Лоуренс послушно расшаркался. Этот обмен любезностями он, конечно, не мог прервать, но его так и распирало от любопытства.
– Откуда ты, ради всего святого, знаешь французский? – спросил он, как только они вылетели на озеро.
– Разве говорить по-французски так трудно? – Отчаянный повернул к нему голову. – По-моему, очень легко.
– Но это, право же, странно. Насколько я знаю, ты никогда не слышал ни одного французского слова, по крайней мере от меня. Я даже «бонжур» выговариваю с трудом.
– Меня удивляет не то, что он говорит по-французски, – сказал Селеритас, когда Лоуренс чуть позже обратился к нему с тем же вопросом, – а то, что вы слышите это впервые. Значит, он, выйдя из яйца, сразу же заговорил по-английски?
– Нуда. Нас, признаюсь, поразило, что он вообще говорит. Вы видите в этом что-то необычное?
– В том, что он заговорил, – нет, но язык мы постигаем еще в яйце. Зародышем он провел несколько месяцев на французском судне, поэтому я не удивлен, что он знает французский. Гораздо более странно, что он выучил английский всего за неделю. Он говорил бегло?
– С первого же мгновения. – Лоуренса порадовало это новое доказательство необычайной одаренности Отчаянного. – Ты не перестаешь меня удивлять, голубчик, – добавил он, трепля дракона по шее. Тот горделиво приосанился.
Тем не менее Отчаянный сделался очень щепетильным, особенно там, где касалось Прекурсориса. Враждебности он не выказывал, но явно стремился доказать, что ни в чем французу не уступает. Это стремление усилилось, когда Селеритас начал привлекать шансон-де-гера к маневрам.
Прекурсорис, к тайному довольству Лоуренса, держался в воздухе не так грациозно, как Отчаянный, но он и его капитан имели большой опыт и хорошо владели многими видами маневров. Отчаянный взялся за работу с обновленным усердием. Иногда Лоуренс, выходя из столовой после обеда, видел, как он летает один над озером, совершенствуясь в том, что раньше находил таким скучным. Даже часть отведенного для чтения времени он посвящал тренировкам. Он заработался бы до полного изнеможения, если бы Лоуренс его не удерживал.
В конце концов капитан обратился за советом к Селеритасу, надеясь, что тренер как-то уймет Отчаянного или переведет его соперника в другое место. Но Селеритас, выслушав его, спокойно ответил:
– Вас заботит благополучие вашего дракона, капитан Лоуренс, и это понятно – я же в первую очередь должен думать о его выучке и о нуждах Корпуса. Вы ведь не станете отрицать, что после появления Прекурсориса он начал делать большие успехи?
Лоуренс опешил. Мысль, что Селеритас намеренно поощряет соперничество двух драконов, показалась ему чуть ли не оскорбительной.
– Сэр, Отчаянный всегда старался, никогда не отлынивал от работы, – начал он, но фырканье тренера прервало его гневную речь.
– Полегче, капитан. Я сказал это не в обиду ему. По правде говоря, он чуточку слишком умен для идеального строевого бойца. При других обстоятельствах мы сделали бы его вожаком или отправили в независимый полет, где он показал бы себя в полном блеске. Но настоящее положение дел и его тяжелый вес требуют, чтобы он воевал в строю и, следовательно, обучался общим маневрам, которые попросту неспособны занять все его внимание. Не совсем обычная жалоба, но я уже сталкивался с этим, и признаки хорошо мне знакомы.
Крыть было нечем – Селеритас говорил чистую правду. Видя, что Лоуренс молчит, тренер продолжил:
– Соревнование добавляет перца и побеждает естественную скуку, грозящую смениться разочарованием. Поощряйте его, хвалите, убеждайте в своей привязанности, и борьба за первенство с другим самцом не принесет ему никакого вреда. В его возрасте это только естественно, а Прекурсорис в качестве соперника предпочтительней Максимуса: француз достаточно взрослый, чтобы не принимать этого всерьез.
Лоуренс не разделял тренерского оптимизма, ведь Селеритас не видел, сколько волнений доставляет Отчаянному эта борьба. При этом он не мог отрицать, что его собственная позиция крайне эгоистична. Да, ему не по душе, что Отчаянный так изводит себя, но что же делать? От них от всех требуют полной отдачи.
Здесь, на тихом зеленом севере, легко забыть, что Британия находится в серьезной опасности. Согласно донесениям, в Вест-Индии Вильнёв со своим флотом опять ускользнул от Нельсона, и тот теперь ищет французов по всей Атлантике. Вильнёв явно намерен соединиться с брестской флотилией и попытаться занять Английский канал. В каждом порту французского побережья у Бонапарта скопилось огромное количество судов, которые только и ждут, чтобы переправить через Пролив его армию.
Лоуренс много месяцев прослужил в блокадном оцеплении и знал, как трудно поддерживать дисциплину бесконечными монотонными днями, не видя врага. Здесь у них ландшафт более разнообразен, игры и книги тоже вносят толику оживления – но воздушные маневры, как он понял теперь, по-своему не менее коварны, чем скука на море. Обдумав все это, он поклонился.
– Мне понятен ваш замысел, сэр. Благодарю вас за разъяснения. – Тем не менее он решил удерживать рвение Отчаянного в разумных пределах и, если получится, освежать его интерес другими способами.
Так у него впервые родилась мысль заняться с Отчаянным тактикой. Дракон усваивал новый предмет без труда, и скоро их уроки перешли в настоящие дискуссии, полезные как для Отчаянного, так и для Лоуренса: капитану это заменяло авиаторские дебаты, в которых он не участвовал.
В итоге они стали придумывать собственные маневры, целью которых было совместить незаурядные способности империала с более медленным темпом остального звена. Селеритас одобрял их идею, но необходимость скорейшей подготовки всего отряда вынуждала его отложить этот план на будущее.
Лоуренс откопал на чердаке старый штабной стол, попросил Холлина починить сломанную ножку и поставил его на лугу, где по-прежнему спал Отчаянный. Стол представлял собой диораму с решетчатой крышкой. Фигурок драконов у Лоуренса не было, и вместо них он подвесил на нитки кусочки дерева, чтобы перемещать их по всей решетке.
Отчаянный с самого начала проявил инстинктивное понимание тактики воздушного боя. Он сразу определял, возможен такой-то маневр или нет, и в случае положительного решения говорил, как его можно осуществить. Новые версии чаще всего придумывал именно он. Лоуренс, со своей стороны, лучше понимал преимущество отдельных позиций и показывал, как увеличить боевую мощь в той или иной ситуации.
Дискуссии, оживленные и громогласные, стали привлекать других членов экипажа. Начало положил Грэнби, робко попросив разрешения присутствовать на занятиях. Когда Лоуренс дал согласие, примеру Грэнби последовали второй лейтенант Эванс и многие мичманы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72