Затем он вскрыл длинный пухлый конверт и извлек из него газету. Это была скверно отпечатанная бульварная газетка на восьми страницах.
— Я работал в этой газете, — сказал он Уилсону.
— Никогда не думал, что ты был репортером, — удивился тот.
— Да я не был репортером. Просто я был связан с политикой, — разъяснил Галлахер. — Эту газетенку выпускает наша банда накануне первичных выборов. — Галлахер посмотрел на дату — газета была выпущена в июне. — Эта уже устарела, — сказал он.
В его глазах появилась зависть, когда он увидел на первой странице знакомое имя: один из его друзей, не попавший в армию, заведовал отделом объявлений и рекламы. Галлахер знал, как это произошло. В прошлую предвыборную кампанию, еще до призыва в армию, Галлахер ходил по всем домам своего района и выпрашивал пожертвования на газету. Тот, кто набирал таких пожертвований больше других, становился заведующим отделом объявлений и рекламы и обычно получал, помимо этого, работу в школьном совете своего района. Во время прошлой кампании он не добрал всего нескольких сот долларов, но ему сказали, что на следующий год он добьется победы обязательно.
— Да, армия здорово мне подгадила, — возмущенно заметил Галлахер и начал читать газету.
Его внимание привлек следующий заголовок: «Эндрюс — фанатик из 9-го района — вон его!»
Галлахер прочитал текст заметки:
"Этот старик Эндрюс снова поднял шумиху. Его лозунг — «Эндрюс против коммунизма», как и в прошлый раз, когда он баллотировался в сенат штата, помните?
А что он сделал практически? НИЧЕГО, насколько мы можем судить. Один из его работников был вице-президентом конгресса производственных профсоюзов, а другой — директором антифашистской лиги в Нью-Йорке.
Помните, этой лиге не нравился отец Кофлин, и она хотела бойкотировать католика Франко?
Сейчас Джимми Эндрюс — старик. Старая серая кобыла уже не та, какой она была когда-то, поэтому не делай ошибки, не обманывай народ или ветеранов, хорошенько подумай, прежде чем сказать свое слово. Помогай ветеранам, а не обманывай их. Мы все будем голосовать против тебя, Джимми Эндрюс. Избирателям 9-го района но нужны фанатики. Будьте осторожны в выборе знакомых, Джимми! Таким, как вы, не место в партии. Мы разгадаем все ваши хитрости. НАМ НЕ НУЖНЫ ФАНАТИКИ! ЭНДРЮС-ВОН!"
Галлахер с негодованием прочитал эту заметку. Эндрюс был из тех, кого надо остерегаться. Когда Галлахер работал водителем грузовой машины, какой-то представитель американской федерации труда пытался организовать таких людей. Галлахер сообщил тогда об этом в районный комитет, и этот организатор больше никогда не появлялся. «Странно получается, — подумал Галлахер, — оказывается, в партии есть люди, которые заигрывают с красными профсоюзами, такие, как Джо Дурмей или этот вот Джимми Эндрюс; не их это дело бороться с фанатиками». Такие люди вечно мешали Галлахеру. Это из-за них ему постоянно не везло. Галлахер снова почувствовал зависть, когда подумал об Уайти Лайдоне. Все выбиваются в люди, пока он торчит здесь. Верить никому нельзя. Человек человеку волк.
Он сложил газету и запихнул ее в конверт. Прозвучала команда Крофта, и солдаты взвода медленно направились к машине, которая должна была отвезти их на участок дороги. Солнце стояло над горизонтом не более часа; в воздухе чувствовалась утренняя прохлада. Галлахер смутно припомнил, как по утрам в начале лета он выходил из дому и шел на работу по еще не успевшему прогреться тротуару. Влезая на машину, Галлахер вспомнил, что оставил тазету в палатке, и с досады тихо выругался.
В пирамидальной палатке с двумя полевыми столами, служившей полковой почтой, солдат-почтальон сортировал письма, адресованные в полк ошибочно. На углу стола вот уже несколько часов лежала аккуратно перевязанная бечевкой пачка из двадцати писем, адресованных Хеннесси. Наконец почтальон заметил ее. Он был уверен, что помнит фамилии всех солдат полка, по оказалось, что он не может вспомнить, в каком подразделении Хеннесси.
— А что — Хеннесси перевели куда-нибудь из штабной роты? — спросил он у своего помощника.
— Не знаю, хотя фамилия знакомая, — ответил тот, однако, подумав немного, добавил: — Минутку, минутку, Хеннесси, кажется, был убит в день высадки. — Помощник был доволен тем, что он вспомнил об этом, а почтальон не мог вспомнить.
— Верно, верно, — поспешно согласился почтальон, — он погиб на берегу во время высадки, Браун говорил мне о нем. — Он со вздохом посмотрел на пачку писем и поставил на ней штамп: «Убит в бою». Почтальон уже намеревался положить пачку в сумку, но заинтересовался адресом отправителя на верхнем конверте. Просмотрев другие конверты, почтальон обнаружил, что отправитель везде был один и тот же. — Эй, посмотри-ка, — позвал он помощника.
Обратный адрес оказался следующим: «Мать и отец, 12 Ривердейл авеню, Тэкыочет, Индиана». Помощник прочитал и представил себе пожилых мужчину и женщину с седеющими волосами, папу и маму, каких рисуют на рекламных этикетках к бутылкам с безалкогольными напитками и пузырькам с жидкостью для полоскания рта или к коробкам с зубной пастой.
— Да, бедные папа и мама, — сказал помощник.
— Не повезло старикам, — согласился почтальон.
— Еще как не повезло, — добавил помощник.
После обеда Галлахер сидел в своей палатке. Неожиданно раздался голос Крофта:
— Галлахер!
— Ну что?
— Тебя вызывает капеллан.
— Зачем?
— Не знаю, — пожал плечами Крофт, — иди и спроси у него. Мы уже уедем, когда ты вернешься, поэтому пойдешь после обеда в караул.
Галлахер прошел через весь бивак и остановился у палатки капеллана. Сердце билось учащенно, он пытался подавить бьющее через край чувство радостной надежды. Еще до того как они высадились на Анопопей, Галлахер спросил священника, не нужен ли ему второй помощник, и тот сказал, что будет иметь его в виду. Для Галлахера это была возможность не участвовать в боях; он часто мечтал после этого разговора о том, что его надежда сбудется.
— Добрый день, отец Лири, — сказал он, войдя в палатку. — Мне сказали, что вы вызывали меня. — Галлахер старался говорить как можно вежливее и строго следил за тем, чтобы случайно не употребить какое-нибудь грубое слово; на лбу его от этого выступили капельки пота.
Отец Лири был высоким стройным мужчиной средних лет с редкими светлыми волосами и ласковым голосом.
— Садитесь, — предложил он.
— Что случилось, отец? — спросил Галлахер, садясь на табурет.
— Закуривайте, сын мой, — продолжал Лири вместо ответа и зажег Галлахеру сигарету. — Ну как, много писем вы получили из дому? — спросил он неторопливо.
— Жена пишет мне почти каждый день, отец. Сейчас она вот-вот должна родить.
— Да, да... — тихо пробормотал Лири и замолчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
— Я работал в этой газете, — сказал он Уилсону.
— Никогда не думал, что ты был репортером, — удивился тот.
— Да я не был репортером. Просто я был связан с политикой, — разъяснил Галлахер. — Эту газетенку выпускает наша банда накануне первичных выборов. — Галлахер посмотрел на дату — газета была выпущена в июне. — Эта уже устарела, — сказал он.
В его глазах появилась зависть, когда он увидел на первой странице знакомое имя: один из его друзей, не попавший в армию, заведовал отделом объявлений и рекламы. Галлахер знал, как это произошло. В прошлую предвыборную кампанию, еще до призыва в армию, Галлахер ходил по всем домам своего района и выпрашивал пожертвования на газету. Тот, кто набирал таких пожертвований больше других, становился заведующим отделом объявлений и рекламы и обычно получал, помимо этого, работу в школьном совете своего района. Во время прошлой кампании он не добрал всего нескольких сот долларов, но ему сказали, что на следующий год он добьется победы обязательно.
— Да, армия здорово мне подгадила, — возмущенно заметил Галлахер и начал читать газету.
Его внимание привлек следующий заголовок: «Эндрюс — фанатик из 9-го района — вон его!»
Галлахер прочитал текст заметки:
"Этот старик Эндрюс снова поднял шумиху. Его лозунг — «Эндрюс против коммунизма», как и в прошлый раз, когда он баллотировался в сенат штата, помните?
А что он сделал практически? НИЧЕГО, насколько мы можем судить. Один из его работников был вице-президентом конгресса производственных профсоюзов, а другой — директором антифашистской лиги в Нью-Йорке.
Помните, этой лиге не нравился отец Кофлин, и она хотела бойкотировать католика Франко?
Сейчас Джимми Эндрюс — старик. Старая серая кобыла уже не та, какой она была когда-то, поэтому не делай ошибки, не обманывай народ или ветеранов, хорошенько подумай, прежде чем сказать свое слово. Помогай ветеранам, а не обманывай их. Мы все будем голосовать против тебя, Джимми Эндрюс. Избирателям 9-го района но нужны фанатики. Будьте осторожны в выборе знакомых, Джимми! Таким, как вы, не место в партии. Мы разгадаем все ваши хитрости. НАМ НЕ НУЖНЫ ФАНАТИКИ! ЭНДРЮС-ВОН!"
Галлахер с негодованием прочитал эту заметку. Эндрюс был из тех, кого надо остерегаться. Когда Галлахер работал водителем грузовой машины, какой-то представитель американской федерации труда пытался организовать таких людей. Галлахер сообщил тогда об этом в районный комитет, и этот организатор больше никогда не появлялся. «Странно получается, — подумал Галлахер, — оказывается, в партии есть люди, которые заигрывают с красными профсоюзами, такие, как Джо Дурмей или этот вот Джимми Эндрюс; не их это дело бороться с фанатиками». Такие люди вечно мешали Галлахеру. Это из-за них ему постоянно не везло. Галлахер снова почувствовал зависть, когда подумал об Уайти Лайдоне. Все выбиваются в люди, пока он торчит здесь. Верить никому нельзя. Человек человеку волк.
Он сложил газету и запихнул ее в конверт. Прозвучала команда Крофта, и солдаты взвода медленно направились к машине, которая должна была отвезти их на участок дороги. Солнце стояло над горизонтом не более часа; в воздухе чувствовалась утренняя прохлада. Галлахер смутно припомнил, как по утрам в начале лета он выходил из дому и шел на работу по еще не успевшему прогреться тротуару. Влезая на машину, Галлахер вспомнил, что оставил тазету в палатке, и с досады тихо выругался.
В пирамидальной палатке с двумя полевыми столами, служившей полковой почтой, солдат-почтальон сортировал письма, адресованные в полк ошибочно. На углу стола вот уже несколько часов лежала аккуратно перевязанная бечевкой пачка из двадцати писем, адресованных Хеннесси. Наконец почтальон заметил ее. Он был уверен, что помнит фамилии всех солдат полка, по оказалось, что он не может вспомнить, в каком подразделении Хеннесси.
— А что — Хеннесси перевели куда-нибудь из штабной роты? — спросил он у своего помощника.
— Не знаю, хотя фамилия знакомая, — ответил тот, однако, подумав немного, добавил: — Минутку, минутку, Хеннесси, кажется, был убит в день высадки. — Помощник был доволен тем, что он вспомнил об этом, а почтальон не мог вспомнить.
— Верно, верно, — поспешно согласился почтальон, — он погиб на берегу во время высадки, Браун говорил мне о нем. — Он со вздохом посмотрел на пачку писем и поставил на ней штамп: «Убит в бою». Почтальон уже намеревался положить пачку в сумку, но заинтересовался адресом отправителя на верхнем конверте. Просмотрев другие конверты, почтальон обнаружил, что отправитель везде был один и тот же. — Эй, посмотри-ка, — позвал он помощника.
Обратный адрес оказался следующим: «Мать и отец, 12 Ривердейл авеню, Тэкыочет, Индиана». Помощник прочитал и представил себе пожилых мужчину и женщину с седеющими волосами, папу и маму, каких рисуют на рекламных этикетках к бутылкам с безалкогольными напитками и пузырькам с жидкостью для полоскания рта или к коробкам с зубной пастой.
— Да, бедные папа и мама, — сказал помощник.
— Не повезло старикам, — согласился почтальон.
— Еще как не повезло, — добавил помощник.
После обеда Галлахер сидел в своей палатке. Неожиданно раздался голос Крофта:
— Галлахер!
— Ну что?
— Тебя вызывает капеллан.
— Зачем?
— Не знаю, — пожал плечами Крофт, — иди и спроси у него. Мы уже уедем, когда ты вернешься, поэтому пойдешь после обеда в караул.
Галлахер прошел через весь бивак и остановился у палатки капеллана. Сердце билось учащенно, он пытался подавить бьющее через край чувство радостной надежды. Еще до того как они высадились на Анопопей, Галлахер спросил священника, не нужен ли ему второй помощник, и тот сказал, что будет иметь его в виду. Для Галлахера это была возможность не участвовать в боях; он часто мечтал после этого разговора о том, что его надежда сбудется.
— Добрый день, отец Лири, — сказал он, войдя в палатку. — Мне сказали, что вы вызывали меня. — Галлахер старался говорить как можно вежливее и строго следил за тем, чтобы случайно не употребить какое-нибудь грубое слово; на лбу его от этого выступили капельки пота.
Отец Лири был высоким стройным мужчиной средних лет с редкими светлыми волосами и ласковым голосом.
— Садитесь, — предложил он.
— Что случилось, отец? — спросил Галлахер, садясь на табурет.
— Закуривайте, сын мой, — продолжал Лири вместо ответа и зажег Галлахеру сигарету. — Ну как, много писем вы получили из дому? — спросил он неторопливо.
— Жена пишет мне почти каждый день, отец. Сейчас она вот-вот должна родить.
— Да, да... — тихо пробормотал Лири и замолчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218