— Им следовало разместить ракетные установки класса «земля-воздух» за пределами периметра, — заметил полковник Бойл, глядя на экран компьютера. Вместо этого немецкий полковник попытался отвлечь внимание вертолётов инфракрасными ловушками, но стрелки «Апачей» уже научились отличать их от настоящих танков. По правилам учений, использование танковых макетов было запрещено. В этом случае их было бы труднее отличить от танков — американские макеты почти точно копировали видимые характеристики танка М1, внутри находились источники тепла для того, чтобы ночью ввести в заблуждение головки наведения ракет. Они даже стреляли пиротехническим снарядом Хоффмана в случае попадания ракеты, чтобы создать впечатление настоящего танка. Но эти макеты были изготовлены так хорошо, что их нельзя было отличить от того, что они представляли: или настоящий танк M1, а потому свой, или макет, а следовательно, не привлекающий внимания штурмовых вертолётов. Короче говоря, они годились для использования на поле боя, но были слишком хорошими для учений.
— Командир Пегаса Архангелу, конец связи, — послышалось по цифровому радио. После установки новых систем связи атмосферные помехи не вмешивались в переговоры.
— Архангел Пегасу, — ответил полковник Бойл.
— Сэр, мы закончили учения, целей почти не осталось. У нас потерь нет. Пегас возвращается на базу, конец связи.
— Понял, Пегас. Вы неплохо поработали. Конец связи.
После этого батальон штурмовых вертолётов «Апач» вместе со своими разведчиками «Киова» развернулся и направился к своему аэродрому для разбора полётов и употребления внутрь большого числа кружек пива, которыми отмечали успешный исход операции.
Бойл посмотрел на генерала Диггза.
— Сэр, я не вижу, как можно улучшить действия вертолётного батальона.
— Наши хозяева будут расстроены.
— Бундесвер уже не тот, каким он был раньше. Политическое руководство страны считает, что мир наступил навсегда, и военные придерживаются такого же мнения. Они могли бы поднять в воздух несколько своих вертушек, чтобы помешать атаке, но мои парни отлично владеют искусством воздушного боя. Мы специально готовим их к этому, и мои пилоты хотели бы сами завоевать звание асов. Но дело в том, что их вертолётчики не получают достаточного количества топлива для оперативных тренировок. Лучшие пилоты сейчас на Балканах, ведут наблюдение за движением транспорта на местных дорогах.
Диггз задумчиво кивнул. Строго говоря, проблемы бундесвера не относились к сфере его интересов.
— Полковник, учение прошло хорошо. Прошу передать своим пилотам мою благодарность. Что будет у вас дальше?
— Генерал, завтра нам предстоит технический осмотр и обслуживание матчасти, а через два дня проводим крупное учение по поиску и спасению моими «Блэкхоуками». Приглашаем вас приехать и наблюдать за ходом учений.
— Пожалуй, приеду, полковник Бойл. Я доволен вашими вертолётчиками. До свиданья.
— Спасибо, сэр. — Полковник приложил ладонь к фуражке. Генерал Диггз в сопровождении полковника Мастертона направился к своему «Хаммеру».
— Как твоё мнение, Дьюк?
— Как я уже говорил вам, сэр, полковник Бойл держит своих парней и девушек на постоянной диете из железных гвоздей и живых младенцев.
— Ну что ж, его следующий доклад о состоянии подчинённых частей может принести ему звезду бригадного генерала.
— Командир его «Апачей» тоже действовал хорошо.
— Это верно, — согласился начальник оперативного отдела дивизии. «Пегас» был его сигналом вызова, и этой ночью он сделал несколько серьёзных замечаний. — Что дальше?
— Сэр, через три дня нам предстоят крупные учения, где нашим противником будет «Биг Ред Уан» в Форт-Райли. Наши парни с нетерпением ожидают возможности сразиться с ними.
— Какова готовность дивизии? — спросил Диггз.
— Мы подобрались к девяноста пяти процентам, генерал. Осталось подтянуть совсем немного. Я имею в виду, сэр, чтобы продвинуться дальше, нам потребуется отправить дивизию в Форт-Ирвине или в Тренировочный центр пустыни Негев. Вы можете задать вопрос: достигли мы уровня 10-й бронетанковой или 11-й дивизий? Нет, мы не проводим столько времени в полевых учениях, как эти ребята. — И, подумал он, ни одна дивизия ни в одной армии мира не получает такого количества денег для столь напряжённых тренировок. — Но, принимая во внимание ограничения, с которыми нам приходится мириться, мы вряд ли сможем подготовиться ещё лучше. Полагаю, во время учений мы покажем, что наши парни практически равны им, но больше этого достичь нам не удастся, сэр.
— Думаю, что ты прав, Дьюк. Знаешь, иногда мне хочется, чтобы «холодная война» вернулась обратно — для целей боевой подготовки, по крайней мере. Немцы не дают нам возможности тренироваться так, как мы в то время. А это необходимо, чтобы сделать ещё один шаг вперёд.
— Если только кто-то не выдаст нам билеты чтобы перебросить одну из бригад по воздуху в Калифорнию, — согласился Мастертон.
— Это не случится, Дьюк, — сказал Диггз своему начальнику оперативного отдела. Очень жаль. 1-я бронетанковая была почти готова к тому, чтобы противостоять «Чёрной кавалерии». «За это зрелище можно не жалеть никаких денег», — подумал Диггз. — Как вы отнесётесь к кружке пива, полковник?
— Если генерал угощает, я с радостью помогу ему тратить его деньги, — с улыбкой ответил Дьюк Мастертон, и сержант, сидящий за рулём генеральского «Хаммера», повёз их к офицерскому клубу дивизионных казарм.
* * *
— Доброе утро, товарищ генерал, — сказал Гоголь, вытягиваясь по стойке смирно.
Бондаренко чувствовал себя неловко из-за того, что ему пришлось приехать к старому солдату так рано утром, но накануне его предупредили, что старый солдат не тратит понапрасну светлое время дня. Генерал увидел, что это действительно так.
— Вы убиваете волков, — заметил Геннадий Иосифович, глядя на сверкающие шкуры на бревенчатых стенах хижины.
— И медведей, но, после того как позолотишь медвежью шкуру, она становится слишком тяжёлой, — согласился старик, разливая чай для гостей.
— Это поразительно, — проронил полковник Алиев, касаясь одной из оставшихся золотых шкур. Большинство увезли.
— Забава для старого охотника, — сказал Гоголь, закуривая.
Генерал Бондаренко посмотрел на его винтовки, новую австрийскую и старую русскую снайперскую мосинскую винтовку.
— Сколько вы убили из этой? — спросил Бондаренко.
— Волков, медведей?
— Немцев, — объяснил генерал с холодком в голосе.
— Я перестал считать после первых тридцати, товарищ генерал. Это было ещё под Киевом. После этого было гораздо больше. Я вижу, что у нас одинаковые награды, — заметил Гоголь, указывая на Золотую Звезду Героя Советского Союза на груди генерала, которую Бондаренко получил за бои в Афганистане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372