— Да ну же, Билл, — говорит Айна. (Хорошенькая женщина, которая выглядит моложе и стройнее, чем полагается матери двенадцатилетнего сына. Не красавица, однако. У нее тонкие стерильные губы, зубы чуть выдаются вперед. Полные женщины — редкость на Среднем Западе.)
— А что? Я человек простой, — говорит Билл Хирн, — без претензий, я вырос на старой зачуханной ферме и ни капли не стыжусь этого. По-моему, человеку нужна скромная гостиная или столовая, пара спален, кухня, ну, может быть, еще комната для игр на первом этаже, и хватит. Согласны со мной, миссис Джад?
(Миссис Джад пополнее, помягче, более инертна.)
— По-моему, тоже, мистер Хирн. Мистеру Джаду и мне очень нравится наше жилье в Олден Парк Мэнер. Небольшую квартиру легче держать в порядке.
— Хорошенькое местечко этот Джерментаун. Нам нужно съездить туда навестить Джадов, Айна.
— В любое время. Я покажу вам все достопримечательности, — говорит мистер Джад.
Наступает молчание, все едят, стараясь не звякать приборами.
— Там прекрасный вид, — замечает миссис Джад.
— Здесь единственное место, где можно укрыться от жары в Чикаго, — говорит Айна. — Мы так отстаем от Нью-Йорка. Почему не догадались построить сад на крыше этого отеля. Еще только май, а там жарко. Я не могу дождаться, когда мы уедем в Шарлевуа.
(Произносит: Чоливейол.)
— Мичиган — вот зеленый штат, — говорит Билл Хирн.
Вновь наступает молчание, миссис Джад поворачивается к Роберту Хирну и говорит:
— Ты такой большой мальчик для своих двенадцати лет, Бобби. Я думала, ты старше.
— Нет, мэм, мне только двенадцать. — Он неловко отклоняет голову, пока официант ставит перед ним жаркое из утки.
— Не обращайте внимания на Бобби, он немного застенчив, — громко говорит Билл Хирн. — Вот уж не в деда пошел.
Билл Хирн приглаживает свои редкие волосы с темени на плешь.
Между округлыми блестящими от пота щеками его маленький красный нос походит на кнопку.
— Когда мы выезжали в Голливуд, — говорит миссис Хирн, — один из помощников директора показал нам студию Парамаунт. Еврей, но славный парень. Он рассказывал нам о кинозвездах всякие сплетни.
— А правда, что Мона Вагинус шлюха? — спрашивает миссис Джад.
— О, ужасная шлюха, — шепчет миссис Хирн, оглядываясь на Бобби, — судя по тому, что о ней говорят. Теперь у нее мало надежд на будущее, ведь сейчас выпускают только звуковые кинокартины.
— Здесь не место говорить о делах, мистер Джад из Бадда, — говорит Хирн, хихикая. — Вас все так называют — «мистер Джад из Бадда». Я думаю: чтобы делать бизнес, надо заниматься бизнесом, и, как ни странно, я занимаюсь как раз этим, поэтому все дело лишь в том, чтобы договориться о цене. Имеется еще одно обстоятельство, скоро появится машина Томпсона, и, если вмешаются реформаторы, придется с ними сотрудничать, а не то нас заставят поливать духами унитазы в фабричных туалетах или еще что-нибудь такое. Поэтому мне нужно быть поосторожнее с обязательствами. Я ожидаю спада деловой активности, так как наша экономика перенапряжена и ваши цены в Бадде нисколько не облегчают мое положение.
— Мистер Джад и я собираемся поехать в Париж.
Перед ними ставят причудливый бисквит и тающий лед.
— Знаете что, хотите завтра поехать со мной посмотреть автогонки в Индианаполисе? — спрашивает Билл Хирн.
— Бедняжка Роберт, он засыпает, — говорит Айпа, подталкивая его локтем.
— Боже, как жарко, — говорит миссис Джад.
Айна протягивает руку и включает ночник.
— Билл, зачем ты спрашивал у Джадов, где находится Маунт Холиоук? Если ты не знаешь чего-нибудь, не задавай так много вопросов.
— Ну и что, если их дочь учится в этом колледже? Не боюсь я этих проклятых Джадов. Знаешь что я скажу тебе, Айна, это вращение в обществе не производит на меня никакого впечатления, потому что в жизни имеют значение только деньги. Дочери, о которой нужно было бы заботиться, у нас нет, а Роберт весь ушел в чтение своих книжек. Что-то не видно, чтобы он приобрел вкус к светской жизни, да и не приобретет, поскольку ты никогда не бываешь в этом проклятом доме и мать ему заменяет черномазая кухарка.
— Билл, не смей говорить со мной таким тоном!
— Хорошо, Айна, я знаю — черного кобеля не отмоешь добела.
У меня мой бизнес, а у тебя твоя светская жизнь, и оба мы должны быть довольны. Сдается мне, ты могла бы уделять немного больше времени Роберту, потому что ребенок уже большой и здоровый; он как сонная рыба, никакой жизни в нем нет.
— Этим летом он поживет в молодежном лагере на открытом воздухе, а осенью мы отдадим его в закрытую школу.
— Все дело в том, что нам следовало бы завести еще одного ребенка или даже целую кучу детей.
— Не говори мне об этом, Билл. — Айна устраивается поудобнее под одеялом.
— Да, от тебя этого не дождешься, это точно.
— Билл!
— А теперь, друзья, — говорит воспитатель, — если вы хорошие товарищи, вы мне поможете. Если вы прямые и честные люди, вы выполните свой долг. Кто из вас оставил свою постель неубранной сегодня утром?
Все молчат.
— Это ты, Хирн, не так ли?
— Да.
Воспитатель вздыхает.
— Друзья, из-за Роберта я собираюсь поставить всей вашей палатке неудовлетворительную оценку по поведению.
— Хорошо, но я не понимаю, почему нужно стелить постель, если вечером ее все равно придется разбирать?
Мальчики зафыркали.
— В чем дело, Хирн, почему ты такой недисциплинированный, как же тебя воспитывали, если ты не считаешь нужным стелить постель? И почему ты не поступил как мужчина и не признался сразу, что ты виноват?
— Оставьте меня в покое.
— Еще одно замечание за плохое поведение, — говорит воспитатель. — Друзья, вы должны научить Роберта хорошо вести себя.
Но в тот же день на матче боксерских команд Роберт заслуживает снятия всех замечаний. Он неуклюже прыгает вокруг другого мальчика, отчаянно размахивает кулаками, руки у него устали от тяжелых перчаток.
Его отец приехал на целый день повидаться с ним.
— Вздуй его! Дай ему, Роберт, по голове, в живот! Всыпь ему!
Мальчишка, боксирующий с ним, наносит удар в лицо, и на мгновение Хирн останавливается, опускает руки в перчатках, трогает разбитый нос. Другой удар перчатки отдается звоном в ухе.
— Не сдавайся, Бобби! — кричит ему отец.
Неточный удар — перчатка проходит мимо головы, предплечьем противник ударяет ему в лицо. Хирн готов заплакать.
— Бей в живот, Роберт!
Хирн возбужденно поворачивается, лихорадочно колотит руками.
Противник натыкается на удар, в изумлении присаживается, затем медленно поднимается. Роберт продолжает молотить его, и мальчишка снова падает. Судья прекращает бой.
— Бобби Хирн победил техническим нокаутом! — кричит он и засчитывает четыре очка «синим».
Мальчишки шумят. Билл Хирн крепко, по-медвежьи обнимает сына, когда тот перелезает через канаты установленного на траве ринга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218