— Кажется, сегодня ко мне идет приличная карта, — возбужденно заметил Мантелли, не вынимая сигары из своего маленького рта.
Уже было сыграно несколько кругов, и Хирну немного везло, когда игру пришлось прервать: в палатке впервые появился генерал Каммипгс.
— Смирно! — крикнул кто-то.
— Вольно, джентльмены, — пробормотал генерал. Сморщившись от удушливого запаха, он медленно обвел взглядом всю палатку. — Хирн! — позвал он наконец.
— Да, сэр?
— Вы нужны мне. — Генерал взмахнул рукой. Голос его звучал бодро и по-деловому.
Пока Хирн надевал и застегивал рубашку, генерал вышел из палатки.
— Давай, давай, поторапливайся, когда тебя зовет сам папаша! — заметил с улыбкой Мантелли.
Хирн рассердился. Вообще говоря, тот факт, что генерал пришел за ним сам, был бы приятен, если бы Хирн не заметил в голосе генерала что-то унижающее его, Хирна. Поэтому несколько секунд он даже колебался, стоит ли выходить, но потом решил все же выйти. Застегнув рубашку, он оттолкнул ногой свой стул и направился к выходу. В одном из углов палатки несколько офицеров распивали припасенную кем-то бутылку виски. Раздвигая двойной клапан затемненного выхода, Хирн слышал, как офицеры начали напевать какую-то песенку. После сравнительно яркого света в палатке снаружи, в темном и прохладном воздухе, Хирп на некоторое время ослеп и почти натолкнулся на ожидавшего его генерала.
— Извините, сэр, я думал, вы уже прошли вперед, — пробормотал Хирн.
— Ничего, ничего, Роберт, — ответил Каммингс и медленно направился к своей палатке. Осторожно, опасаясь наступить генералу на пятки, Хирн следовал за ним.
— Зачем я понадобился вам, генерал?
— Мы поговорим об этом в палатке.
— Хорошо, сэр, — сказал Хирн и почувствовал, что в этот момент между ними была какая-то отчужденность.
Остальной путь они прошли молча. Тишину нарушал лишь хруст гравия под ногами. По дороге им встретился только один человек — с наступлением ночи почти вся деятельность в биваке прекращалась.
— А сегодня тихо, — пробормотал Хирн.
— Да, — согласился генерал.
Перед входом в палатку произошло еще одно столкновение. Хирп остановился перед входным клапаном, чтобы пропустить вперед генерала, а тот, в свою очередь желая пропустить Хирна первым, положил ему руку на спину. В результате оба они двинулись одновременно, и Хирн задел генерала плечом. Потеряв от неожиданности равновесие, генерал вынужден был сделать несколько шагов в сторону и с трудом удержался на ногах.
— Извините, сэр.
Никакого ответа не последовало, и это возмутило Хирна. Он приподнял входной клапан и вошел в палатку первым. Бледное лицо появившегося позади генерала выглядело чрезвычайно сердитым, на нижней губе остались следы зубов — генерал прикусил ее. Возможно, столкновение возмутило его больше, чем думал Хирн, или он был вообще чем-то раздражен так сильно, что прикусил губу. «Но чем именно? — спрашивал себя Хирн. — Столкнулись, ну и что? Каммингс при этом скорее должен был бы рассмеяться, чем рассердиться».
С вызывающим видом, не подождав приглашения, Хирн сел на стул. Генерал, казалось, хотел было что-то сказать, но промолчал.
Он взял другой стул, пододвинул его к месту напротив Хирна, сел и в течение почти целой минуты молча смотрел на него. Хирн никогда раньше не видел у генерала такого лица. Взгляд его серых глаз с огромными, необычайно белыми зрачками был совершенно тусклым. Хирну казалось, что он мог бы коснуться пальцем оболочкп глазного яблока и глаза генерала от этого не моргнули бы. Все мышцы на его лице находились в состоянии крайнего напряжения; казалось, что генерал испытывает странную боль.
Хирн был несколько удивлен той настойчивостью, с которой Каммингс добивался его общества; для генерала это выглядело унизительно. Никакого существенного предлога для этого сейчас не было, никакой работы, которую Каммингс мог бы ему поручить, не предвиделось, складной стол генерала был совершенно пуст. Хирн уставился на карту Анопопея, прикрепленную кнопками к большой чертежной доске. В который раз Хирпа поразила неуютность обстановки у генерала. И палатка на Моутэми, и каюта на корабле, и теперь вот здесь — место, в котором находился генерал, всегда казалось каким-то нежилым. Обстановка в палатке была аскетической. Койка выглядела так, как будто на ней никто никогда не спал. Рабочий стол был совершенно пуст, а третий, незанятый стул, как всегда, стоял строго под прямым углом к ящику для обуви. На чистом дощатом полу никаких лишних предметов и ни одного пятнышка. От керосиновой лампы Колмана во всех направлениях расходились строгие лучи света, прямоугольные предметы отбрасывали тень, и вся палатка была похожа из-за этого на картину в абстрактном стиле.
Каммипгс продолжал смотреть на Хирна таким взглядом, как будто он никогда не знал и не видел его.
Из джунглей снова донесся звук артиллерийского залпа.
— Интересно, Роберт... — начал наконец генерал.
— Да, сэр.
— Я ведь ничего о вас, в сущности, не знаю, — продолжал Каммингс вялым, бесцветным тоном.
— А в чем дело, сэр? Что я, украл у вас виски?
— Пожалуй, да... в переносном смысле.
«Что бы это могло значить?» — с удивлением подумал Хирп. Генерал откинулся на спинку стула. Его следующий вопрос показался Хирну несколько наигранным.
— Как дела в палатке для отдыха офицеров? — спросил он.
— Отлично.
— В армии до сих пор еще ничего не придумали для проветривания воздуха в затемненной палатке.
— Да, сэр, воздух в ней отвратителен, — согласился Хирн. «Значит, старик просто соскучился по мне», — подумал он. — Впрочем, грех жаловаться, — продолжал он вслух, — мне удалось выиграть в покер около ста долларов.
— За два вечера?
— Нет, за три.
— Да, да, вы правы, Роберт, прошло уже три вечера, — согласился генерал, улыбаясь.
— Как будто вы не знали.
Генерал прикурил сигарету и погасил зажженную спичку медленными взмахами руки.
— Уверяю вас, Роберт, есть и другие вещи, которыми занята моя голова.
— Я в этом не сомневаюсь.
Генерал пристально посмотрел Хирну в глаза.
— Вы настолько дерзки, Роберт, что вполне возможно — когданибудь попадете под расстрел, — сказал он, с трудом сдерживая себя.
К немалому удивлению, Хирн заметил, что пальцы генерала сильно дрожат. В его голове промелькнула и тут же пропала подозрительная мысль.
— Извините.
Пожалуй, этого не надо было говорить. Губы Каммингса снова побледнели. Он откинулся на спинку складного стула, сделал глубокую затяжку, а потом неожиданно наклонился к Хирну с невероятно притворным, отечески добродушным выражением на лице.
— Вы все еще сердитесь на меня за эту историю с мясом? — спросил он.
«Сердитесь...» Генерал уже употреблял это слово раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218