Восемь французов, однако, уже лезли по сбруе. Лоуренс зарядил пистолеты, сунул их за пояс, удлинил пристяжные лямки и встал. Пятеро верховых во главе с Джонсом пытались остановить врага посередине спины, и он пробирался к ним со всей быстротой, на которую у него хватало отваги. Первый его выстрел не попал в цель, но второй угодил прямо в грудь французу. Тот упал, кашляя кровью, и скатился вниз.
Отчаянный несся вперед, а на спине у него кипел рукопашный бой. Французский лейтенант, видя золотые нашивки Лоуренса, навел на него пистолет и начал говорить что-то. Лоуренс, не слушая, вышиб у француза оружие и ударил его в висок рукоятью пистолета. Лейтенант упал, на его месте вырос другой француз – но ему помешал сильный противный ветер, и удар его шпаги лишь скользнул по кожану Лоуренса.
Лоуренс рассек противнику ремни портупеи, сапогом скинул его в море и оглянулся, ища новых врагов, но все французы были уже убиты либо обезоружены. Англичане потеряли двоих – Челлонера и Райта. Лейтенант Джонс болтался на сбруе с тяжелой огнестрельной раной в груди. Когда его начали перевязывать, он тоже испустил дух.
Лоуренс закрыл ему глаза и вдел свою шпагу в ножны.
– Мистер Мартин, наверху за лейтенанта командовать будете вы. Уберите трупы.
– Да, сэр, – пропыхтел Мартин. На щеке у него остался порез, кровь обрызгала желтые волосы. – Что с вашей рукой?
Лоуренс посмотрел. Сквозь прореху в кожане проступила кровь, но рукой он двигал свободно и не чувствовал слабости.
– Царапина. Сейчас завяжу.
Он перелез через чье-то тело на свой капитанский пост, пристегнулся, перевязал рану галстуком.
– Абордаж отражен! – крикнул он, и напряженные плечи Отчаянного расслабились. Во время вражеский высадки дракон, как и полагалось, удалился от поля сражения, но сейчас повернул обратно. Лоуренс, глядя вверх, видел всю картину военных действий, частично заслоненную дымом и драконьими крыльями.
Все вражеские транспорты, кроме трех, оставались в полной неприкосновенности: французские драконы-защитники свирепо отражали атаки британцев. При Лили удержался один Нитидус, других драконов звена Лоуренс нигде не видел. Максимус дрался со своим старым врагом гран-шевалье; за минувшие два месяца он почти дорос до француза, и они терзали друг друга так, что страшно было смотреть.
Шум битвы на таком расстоянии был приглушен, но звук, идущий снизу, тревожил ничуть не меньше: это волны бились о белые меловые утесы. Британцев оттеснили к самому берегу, и Лоуренс видел на суше красные с белым мундиры солдат. День не дошел еще и до середины.
Шестеро драконов-тяжеловесов внезапно отделились от французского строя и с ревом понеслись вниз, к земле. С них густо метали бомбы. Красные ряды заколебались, как рожь под ветром. Ополченцы, стоявшие в центре, падали на колени, прикрывали руками головы, хотя ущерб от бомбардировки был совсем невелик. С земли невпопад загремели ружейные выстрелы. Головной транспорт французов приближался неумолимо, и Лоуренс в страхе сознавал, что высадка пройдет почти без помех.
Четверо носильщиков летели кучно, держась над самой гондолой. Вот ее киль пропахал борозду в почве, и облако взрыхленной земли накрыло ряды изготовившихся к стрельбе англичан. Еще миг – и больше половины стрелков первого ряда пали мертвыми. Передняя стенка транспорта откинулась на петлях, и оттуда грянул ружейный залп.
В клубах порохового дыма французы, крича «Vive l’Empereur!», повалили наружу. Их было больше тысячи, и они везли за собой два восемнадцатифунтовых орудия. Пехота прикрывала пушки, артиллеристы подтаскивали снаряды. Красные мундиры дали ответный залп, ополчение их поддержало. Французы, закаленные в боях ветераны, падали десятками, но тут же смыкали ряды и не уступали ни шага. Четверо драконов-носильщиков тем временем сбросили цепи и вступили в воздушный бой. Под усиленной защитой с воздуха приготовился к высадке второй транспорт, чьи носильщики грозили усугубить ситуацию.
Максимус прервал бой с гран-шевалье и без всяких изысков ринулся на снижающуюся гондолу. Два мелких дракона попытались преградить ему путь, но он разметал их, невзирая на укусы и удары когтей. Один просто отлетел в сторону, другой, красно-синий оннер-дор, упал на скалы и переломил крыло. Он цеплялся за утес, пытаясь взобраться наверх, из-под его когтей сыпался мел.
Легкий фрегат с двадцатью четырьмя орудиями и мелкой осадкой, отважно дрейфовавший у самого берега, не упустил случая и дал по дракону полный бортовой залп. Оннер-дор с предсмертным криком сорвался в море, где безжалостный прибой разбил его о скалы вместе с остатками экипажа.
Максимус, опустившись на второй транспорт, рвал цепи-постромки. Его вес тянул носильщиков вниз, но они не сдались и сбросили гондолу на берег в тот самый миг, когда Максимус окончательно разорвал цепи. Деревянная скорлупа, рухнув с высоты двадцати футов, треснула и раскидала свой груз, но многие солдаты поднимались и строились в ряды за своими товарищами с первого транспорта.
Максимус тяжело сел позади английских рядов. От него валил пар, из многочисленных ран текла кровь, крылья поникли. Он попытался расправить их и взлететь, но не смог и снова присел, содрогаясь всем телом.
Три-четыре тысячи человек и пять орудий уже закрепились на берегу. Из двадцати тысяч английских солдат большинство составляли ополченцы, которые откровенно боялись драконов и могли вот-вот обратиться в бегство. Здравый смысл подсказывал, что французский военачальник, дождавшись еще примерно трех транспортов, начнет наступать. Французы займут батареи, откроют огонь по британским драконам и окончательно расчистят подходы к берегу.
– Лоуренс, – сказал Отчаянный, повернув назад голову, – вон еще две посудины готовятся к высадке.
– Да, – тихо ответил Лоуренс. – Мы должны попытаться остановить их. Если они сядут, битву на суше можно считать проигранной.
Отчаянный поменял курс так, чтобы оказаться впереди летящего к берегу транспорта, и только тогда спросил:
– Мы ведь не сможем им помешать, правда, Лоуренс?
Передние наблюдатели слышали их разговор, и Лоуренс ответил не только Отчаянному, но и двум юным крыльманам:
– Полная победа вряд ли возможна, но кое-какую помощь Англии мы окажем. Если они будут высаживаться порознь и на менее выгодных позициях, ополчение, быть может, сумеет продержаться какое-то время.
Отчаянный кивнул, и Лоуренсу показалось, что тот разгадал не высказанную до конца правду. Битва проиграна, и эта их попытка имеет скорее символический смысл.
– И еще мы не должны бросать наших друзей, – сказал дракон. – Я думаю, именно это ты всегда называл долгом. Такой долг я могу понять.
– Да, – выговорил Лоуренс с пересохшим горлом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72