– Дядя Асадолла, я хотел бы сказать вам несколько слов.
– Моменто, если большой срочности нет, давай отложим… Выбери минутку, загляни ко мне, посидим, выпьем по стаканчику.
И он подбежал к немолодой даме с дочкой:
– Позвольте засвидетельствовать почтение… У меня сердце так и сжимается, глядя на вас… Боже мой, как деточка Шахла выросла! Пожалуйста, навестите меня как-нибудь вечерком вместе с Шахлой… Шахла-джан, придешь к дяде? Я просто очарован этим прелестным ребенком!
Среди тех людей, в которых все подозревали английских приспешников и шпионов, настоящим шпионом, но только немецким, оказался лишь сардар Махарат-хан, передававший своим хозяевам сведения о перемещениях англичан, за что последние и арестовали его незадолго до конца войны.
Маш-Касем совершенно исчез из вида, и через год после дядюшкиной смерти никому из членов семьи ничего о нем не было известно. Очевидно, описанные события так повлияли на него, что он не хотел больше видеть никого из дядюшкиной родни; впрочем, некоторые говорили, что он умер от тоски по дядюшке. Через много времени после дядюшкиной кончины я узнал, что в больнице дядюшка на мгновение пришел в себя и, когда увидел у изголовья Маш-Касема, на губах у него вдруг появилась слабая улыбка. Маш-Касем и те, кто стоял поближе, слышали, как он прошептал: «Бер-т-ран… и ты… со мной?», и Маш-Касем долго не мог примириться с тем, что дядюшка обозвал его «зверь-баран». Асадолла-мирзе потом пришлось, чтобы смягчить горечь этой незаслуженной обиды, часами рассказывать ему о маршале Бертране, последовавшем за Наполеоном в изгнание.
Наверное, в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году мне довелось посетить один провинциальный городок. В первый же вечер я отправился на поиски старого приятеля, врача, с которым познакомился, когда учился во Франции. После стольких лет разлуки встреча эта доставила большое удовольствие нам обоим. Но приятель как раз одевался, чтобы выйти из дому, – он собирался в гости к своим друзьям и, поскольку сборище ожидалось весьма многолюдное, предложил мне поехать с ним.
Мы вошли в большой очень красивый сад. В одном конце сада, на лужайке, расположился иранский народный оркестр, в другом – играл европейский ансамбль; молодежь танцевала. Гостей было, наверное, не меньше ста пятидесяти человек. Сын хозяина уезжал в Америку продолжать образование – по этому случаю и устраивали прощальный прием. Вечер явно удался, атмосфера была непринужденной и сердечной, хозяева очень радушны. Меня все время опекали два-три представителя семьи – чтобы я не чувствовал себя одиноким.
После ужина я присел на скамейку у пруда, стоявшую около увитой шиповником беседки, и закурил сигару. В беседке сидело несколько человек, музыкант, которого почтительно величали «остад», пел аккомпанируя себе на таре. Вдруг один из гостей встал:
– К нам, господин генерал, хоть на минутку!
В беседку вошел представительный старик с роскошными седыми усами, в массивных очках. Все поднялись ему навстречу, а музыкант поклонился. В это время подошел мой приятель:
– А ты все грустишь, сидишь тут один-одинешенек?
– Да я просто устал, вот посижу немного…
– Давай-ка лучше выпьем.
– Спасибо… А кто этот седоусый господин?
– Как, разве ты не знаком с генералом? Это хозяин дома.
– А чем он занимается – служит? Похоже, он богач.
– Ну, зачем ему служить – он землевладелец. Говорят, у него в Тегеране был огромный земельный участок, в прошлом пустырь. Потом цены на землю подскочили, и участок этот пошел по тысяче – две за квадратный метр. Словом, он за несколько лет стал миллионером. Но человек он прекрасный. Пойдем, я тебя представлю. Я уверен, он тебе понравится. Он столько всего помнит… Знаешь, он ведь еще за Конституцию выступал… Потом долго сражался с англичанами.
– С англичанами?
– Да, кажется даже, англичане неоднократно покушались на его жизнь. Ну пойдем, я вас познакомлю.
– Спасибо, но… он сейчас занят разговором. Может быть, попозже.
Генерал, отставив трость, уселся и обратился к музыканту:
– Что, я вам песню испортил? Отчего перестали играть?
– С превеликим удовольствием сыграю – просто устал немножко.
Старик засмеялся:
– Видали эту нынешнюю молодежь? Немного побренчит – и уже устал!
Упоминание моего приятеля о прошлом поборника Конституции и борца против англичан насторожило меня. Теперь и голос генерала показался мне знакомым… Старик между тем продолжал:
– Как сейчас помню… Казерунское сражение было в самом разгаре… Не знаю, рассказывал я вам или нет… Англичане осадили нас с одной стороны, а их прислужник Ходадад-хан примерно с тысячью всадников подступал с другой. Я вижу, остается одно – подстрелить Ходадад-хана. Была у меня шапка меховая, я ее на палку надел, выставил – Ходадад-хан высунулся из-за камня…
Помянул я всех святых, прицелился прямо в лоб ему…: Был у меня один, прости господи, рядовой, который позднее, когда англичане во время войны ввели войска в Иран, со страху спятил… Англичане-то хотели меня арестовать, так этот бедняга, который и вообще большой храбростью
не отличался, перетрусил до того, что его удар хватил, в одночасье помер… О чем это я говорил?.. Да, так вот, значит, Ходадад-хан погиб, его отряд разбежался, а мы атаковали англичан. А рассказал я это вот к чему: служил у нас некий Дустали-хан, отлична на кеманче играл. Верите ли, как начнет после захода солнца играть, так дорассвета и не перестает. Несколько англичан, которых мы захватили в тот раз, просто диву давались на него. Уж они его по-английски расхваливали: браво, мол, здорово!
В это время дочь хозяина заглянула в беседку и, смеясь, сказала:
– Ну, папа, нашли время для мемуаров! Дайте гостям повеселиться!
Все мужчины хором запротестовали, любезно и с некоторым подобострастием утверждая, что слышали интереснейший рассказ, женщины не отставали от них, кокетливо восклицая:
– Браво, господин генерал, какой вы великолепный рассказчик!
Мне казалось, что я узнаю и голос, и рассказчика, но я все же не был уверен до конца. Тут девушка села к отцу на колени и со смехом сказала:
– И вообще, папуля, разве вы знаете английский?
– Ей-богу, зачем врать? До могилы…
Генерал вдруг осекся, как будто слова эти сорвались у него против воли, окинул взглядом гостей и продолжал разговор.
В этот момент приятель подошел ко мне со стаканом виски:
– А тебя, я вижу, очень заинтересовал наш генерал! Пошли, я тебя с ним познакомлю.
– Мне действительно очень интересно было бы познакомиться с ним, но лучше не сейчас. Как-нибудь попозже.
Но позже мне уже не представилось случая повидать его.
Сегодня вечером я дописывал последние строки этой истории, когда зазвонил телефон. Вызывали из одной парижской гостиницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132