Графиня тем временем кипятила на кухне чайник и накрывала на стол. Для нее Даша приготовила свою кровать.
– Какие милые у вас друзья, – шепнула Наталья Дмитриевна.
Даша поцеловала ее в щеку.
– Других не держим.
И они с Глебом, простившись, уехали.
А графиня со Стасом и Катей сели ужинать.
– Наталья Дмитриевна, – проговорила, краснея, Катя, – а вы правда графиня?
– Деточка, разве это имеет значение? – вздохнула старая фея.
– Да нет… интересно просто.
– Катюша, когда-то я была графиней. А теперь я нормальная деклассированная бабка.
Катя подлила ей чаю.
– А Глеба вы откуда знаете?
– Ну, это длинная история. Девять лет назад Глеб Михайлович избавил меня от больших неприятностей. И с тех пор не дает возможности хоть как-то себя отблагодарить.
Стас тщательно намазывал хлеб маслом.
– А он не говорил вам, чтобы вы передали дальше? – поинтересовался рыжий. – Ну, в смысле… добро, которое он вам сделал.
Графиня внимательно на него посмотрела.
– О-о, понимаю, – тихо сказала она. – Вижу, вы знакомы коротко.
– О чем вообще речь? – осведомилась Катя.
Рыжий продолжал сосредоточенно намазывать хлеб маслом.
Даша привезла из дома книги и, лежа на разложенном диванчике, читала. Вернее, пыталась читать. Большую часть времени она смотрела на Глеба, который сидел голый в позе “лотоса”, уставясь на шкаф. Часа через полтора он в изнеможении обхватил колени и уперся в них лбом. Даша моментально обняла его сзади.
– Ты просто устал, – шепнула она. – Утром все получится.
– Сейчас восстановлюсь, – пообещал Глеб, укладываясь в постель. – Двадцать три секунды, и я как огурчик.
Даша прилегла с ним рядом, гладя его волосы.
– Даю тебе две минуты премиальных, – шепнула она. За две минуты Глеб заснул. Даша продолжала гладить его и целовать, пока не заснула сама.
Проснулась она под утро в холодном поту и в ужасе вскочила. Глеба в постели не было, а из кухни доносились каскады гулких щелчков. С тревожно колотящимся сердцем Даша на цыпочках прокралась на кухню.
При свете настольной лампы голый Глеб печатал на машинке статью о ритуалах. Оторвав взгляд от текста, он увидел в дверях испуганную голую Дашу.
– Не шпионь, – сказал он, накрывая рукопись газетой. – Ни фига не выходит, стыдно показывать.
Даша перевела дух.
– Господи, мне такой кошмар приснился. Мерзость такая – передать невозможно. А ты от меня ушел.
Глеб быстро встал, взял ее на руки и отнес в постель.
– Спи, родная, – прошептал он. – Никакая бяка тебя не тронет.
Свернувшись калачиком у него на плече, Даша пробормотала:
– Только не уходи. Я тоже буду.
Глеб поцеловал ее в лоб.
– Что ты будешь тоже?
– Осваивать журналистику. – Она подложила его ладонь себе под щеку.
– Серьезно? И какую же ты выбрала тему, если не секрет?
– О ритуалах.
– Вот как? – улыбнулся Глеб. – Ну что ж… придется мне взяться за что-нибудь другое.
– Интересно, за что другое?
– Ну, мало ли… Примусь, скажем, за статью о слонах в Московском зоопарке.
– Ну, тогда… – Даша зевнула, – тогда и я буду писать о слонах в Московском зоопарке.
Глеб застонал:
– О нет! Такой свиньи ты мне не подложишь!
Даша потерлась щекой о его ладонь.
– Подложу, можешь поверить.
Глеб чуть подумал и сказал:
– Тогда я займусь живописью. На фиг мне сдалась эта журналистика?
Даша вздохнула.
– Любовь моя, ты дурак. Если ты займешься живописью – козе понятно, что и я займусь живописью. Не мешай мне спать.
Глава четвертая
Проснувшись, Даша увидела Глеба, вылезающего из шкафа и бегущего к телефону.
– С восьмым марта тебя поздравлять? – спросил он на ходу.
Телефон трезвонил-надрывался. Даша сладко потянулась.
– Не поздравлять, – ответила она. – Разговаривай здесь, я буду подслушивать.
Глеб присел с телефоном к ней на постель. Даша обняла его, прижав ухо к трубке. Звонил полковник Рюмин. После взаимных приветствий Борис Викторович уточнил как бы в шутку:
– Линия не прослушивается?
– Нет, – серьезно ответил Глеб, – я бы с этим справился.
– В таком случае поздравьте от меня Дарью Николаевну с женским днем.
– Спасибо! – громко сказала Даша. – Мои поздравления Анне Кирилловне!
– Так-так, – хохотнул полковник. – А вы говорите, линия не прослушивается.
Глеб вздохнул.
– От этой прослушки у меня защиты нет.
Полковник выдержал паузу.
– Глеб Михайлович, могу я говорить?
– Безусловно.
– По поводу интересующего вас фонда. Практически никаких зацепок. Деньги крутятся там огромные: сотни миллионов долларов. Но вроде бы всё чисто, все легально.
– Не сомневаюсь, – заметил Глеб. – Не с той стороны копаете.
– А с какой прикажете? – осведомился полковник. Колкость его Глеб оставил без внимания.
– Их деятельность, Борис Викторович. Чем они вообще занимаются?
– Разыскивают таланты, Глеб Михайлович. Можете себе представить? Разыскивают таланты и вкладывают в них капитал. Как принято нынче говорить, раскручивают. Причем буквально все, кого они пестуют, становятся звездами мировой величины. Никакого надувательства. Так с какой стороны мне копать, Глеб Михайлович?
Теперь паузу выдержал Глеб.
– Не знаю, Борис Викторович, – вздохнул он. – А по линии руководства? Никаких аномалий?
– Может, они и есть, но я их не обнаружил. Президент фонда Хуан Родригес – крупный торговец антиквариатом, мультимиллионер. На нем ни пятнышка. Два вице-президента: американский сенатор Рой Колмен и директор вашей школы Иван Зотов. На них тоже вряд что накопаешь. Исполнительный директор Виталий Лосев… Тут, конечно, разгуляться можно. Было бы желание. Но капиталы его в фонде не работают, и занимается он чистым администрированием. А Дмитрий Грачев вообще там мальчик на побегушках, хоть и директор издательства. Словом, повторяю: зацепок никаких.
– Ну что ж… – задумчиво отозвался Глеб, – на нет и суда нет.
– Совершенно с вами согласен. И еще один пункт. Мой шеф активно вами интересуется, притом сильно нервничает. Будьте осторожны, Глеб Михайлович, и охраняйте Дашу. Если она сейчас меня слышит, она должна слиться с окружающей средой. Всего вам доброго! – Полковник Рюмин дал отбой.
– Премного благодарен, – буркнул Глеб, бросая трубку на постель. – Но все это нам известно и без ФСБ.
Мелкий противный дождь барабанил по стеклу. Даша произнесла с досадой:
– Неужели твоего директора обязательно навещать в такую погоду? И притом без меня?
Глеб вздохнул.
– Армянское радио на глупые вопросы не отвечает.
Даша вздохнула тоже.
– Тогда я в душ, а ты готовь яичницу. После ночных кошмаров аппетит у меня зверский.
Пока она была в душе, позвонил Такэру.
– Брат запретил мне с вами общаться, сэнсей, – огорошил он Глеба. Произнес он это с грустью по-японски.
– Почему? – по-японски спросил Глеб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
– Какие милые у вас друзья, – шепнула Наталья Дмитриевна.
Даша поцеловала ее в щеку.
– Других не держим.
И они с Глебом, простившись, уехали.
А графиня со Стасом и Катей сели ужинать.
– Наталья Дмитриевна, – проговорила, краснея, Катя, – а вы правда графиня?
– Деточка, разве это имеет значение? – вздохнула старая фея.
– Да нет… интересно просто.
– Катюша, когда-то я была графиней. А теперь я нормальная деклассированная бабка.
Катя подлила ей чаю.
– А Глеба вы откуда знаете?
– Ну, это длинная история. Девять лет назад Глеб Михайлович избавил меня от больших неприятностей. И с тех пор не дает возможности хоть как-то себя отблагодарить.
Стас тщательно намазывал хлеб маслом.
– А он не говорил вам, чтобы вы передали дальше? – поинтересовался рыжий. – Ну, в смысле… добро, которое он вам сделал.
Графиня внимательно на него посмотрела.
– О-о, понимаю, – тихо сказала она. – Вижу, вы знакомы коротко.
– О чем вообще речь? – осведомилась Катя.
Рыжий продолжал сосредоточенно намазывать хлеб маслом.
Даша привезла из дома книги и, лежа на разложенном диванчике, читала. Вернее, пыталась читать. Большую часть времени она смотрела на Глеба, который сидел голый в позе “лотоса”, уставясь на шкаф. Часа через полтора он в изнеможении обхватил колени и уперся в них лбом. Даша моментально обняла его сзади.
– Ты просто устал, – шепнула она. – Утром все получится.
– Сейчас восстановлюсь, – пообещал Глеб, укладываясь в постель. – Двадцать три секунды, и я как огурчик.
Даша прилегла с ним рядом, гладя его волосы.
– Даю тебе две минуты премиальных, – шепнула она. За две минуты Глеб заснул. Даша продолжала гладить его и целовать, пока не заснула сама.
Проснулась она под утро в холодном поту и в ужасе вскочила. Глеба в постели не было, а из кухни доносились каскады гулких щелчков. С тревожно колотящимся сердцем Даша на цыпочках прокралась на кухню.
При свете настольной лампы голый Глеб печатал на машинке статью о ритуалах. Оторвав взгляд от текста, он увидел в дверях испуганную голую Дашу.
– Не шпионь, – сказал он, накрывая рукопись газетой. – Ни фига не выходит, стыдно показывать.
Даша перевела дух.
– Господи, мне такой кошмар приснился. Мерзость такая – передать невозможно. А ты от меня ушел.
Глеб быстро встал, взял ее на руки и отнес в постель.
– Спи, родная, – прошептал он. – Никакая бяка тебя не тронет.
Свернувшись калачиком у него на плече, Даша пробормотала:
– Только не уходи. Я тоже буду.
Глеб поцеловал ее в лоб.
– Что ты будешь тоже?
– Осваивать журналистику. – Она подложила его ладонь себе под щеку.
– Серьезно? И какую же ты выбрала тему, если не секрет?
– О ритуалах.
– Вот как? – улыбнулся Глеб. – Ну что ж… придется мне взяться за что-нибудь другое.
– Интересно, за что другое?
– Ну, мало ли… Примусь, скажем, за статью о слонах в Московском зоопарке.
– Ну, тогда… – Даша зевнула, – тогда и я буду писать о слонах в Московском зоопарке.
Глеб застонал:
– О нет! Такой свиньи ты мне не подложишь!
Даша потерлась щекой о его ладонь.
– Подложу, можешь поверить.
Глеб чуть подумал и сказал:
– Тогда я займусь живописью. На фиг мне сдалась эта журналистика?
Даша вздохнула.
– Любовь моя, ты дурак. Если ты займешься живописью – козе понятно, что и я займусь живописью. Не мешай мне спать.
Глава четвертая
Проснувшись, Даша увидела Глеба, вылезающего из шкафа и бегущего к телефону.
– С восьмым марта тебя поздравлять? – спросил он на ходу.
Телефон трезвонил-надрывался. Даша сладко потянулась.
– Не поздравлять, – ответила она. – Разговаривай здесь, я буду подслушивать.
Глеб присел с телефоном к ней на постель. Даша обняла его, прижав ухо к трубке. Звонил полковник Рюмин. После взаимных приветствий Борис Викторович уточнил как бы в шутку:
– Линия не прослушивается?
– Нет, – серьезно ответил Глеб, – я бы с этим справился.
– В таком случае поздравьте от меня Дарью Николаевну с женским днем.
– Спасибо! – громко сказала Даша. – Мои поздравления Анне Кирилловне!
– Так-так, – хохотнул полковник. – А вы говорите, линия не прослушивается.
Глеб вздохнул.
– От этой прослушки у меня защиты нет.
Полковник выдержал паузу.
– Глеб Михайлович, могу я говорить?
– Безусловно.
– По поводу интересующего вас фонда. Практически никаких зацепок. Деньги крутятся там огромные: сотни миллионов долларов. Но вроде бы всё чисто, все легально.
– Не сомневаюсь, – заметил Глеб. – Не с той стороны копаете.
– А с какой прикажете? – осведомился полковник. Колкость его Глеб оставил без внимания.
– Их деятельность, Борис Викторович. Чем они вообще занимаются?
– Разыскивают таланты, Глеб Михайлович. Можете себе представить? Разыскивают таланты и вкладывают в них капитал. Как принято нынче говорить, раскручивают. Причем буквально все, кого они пестуют, становятся звездами мировой величины. Никакого надувательства. Так с какой стороны мне копать, Глеб Михайлович?
Теперь паузу выдержал Глеб.
– Не знаю, Борис Викторович, – вздохнул он. – А по линии руководства? Никаких аномалий?
– Может, они и есть, но я их не обнаружил. Президент фонда Хуан Родригес – крупный торговец антиквариатом, мультимиллионер. На нем ни пятнышка. Два вице-президента: американский сенатор Рой Колмен и директор вашей школы Иван Зотов. На них тоже вряд что накопаешь. Исполнительный директор Виталий Лосев… Тут, конечно, разгуляться можно. Было бы желание. Но капиталы его в фонде не работают, и занимается он чистым администрированием. А Дмитрий Грачев вообще там мальчик на побегушках, хоть и директор издательства. Словом, повторяю: зацепок никаких.
– Ну что ж… – задумчиво отозвался Глеб, – на нет и суда нет.
– Совершенно с вами согласен. И еще один пункт. Мой шеф активно вами интересуется, притом сильно нервничает. Будьте осторожны, Глеб Михайлович, и охраняйте Дашу. Если она сейчас меня слышит, она должна слиться с окружающей средой. Всего вам доброго! – Полковник Рюмин дал отбой.
– Премного благодарен, – буркнул Глеб, бросая трубку на постель. – Но все это нам известно и без ФСБ.
Мелкий противный дождь барабанил по стеклу. Даша произнесла с досадой:
– Неужели твоего директора обязательно навещать в такую погоду? И притом без меня?
Глеб вздохнул.
– Армянское радио на глупые вопросы не отвечает.
Даша вздохнула тоже.
– Тогда я в душ, а ты готовь яичницу. После ночных кошмаров аппетит у меня зверский.
Пока она была в душе, позвонил Такэру.
– Брат запретил мне с вами общаться, сэнсей, – огорошил он Глеба. Произнес он это с грустью по-японски.
– Почему? – по-японски спросил Глеб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128