мастерские и склады. Для каждой новой авиационной бригады, перебрасываемой из европейской части страны, на пустом месте нужно было строить городок на сотни семей. К авиационным базам и гарнизонам нужно было строить дороги для подвоза всего необходимого. Строить, строить и строить, затрачивая на это десятки миллионов рублей и сотни тысяч тонн материалов. Работы было не на один год. Автор записки понимал это, но он понимал и то, что другого пути для того, чтобы выиграть в схватке с японским флотом, нет. Не было у Советского Союза современных линейных кораблей, и их строительство в 1933 году не просматривалось даже в перспективе, особенно на Дальнем Востоке. Об авианосцах и тяжелых крейсерах вообще не думали. Поэтому идея воздушного кулака, предложенная им, была принята и поддержана Сталиным. Без одобрения генсека начинать такое грандиозное мероприятие было невозможно. Сталин внимательно прочитал записку, о чем говорят его многочисленные подчеркивания, и как важный документ, который должен быть под рукой, отправил ее в свой личный архив.
За три года удалось сделать многое. К 1937 году в составе авиации флота была сформирована минно-торпедная авиабригада, на вооружении которой были торпедоносцы ТБ-1. Было сформировано шесть тяжелобомбардировочных авиабригад, имевших на вооружении 284 ТБ-3. И в дополнение к этому было сформировано четыре бомбардировочные бригады, вооруженные новейшими по тому времени средними бомбардировщиками СБ. 314 самолетов этого класса могли существенно подкрепить действия тяжелых бомбардировщиков против японского флота. Эта воздушная группировка отрезвляюще действовала на горячие головы в японском генштабе во второй половине 1930-х годов, когда на Дальнем Востоке была сформирована авиационная армия особого назначения (АОН). Не хотели терять тяжелые корабли и в главном морском штабе Японии. Поэтому руководство военно-морского флота всегда было против северного варианта агрессии, предпочитая сражения с эскадрами флота США на просторах Тихого океана.
Глава четвертая.
1938 – 1940 годы. Проба сил
Маньчжурские партизаны
Советская военная разведка (Разведупр) прославилась еще в первой половине 1920-х годов своими диверсионными действиями на польской территории. «Партизанские» отряды, переправлявшиеся через границу, действовали на территории соседней Польши в районах Западной Белоруссии и Западной Украины, захваченных поляками в 1920 году. Несколько лет (с 1921 по 1924 год) на этих землях гремели выстрелы и взрывы, проводились нападения на железнодорожные поезда, полицейские участки, усадьбы польских помещиков. Нападали иногда и на тюрьмы, освобождая политических заключенных. «Партизан» не смущало то, что война уже кончилась, что между двумя государствами были установлены нормальные дипломатические отношения, а в Москве и в Варшаве сидели послы обоих государств. После очередного нападения отряды «партизан», часто переодетые в польскую военную форму, уходили от эскадронов польских улан на советскую территорию, где зализывали раны, отдыхали, пополняли запасы оружия и вновь при помощи советских пограничников переходили на польскую сторону, продолжая свою необъявленную войну.
В одну из февральских ночей 1925-го года отряд «партизан», одетых в польскую военную форму, по ошибке напал на советскую погранзаставу у местечка Ямполь. В Москве, не разобравшись в чем дело, обвинили поляков в вооруженном нападении. Разгорелся международный скандал, о котором много писала польская пресса. Политбюро рассмотрело вопрос о деятельности Разведупра и по предложению Дзержинского приняло решение: «активную разведку во всех ее формах и видах на территории сопредельных стран прекратить». Но в начале 1930-х, когда отношения между Польшей и Японией приняли дружеские формы, польская дефензива (контрразведка) поделилась с японской разведкой той информацией, которой она располагала. Это касалось и советской агентуры в Польше, и активной разведки Разведупра. В Токио идею «активки» признали заслуживающей внимания и решили попробовать эту форму деятельности в Маньчжурии. Граница с Советским Союзом была рядом по Амуру и Уссури, а человеческого материала, пригодного для активной диверсионной деятельности, в Маньчжурии было достаточно: масса беженцев, пришедших туда после гражданской, забайкальские, амурские и уссурийские казаки, потерявшие в России все и ушедшие в Маньчжурию с атаманом Семеновым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174