Закрыв дверь, Катя стянула со Стаса пальто и ботинки.
– Господи, что они с тобой сделали! – причитала она. – Хорошо, родители на даче ночуют! Их кондрашка бы хватила!
– Так они на даче? – обрадовался Стас. – Эх, гуляем!
– Уж молчал бы. Гуляет он. Глянь на себя в зеркало.
Девушка проворно наполнила водой ванну и, втиснув в нее могучее тело Стаса, принялась бережно отмывать его намыленной губкой.
– Уф, хорошо! – фыркал рыжий. – Просто фантастика!
– Не больно?
– Да нет, три сильней: я тащусь.
Вымыв ему лицо, Катя отступила на шаг и пристально в него всмотрелась. С губки, зажатой в ее руке, капала порозовевшая мыльная пена.
– Стас, что за свинство? – сердито проговорила девушка. – Это юмор у вас такой?
– Ты про что? – Стас блаженно жмурился. – Пройдись еще разок мочалкой, а!
– Если вы с Глебом решили меня разыграть, то, извини, таких шуток я не понимаю!
Стас удивленно приоткрыл один глаз.
– Ты про что? – повторил он механически. И, повинуясь безотчетному импульсу, вдруг поднялся и взглянул в висящее над раковиной зеркало.
На его умытой распаренной физиономии не было ни царапины. Лицо это вполне годилось для рекламы шампуня, витаминов или крема для бритья. А кровоточащий сломанный нос… он был совершенно цел, невредим и, вероятно, также не понимал подобных шуток. Стас торопливо ощупал свои ребра и грудь – они не то что не болели, а вроде бы вообще не получали ни одного удара в жизни.
Заметив его растерянность, Катя спросила уже более миролюбиво:
– И как, по-твоему, это называется?
Плюхаясь обратно в ванну, Стас пробормотал:
– Ведро водки поставлю тому, кто мне это объяснит.
Едва успев раздеться, Глеб набрал номер Даши. После десятого гудка он положил трубку и в досаде сварил себе полпачки пельменей. Расправившись с этим незатейливым кушаньем, он открыл дверцу шкафа и заглянул внутрь. Выход на зеленый луг был на месте: там светило солнце, пели птички, журчала река. Лазейка в другой мир была теперь стабильной, но сбежать туда не хотелось.
Глеб закрыл шкаф и вновь позвонил Даше. Трубку никто не поднимал. Полчаса прослонявшись по комнате, Глеб сдернул куртку с вешалки и собрался, бог весть зачем, ехать к Дашиному дому. Однако, страховки ради, решил еще разок набрать ее номер.
– Глеб, ты? – раздалось из трубки. Глеб медленно выдохнул воздух.
– Угадала, – сказал он сухо. – Но рейтинг твой от этого не повысился.
– Я была в театре.
– Приятно слышать.
– С Эдиком.
– Особенно радует.
– Я отрабатывала его розы.
– Бедняжка. Ты не переутомилась?
– Мне что, в воскресенье дома сидеть? – огрызнулась она. – Прекрати источать на меня желчь!
Глеб прокашлялся.
– Что-то на кого-то источать – не мой стиль, – парировал он холодно. – Но мы с тобой как бы договаривались, что без меня ты из дома как бы не выйдешь. Или я что-то путаю?
– Я была с охраной. Эдик захватил трех придурков…
– Дарья Николаевна, придурки – не охрана, пора бы это усвоить. А что касается воскресного сидения дома… Можешь поверить, я тоже не развлекался.
– Мне-то какое дело, развлекался ты или нет?! – вскричала Даша.
Глеб вздохнул:
– Согласен, мои проблемы.
– Я вовсе не это имела в виду, я…
– Что хоть смотрела, если не секрет?
– “Горе от ума” в постановке Олега Меньшикова. Послушай, Глеб…
– Слабый спектакль. Я тебя не поздравляю.
– Легко переживу!
– Вряд ли, если ты под охраной придурков. Пожалуйста, положи трубку.
– Сам клади!
– Эту привилегию я всегда уступаю дамам.
– Которым хватает терпения тебя слушать!
– Считаю до трех. Один, два…
– Дурак!
В трубке раздались гудки.
Глеб разделся и встал под ледяной душ. И стоял до посинения.

Глава восьмая
По расписанию понедельника у Глеба сегодня значилось три последних урока в девятых классах. На перемене завуч ему сообщила, что его хочет видеть директор.
– Зачем? – полюбопытствовал Глеб. Зинаида Павловна пожала худыми плечами.
– Меня не информировали. Иван Гаврилович просто велел вас разыскать и…
– …вручить повестку, – закончил реплику Глеб.
Завуч собралась нахмуриться, но улыбнулась, и улыбка украсила ее непривлекательное лицо.
– Глеб Михайлович, ваше остроумие когда-нибудь выйдет вам боком.
– Предчувствую это, – вздохнул Глеб. – Когда велено явиться?
– После уроков. Как только освободитесь.
А на следующей перемене, по пути в школьную столовую, его перехватила географичка.
– Когда придешь? – осведомилась она эротическим шепотом. На ней был оранжевый облегающий костюм, подчеркивающий пикантную полноту ее фигуры. – Питаешься кое-как и все чего-то суетишься, суетишься… А я соскучилась.
Глеб ответил ей таким же шепотом:
– Галь, ты еще малость поскучай, а я пока пойду и попитаюсь кое-как.
Галина Даниловна не обиделась. Она просто мастерски умела не обижаться.
– Слыхала я, директор тебя вызывает? – произнесла она будничным голосом.
– Где слыхала, в теленовостях?
– Хохми, хохми – дохохмишься. – Лицо географички выразило дружескую озабоченность. – Распустил язык при Зинаиде, болтун.
– Насчет дерьмовой презентации, что ли?
– Разумеется. Надо тебе было высказываться. Иди теперь оправдывайся, изворачивайся…
– Галь, так ведь я это нарочно.
– То есть?
– Хотел проверить, настучишь ты или нет.
– Кто, я?! – Галина Даниловна аж поперхнулась. От шеи до корней волос ее залила краска. – Кроме тебя, в учительской, между прочим, нас было двое. И между прочим, Зинаида…
– Галь, Зинаида не в курсе даже, зачем меня вызывают.
– Верь ей больше, она…
Но тут к ним подошел физкультурник и с двухметровой своей высоты, игнорируя географичку, обратился к Глебу:
– По компоту вмажем?
Глеб кивнул.
– Гулять так гулять.
– Позволить-то себе можем? – как бы усомнился физкультурник.
Глеб дотянулся до его плеча.
– Расслабься: я угощаю.
Географичка сочла за благо бесшумно удалиться.
А на шестом уроке, сразу после звонка, в кабинет французского вошла Даша. На ней было строгое темно-серое платье сантиметров на пять выше колен, сапожки на шпильке, и суровость ее лица соответствовала стандарту, установленному для чиновников министерства просвещения. Королевским жестом руки она усадила вставший для приветствия класс.
– Глеб Михайлович, я притулюсь где-нибудь… вон там, – указала она на свободный стол, – а после урока мы обсудим с вами некоторые вопросы методики.
– Как скажете, – невозмутимо отозвался Глеб.
Сев за стол, Даша обратила на него сияющий изумрудный взгляд.
– Всю ночь не спала, – сказала она по-английски.
– Поделом тебе, – по-английски ответил Глеб.
На эти лингвистические выкрутасы класс никак не отреагировал. Здесь не было бузотёров, подобных Лёне и Гуле. Это был дисциплинированный и нелюбопытный 9-й “В”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128