Он повел Аррена через рыночную площадь к увенчанному навесом ларьку.
Полосы солнечного света, окрашенного в зеленый, оранжевый, лимонный,
малиновый и пурпурный цвета падали на ткани и шали, блестели на пряжках
плетеных ремней, пускали зайчики в многочисленных зеркальцах, что усыпали
высокий, украшенный перьями, головной убор продавщицы - толстухи с зычным
голосом.
- Сатин, кружева, меха, войлок, шерсть, козьи шкуры с Гонта, марля с
Соула, шелка с Лорбанери! Эй, северянин, снимай свою робу, не видишь,
солнце жарит вовсю! Может, возьмешь что-нибудь для девушки на далеком
Хавноре? Взгляни на шелк Юга, прекрасный как крылья бабочки!
Она ловким движением подбросила в воздух рулон тончайшего шелка,
розового, с переливающимися серебряными нитями.
- Нет, хозяюшка, мы не сватаемся к королевам, - сказал Ястреб, и
женщина возмущенно взревела:
- Во что ж вы тогда одеваете своих женщин? В мешковину? А может, в
парусину? Скупцы, не хотите купить бедняжке, мерзнущей в вечных снегах
Севера, даже клочка шелка! Тогда вот козьи шкуры с Гонта, они согреют вас
холодными зимними ночами!
Она развернула перед ними на прилавке большую кремово-коричневую
шкуру, тряся мехом коз с северо-восточных островов. Мнимый торговец
протянул руку, пощупал ее и улыбнулся.
- Ага, значит ты - гонтиец? - пробасила она. Головной убор качнулся и
отбросил тысячи разноцветных зайчиков на разложенные ткани и навес.
- Это андрадская работа, не так ли? Здесь четыре бечевки на палец
длины, а на Гонте делают шесть или больше. Но скажи мне, почему ты больше
не используешь магию, когда продаешь свои безделушки? Когда я был здесь
несколько лет назад, я видел, как ты извлекала огонь из ушей людей, затем
превращала его в птичек и золотые шарики. И торговля тогда шла более
бойко, чем сейчас.
- Это и торговлей нельзя назвать было, - ответила толстуха, и Аррен
впервые заметил ее глаза, жесткие и темные как агаты, пристально
рассматривающие его с Ястребом из-под круговерти качающихся перьев и
сверкающих зеркал.
- Извлечение огня из ушей - презабавнейший трюк, - упрямо гнул свое
Ястреб с простодушной ухмылкой. - Мне хотелось, чтобы мой племянник
взглянул на это.
- Ну, видишь ли, - несколько смягчившись, сказала женщина, опершись
на прилавок большими загорелыми руками и необъятной грудью. - Мы больше
подобными фокусами не занимаемся. Люди разлюбили их. Теперь о зеркалах. Я
вижу, ты помнишь мои зеркала, - и она тряхнула головой так, что вокруг них
причудливо закружились тысячи разноцветных солнечных зайчиков. - Понимаешь
ли, вы можете туманить человеку мозги с помощью зеркал, разных там слов и
других трюков, о которых я не буду вам рассказывать, до тех пор, пока ему
не покажется, что он видит то, чего здесь на самом деле нет. Например,
огонь и золотые шары, или одежду из золотой ткани, украшенную алмазами
величиной с абрикос, в которую я нарядила матроса, и тот заважничал,
словно стал Королем Всех Островов... Но это все фокусы, обман. Людей легко
одурачить. Они словно цыплята, очарованные змеей или показанным им
пальцем. Но в конце концов до них доходит, что их облапошили, они приходят
в бешенство, и подобные фокусы их больше не веселят. Поэтому я стала
торговать одеждой и, быть может, не все шелка подлинны, не все руно - с
Гонта, но их и впрямь можно носить - и ведь носят же! Они реальны, а не
просто смесь обмана с воздухом, как та мантия из золота.
- Понятно, - сказал Ястреб, - значит, во всем Хорттауне не осталось
никого, кто умел бы извлекать огонь из ушей или делать любую другую
подобную магию?
Услышав это, женщина нахмурилась, затем выпрямилась и стала бережно
складывать козью шкуру.
- Те, кому нужны ложь и видения, жуют хази, - сказала она. -
Разговаривай с ними, если есть охота!
Толстуха кивнула в сторону застывших фигур у края площади.
- Но были же здесь колдуны - те, кто заговаривал ветра для моряков
или накладывал охранные заклинания на их грузы. Неужели они все поголовно
сменили профессию?
В ее глазах внезапно вспыхнуло пламя гнева.
- Есть здесь и волшебник, если тебе так приспичило, причем из
великих, с посохом и со всем прочим - вон он, видишь его? Он плавал с
самим Эгре, заговаривая ветра и выслеживая груженые галеры, но все это
было сплошное надувательство, и капитан Эгре в конце концов воздал ему по
заслугам, отрубив правую руку. И вот он сидит там, взгляни на него: рот
набит хази, а желудок - воздухом. Воздух и ложь! Вот и вся ваша магия,
Козий Капитан!
- Ну, ну, хозяюшка, - сказал примирительно Ястреб. - Я же только
спросил.
Блеснув хороводом солнечных зайчиков от зеркал, она повернулась к ним
широкой спиной, и маг не спеша зашагал прочь. Аррен пошел вслед за ним.
Делая вид, что прогуливается, Ястреб подошел к тому человеку, на
которого указала торговка. Он сидел, привалившись к стене и глядя перед
собой невидящими глазами. Его смуглое, заросшее бородой лицо сохранило
следы былой красоты. Скрюченная рука с отсеченной кистью безвольно лежала
на нагретых жаркими лучами солнца камнях мостовой.
Среди ларьков позади них возникло какое-то волнение, но Аррен
почувствовал, что не в силах отвести взгляда от этого человека. Сие
отвратительное зрелище притягивало его.
- Он и в самом деле был колдуном? - спросил юноша шепотом.
- Возможно, он был тем, кого звали Хэйр - заклинатель погоды у пирата
Эгре. Они были знаменитыми разбойниками... Эй, Аррен, очнись!
Человек пронесся во весь опор среди ларьков и чуть не сбил их с ног.
Его преследовал другой, сгибавшийся под тяжестью огромного подноса,
заполненного веревками, тесемками и кружевами. С грохотом развалился
ларек, навесы были разорваны и мгновенно втоптаны в землю. По рынку
носились, испуская пронзительные крики и стоны, толпы людей. Но все
перекрывали звонкие вопли толстухи с тюрбаном, увешанным зеркалами. Аррен
мельком увидел, как она пытается удержать на расстоянии группу людей,
отчаянно размахивая какой-то палкой или шестом, словно меченосец в пылу
сечи. Была ли то ссора, перешедшая в погром или атака шайки воров, а может
две группировки разносчиков делили сферы влияния - кто теперь разберет?
Люди носились с охапками добра в руках, которое могло быть как воровской
добычей, так и их собственностью, спасаемой от грабежа. Вокруг кипели
драки на кулаках и ножах, над всей площадью витала отборная ругань.
- Сюда, - сказал Аррен, указывая на близлежащую боковую улочку,
которая вела прочь от рынка и рванулся туда, поскольку им явно надо было
уносить отсюда ноги, но его спутник поймал юношу за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57